Рождественская история

Как скучно жить без светлой сказки!

Как скучно жить без светлой сказки

Валерий Гаина

Ледяной ветер монотонно посвистывал среди голых ветвей спящих деревьев, заметая низкорослые кустарники пышными сугробами. Юркие снежинки призрачными роями мчались куда-то во тьму ночи. Изредка в разрывах низко ползущих туч мелькала бледная луна и тут же пряталась, словно испугавшись зимней стужи. На толстой ветке дуба-великана возле просторного дупла сидел старый филин, страдающий хронической бессонницей. Время от времени он глухо гукал и подслеповато таращился по сторонам.

Здесь, в самом сердце вековечного леса, на поляне, окружённой разлапистыми елями, стоял крепкий бревенчатый дом, к которому тянулись два провода, выходящие из дупла дуба. Над трубой клубился дымок, который тут же срывал задира-ветер и уносил в чащу. Снегу намело изрядно. Он поднялся уже почти под самые окна, в которых горел яркий свет. Снег лепился к стёклам, словно пытаясь заглянуть внутрь, но обессилено сползал вниз, на сугробы. От двери с навесом к накрытому двускатной крышей колодцу вела широкая свежерасчищенная дорожка.

На краю поляны качнулись нижние ветви елей и разошлись в стороны, пропуская кряжистую, чуть сутуловатую фигуру, закутанную в длиннополый тулуп. Внимательно оглядевшись по сторонам, неизвестный направился прямиком к дому.

Услышав хруст, филин тотчас настороженно наклонился. Пытаясь разглядеть незнакомца, он ещё шире раскрыл и без того огромные глазищи, а затем изумлённо гукнул.

Незнакомец на мгновение остановился, глянул вверх и, погрозив птице корявым пальцем, подошёл к двери. Переступив с ноги на ногу, словно набираясь смелости, он прокашлялся и постучал.

– Входи, – донеслось изнутри. – Не заперто.

В клубах морозного пара в дом ввалился припозднившийся гость. Быстро закрыв за собой дверь, он несколько раз попрыгал на месте, отряхивая налипший снег, а затем снял тулуп и повесил его на вешалку возле входа.

У противоположной стены в печи обгорали толстые поленья, наполняя воздух ароматом сосновой смолы. Левее, в углу, стоял массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном. На нём лежали старинные толстые книги. За столом в резном кресле с высокой спинкой сидел коротко стриженый моложавый мужчина лет тридцати. Его подбородок обрамляла лёгкая чуть курчавая борода. Он что-то писал карандашом. Справа перед ним возвышалась стопка уже исписанных листов. А слева под большой настольной лампой с матовым стеклянным абажуром сидел рыженький хомячок и весело грыз сухарик. Основанием лампы служил маленький дубовый пенёк с отверстием, как раз таким, чтобы в него мог пролезть зверёк. Пустотелый пенёк служил ему домиком.

Хозяин и хомячок одновременно посмотрели на гостя.

Тот был могучего телосложения. Одет в простецкую домотканую рубаху и такие же штаны. Длинные седые волосы пышной копной венчали его голову, плавно перетекая в усы и бороду. Собственно говоря, старик весь оброс волосами так, что только крупный нос торчал наружу да лукавые зеленоватые глаза искрились из-под косматых бровей.

– Проходи, Тихон, – предложил мужчина. – Только обувь оставь у двери, а то натопчешь мне тут…

Вошедший стянул валенки и зашлёпал босыми ногами, направляясь к столу.

Хозяин дома слегка поморщился и проворчал:

– Ты опять босиком? Я же тебе носки сколько раз давал…

– А нам, лешим не положено в носках всяких хаживать, – возразил старик. – Я вона и так портки с рубахой натянул, чтоб ты ко мне не цеплялся.

– Да не цепляюсь я, – улыбнулся хозяин дома. – Просто нынче времена уже другие настали… цивилизация. Ты присаживайся.

Мужчина указал на массивный стул, стоящий перед столом.

Тихон осторожно присел на краешек, словно опасаясь, что стул развалится под ним, а затем устроился поудобней и заговорил:

– Нешто нам без неё… этой твоей… ци-ли-ми-зации плохо жилось? Кадысь, бывало, от полузимника до снегогону в лесу тишь да благодать стояла. А нонче что? Понаехало всякого-разного… гудит, трещит, лес валит почём зря… Неровён час и до нашей глухомани доберутся – тадысь куды нам деваться?

Леший подмигнул хомячку, внимательно слушавшему его, и продолжил:

– Оно, конечно, можно и за тридевять земель махнуть, хоть и далековато будет. Говорят, там всегда тепло… да только я не шибко верю. Оно всегда там хорошо, где нас нету, да и то токмо до тех пор, пока мы тама не объявимся…

– Ты, Тихон, не волнуйся. Всё будет хорошо, – произнёс хозяин дома. – Люди весь лес не вырубят. Ну да, приходится заниматься лесозаготовками – без этого пока никак. Но ведь на месте спиленных старых деревьев молодые сажают.

