«Инцелами» (от англ. involuntary celibate, то есть «недобровольное воздержание») называют гетеросексуальных мужчин, которые не могут найти себе пару. Согласно принятому стереотипу, они часто испытывают обиду и ненависть к женщинам, нередко оскорбительно декларируя свою систему взглядов в Сети и завидуя более успешным мужчинам. Автор книги «Инцелы. Как девственники становятся террористами» шведский психиатр Стефан Краковски связывает появление этого социального типа с кризисом маскулинности, то есть ситуацией, когда значительное количество мужчин не может соответствовать требованиям, предъявляемым к «истинной, успешной, доминантной мужественности». Имеется в виду необходимая финансовая независимость, лидерские качества, профессиональные достижения и личная привлекательность. Иначе ты социальный неудачник. Книга Краковски описательна и, возможно, излишне эмпатична, однако, читая интервью героев, видишь, как из нелюбви вырастает ненависть.
Читала ли Кася Кустова господина Краковски, неизвестно, но она очень детально показывает причины озлобленности своего главного героя – 27-летнего провинциала Ильи Чулочникова. Он программист, живёт с мамой, хотя зарабатывает достаточно. Природа скупо одарила Илью: рост ниже среднего, лысоват – в общем, не альфа-мачо. За всё это Илья себя презирает как «урода», которого никто не любит, обнаруживая серьезный дефицит добрых чувств.
Оно и понятно. Родителям до парня дела нет, они развелись, устав грызть друг друга и тонуть в болоте нелюбви. Одинокая мать по инерции свое нерастраченное раздражение изливает на сына, который точно хуже, чем ей бы хотелось. Отец мечтал не о таком «наследнике». Щуплый ботаник, шмоточник, от армии откосил, руки не из плеч растут. Разочаровавшись, интерес к сыну отец потерял довольно быстро, его волновало одно: «настоящим ли мужиком он растёт». Подразумевая под этим главным образом сексуальную ориентацию и успешность в интимных делах. Автор подчеркивает: «Кроме самого себя никого у Ильи не было». Да, бабушка, единственная, кто умел любить, и передала Илье хоть что-то тёплое, живое – вместе с верой в новогоднее чудо, праздничным оливье и лаской. Но она умерла.
Кася Кустова. Фото: из личного архиваСамому же Илье хочется быть «обычным», но таким, чтобы девушки не морщились, а заинтересованно смотрели. Особенно Лена – бывшая одноклассница, в которую он много лет тайно влюблен. Есть у Ильи друг Никита – стройный, спортивный, успешный и с двушкой в Москве. Он-то и зовёт киснущего Илью в столицу менять жизнь. И тот соглашается. По сути – он едет за мечтой: победить свои комплексы и завоевать внимание Лены. Илья не без эстетических затей – разбирается в селективном парфюме, носит брендовый винтаж, любит Дэвида Боуи. В общем, пусть ростом не гигант, но вроде как и не духовный карлик. А уж когда он вспоминает Маяковского и Мунка, кажется, будто за него говорит всезнающий автор, желая помочь своему неуклюжему герою.
Автор не случайно наказывает своего персонажа «бабской» фамилия Чулочников, проводя параллель с Чулкатуриным – героем «Дневника лишнего человека» Ивана Тургенева. Он прямой предшественник подпольного парадоксалиста Достоевского, с которым у «компьютерного человека» Ильи Чулочникова много общего, как и с «Посторонним» Камю. Подобно подпольному человеку, персонаж Камю несёт бремя одиночества, неприкаянности, пустоты и индивидуализма, мира без Бога. Илья, в отличие от просветлённого, но не здорового ментально Никиты, не пытается «дотянуться до Бога» и «одухотвориться». Споры о материальном и бессмертии души его не трогают, а Никиту сводят с ума: будучи классным специалистом, ушибленным успешным успехом, он бежал от суеты достигаторства, испытывая духовный кризис.
Как программист, Илья свою работу знает, но он не IT-гений. У него есть друг, однако зависть, брюзжание и нытье эту самую дружбу изрядно отравляют: то он недоволен вкусом кофе и работой официантки, то бесится, завидуя более молодым и успешным мужчинам. Чулочников смотрит придирчиво на людей, оценивая по десятибалльной шкале, впрочем, и себя не щадит. В нём вообще много злости. «Женщины похожи на болезни. <…> Если Лена опасна, как пандемия COVID-19, то Женя просто неприятная болячка. Резкая, как кишечная инфекция в Адлере», – так размышляет Илья. И при всём этом мечтает о той, «которая увидит в нём человека». То есть придет, поцелует и от комплексов расколдует. Женщин Илья не знает во всех смыслах. Да и как он мог узнать, если вместо живого общения он месил в своем сознании токсичные стереотипы и романтические грезы. С матерью, обозлённой на мужчин, человеческого контакта не вышло. Отношение к Лене, которую Илья вообще не знает как человека, придуманное. Она – девушка-мечта, недоступная и холодная, но её личность, собранная из мозаики фото и постов в соцсети, не имеет ничего общего с живой девушкой, которой Илья нужен как прошлогодний снег. Он-то ждал встречи с одухотворенной дивой, а получил... совсем другое. Тут нужно отдать должное автору: она не пожалела темных красок для мужчин, но и женщинам льстить не стала. Гендерное равноправие должно быть равноправным. Потому Лена и Женя – девушки, с которыми общается Илья, совсем не пушистые зайки. В романе мужчины и женщины ранят друг друга больно и часто.
Фото: Киселев Сергей / Агентство «Москва»Но не только отсутствие дамы сердца тяготит Илью. На него в Москве обрушилось одиночество. А одиночество в мегаполисе – особая пытка. Особенно, как у Ильи, когда нет ни семьи, ни друзей, ни пары: «Зловещее одиночество сияло голубоватым светом в пустом холодильнике, мерцало в лампочке без холодильника». И сам герой бежит из своей «студии-гроба» на отшибе в толпу. Людей вроде много кругом, а ты как молекула в котлете: тебя никто не видит, в соцсетях полно френдов, а позвонить некому. Виртуальный мир – вообще рельсы для траектории движения эмоций героев, которые испытывают большие сложности с общением и эмпатией. И в этот момент колючему Илье сложно не сочувствовать.
Наверняка многие вздрогнут: жизнь и так трудная, так зачем её портить чтением про такого малоприятного персонажа? Так Илья со своими страхами, комплексами и проблемами с самой жизни списан. Он – «маленький человек» современности: с болезненным самокопанием, эгоизмом, претензиям к окружающим и тотальным одиночеством. А роман сделал важное – подсветил его, сделал видимым в толпе подобных.
Книга Каси Кустовой очень современна и своевременна, она цепляет стремлением всмотреться в неприятное – с чувством юмора, без дутой морали, нравоучений, слёз и пламенной риторики. И эта эмпатичная попытка шире, чем просто история женоненавистника. Тут и разговор о токсичной маскулинности, новой этике, культуре отмены, гендерных проблемах, духовных поисках как практике выживания и эскапизма. И повод подумать – что со всем этим делать.
