Визитная карточка РПЦ

Будни отдела социального служения и благотворительности однообразны: поиск спонсоров и отчёты «наверх». Но за этим служением, между тем, виден большой потенциал

Фото: facebook.com/diaconia.ru

Фото: facebook.com/diaconia.ru

Отдел социального служения и благотворительности выступает как бы визиткой и лицом епархии в миру: чем занимается миссионерский или архитектурный отделы, стороннему человеку вряд ли интересно. А вот социальное служение – это одна из ключевых соломинок легитимации религиозной организации в современном секулярном обществе. При этом отдел не требует особых затрат: функционеров немного, грандиозных социальных отчислений епархия в него, как правило, не делает. Больше всего ресурсов уходит на работу конкретных социальных проектов. Руководитель отдела является одним из 10–15 человек, наиболее близких к епископу «по должности». Отношения с епископом могут сложиться разные, но сама должность руководителя социального отдела если не хлебная (как правило, не хлебная), то довольно влиятельная в рамках епархиального расклада сил. Автор проработал в подобной организации достаточно времени, чтобы судить о её структуре более-менее точно. Текучка и госсвязи Одновременно с отчётностью руководителя епархии перед владыкой отдел несёт отчётность перед синодальным социальным отделом, ежегодно высылая туда подробную реляцию о проделанной работе. Синодальный отдел довольно часто проводит мероприятия общецерковного масштаба и выступает с предложениями по совершенствованию работы своих подразделений, скажем, распространяя вебинары для социальных служителей либо объявляя сбор средств для помощи жертвам очередной общероссийской трагедии: теракта, наводнения и прочего. Отношения между синодальным и епархиальным отделом можно охарактеризовать как уважительные, без лишнего навязывания новых распоряжений. Вес епархиального отдела в «общероссийском» сообществе зависит от взаимодействия с синодальным отделом и качества, масштаба, интенсивности работы: глава синодального отдела хорошо разбирается в липе, поэтому в отчёте лучше давать настоящую фактуру. Епархиальные отделы в «заваленных», обанкротившихся и плохо управляемых епархиях отправляют стабильно «пышные» отчеты, что не сильно сказывается на судьбе руководителей отделов: ими может распоряжаться только епископ.

Фото: facebook.com/diaconia.ru
Хорошо построенная работа социальных проектов может окупать затраченные на них ресурсы. Это прежде всего относится к реабилитационным центрам, в которых практически любая возможная программа потребует трудотерапии. Достаточное количество сестёр милосердия в комнатах при больницах и часовнях тоже является необходимым средством выживания и в определённых случаях может держать на плаву целый храм, от которого это сестричество действует. Заметим, что сама способность руководителя отдела добиться лояльного отношения к его организации со стороны врачей (людей априори научного склада ума) имеет значение: ведь больница – это место, где человек с большей вероятностью, чем где бы то ни было ещё, готов обратиться к Богу, а следовательно больше, чем в ином месте, готов делиться ресурсами с религиозной организацией. Отдельно следует коснуться грантов: бывает, что организация создается под грант и благодаря средствам гранта. Однако после использования всех выделенных средств она далеко не всегда тонет: стремясь сохранить сотрудников, само дело – начинает барахтаться самостоятельно, добывая средства на уход, скажем, за пациентами хосписа или за пожилыми людьми, и в конечном итоге выплывает. Внешнее и внутреннее При этом, как показывает практика, живые инициативы отдела всегда имеют за собой живых инициативных людей – не только «штатных благотворителей», но и подчас сторонних помощников, просто воцерковлённых верующих. Великое счастье, когда таких опор у отдела несколько: и работа складывается, и реальная жизнь есть. Отклик мирян, при всей руководящей и направляющей роли клира, именно здесь имеет решающее значение. Кстати, у отдела социального служения есть и сугубая «внутрицерковная функция»: он ведёт фонд помощи малоимущим священникам и семьям священников, оставшимся без кормильца. В этот фонд «сбрасываются» все священники епархии, и его хватает на небольшую помощь нуждающимся.  Я замечал, что у такой «складчины» есть ещё и некий нематериальный смысл – в условиях нашей действительной обособленности друг от друга фонд помогает людям Церкви чувствовать себя братьями. Простая способность иметь общие деньги, известная со времён первохристианских общин, по-видимому, напоминает нам о более важном духовном единстве, а социальный отдел, являясь внешней «визитной карточкой», облекается ещё и в мантии достойного «внутреннего делания». Хочется верить, что на этом его потенциал не исчерпывается, и в общей заботе, попечении и признании друг друга получится объединить как «внешнее», так и «внутреннее» в церкви – найти пространство для диалога клира и мира, церкви и общества. 

Читайте также