– Это ж сколько годков-то пройдёт, пока они вырастут?! Нет, не нравится мне всё это…

Хозяин смущённо отвёл глаза, словно именно он был виновен в вырубке леса, и предложил:

– Послушай, может, с морозу рюмочку коньячку хорошего примешь? Отогреешься.

Тихон укоризненно покачал головой:

– Знаешь ведь: непьющий я, да и не положено нам… вот чайку с брусничным вареньем хлебнуть не откажусь, а хмельного – ни-ни!

Леший как-то лукаво ухмыльнулся и неожиданно спросил:

– А ты, Дмитрий Данилыч, часом не замаялся в одиночестве тута цельными днями просиживать? Скукотища-то, небось… к людям не тянет?

– Так я ведь пишу всё время, мне скучать некогда – такова доля писателей. Да и ты вот проведываешь иногда…

Хозяин дома смущённо почесал в затылке и добавил:

– И вот что, Тихон, просил ведь, чтоб по отчеству ты меня не величал, а то неудобно как-то… ты ж вон насколько меня старше будешь.

– А тут не в старшинстве дело, а в уважении. Ты для нас, лесных жителев, как отец родной.

– Ну, ты скажешь, – усмехнулся Дмитрий. – Понавыдумывали себе…

– Так ведь кабы не ты, давно уж мы тута все сгинули бы. Про то всяк в лесу знает. Ты вон сказы про нас сочиняешь, веришь в нас, от того мы и не пропадаем. То всякому ведомо, что лесовики и прочие мни-флало-гичецкие…

Запинаясь, Тихон старательно по слогам выговорил мудрёное для него слово и облегчённо вздохнул.

– Мифологические, – машинально поправил писатель.

– Вот именно… эти самые существа живут только за счёт веры человеческой!

Дмитрий махнул рукой и поднялся из-за стола.

– Ладно, сейчас самовар поставлю и варенье принесу, сказал он. – А ты поведай, чего слыхать в округе?

Пока леший начал пересказывать последние лесные новости, хозяин дома растопил самовар и достал с полки в шкафу баночку с вареньем. Поставив чашку с блюдцем, ложку и баночку на стол перед гостем, он подошёл к печи и, присев на корточки, пошевелил кочергой приугасшие дрова. Огонь вспыхнул с новой силой, завораживая своим колдовским танцем.

Голос лешего постепенно становился глуше и словно бы отходил на задний план. Дмитрий задумчиво глядел на осыпающийся жар с прогоревшего в печи полена. На память пришёл тот давний летний вечер, когда вместе с друзьями – студентами филологического факультета – он впервые побывал в этом лесу. Тогда, сидя у костра, они спорили по поводу мифов и старинных сказаний. Дмитрий сердился на приятелей, которые насмехались над ним из-за его веры в сказочных персонажей. А он всего лишь высказывал свою личную гипотезу о том, что лешие, русалки и прочие мифологические персонажи вполне могли существовать в старину, а, может быть, и сейчас прячутся где-нибудь в таёжной глухомани. Скорее всего, они избегают встреч с современными людьми, потому что привыкли жить старым укладом по-своему. Ведь существовали же динозавры – и это неопровержимый факт, хотя никто их живьём в глаза не видел. Но приятели и слушать не хотели, а лишь подшучивали над ним:

– Ты у нас известный сочинитель сказок! Гляди, как бы тебя лесные девы в чащобу не увлекли, да там не заласкали…

Рассердившись, Дмитрий ушёл в сторону от лагеря и уселся на замшелое бревно. Здесь, на краю небольшой поляны, он невольно залюбовался маленькими голубоватыми огоньками, которые медленно плыли над раскрывшимися ночными фиалками. В народе эти цветы ещё называли царскими свечками, или попросту любками. Существовало древнее поверье, что клубни этих цветов обладают магической силой приворотного зелья. Медвяный аромат ночных фиалок слегка пьянил, и Дмитрий мечтательно прикрыл глаза.

– Нравится наш лес?

Чуть скрипучий голос раздался совсем рядом. От неожиданности Дмитрий вздрогнул и едва не свалился с бревна. Открыв глаза, он с изумлением увидел кряжистого незнакомца, стоящего всего в нескольких шагах от него. В темноте можно было разглядеть лишь силуэт.

– Ты, милок, не пугайся. Тут тебе лиха никто не сделает.

Судя по всему, незнакомец был настроен благожелательно, да и друзья находились неподалёку – меж стволов багровел отблеск костра, и доносились их весёлые голоса. Вот только непонятно было: откуда в этой глухомани объявился его собеседник? Ведь они с приятелями специально несколько дней пробирались в глубь леса, чтобы уйти подальше от цивилизации и пожить недельку «дикарями».

– Я и не боюсь, – настороженно ответил Дмитрий. – Просто не заметил, как подошли… Вы, наверное, охотник?

– Какой же я охотник без ружья? – хохотнул незнакомый дедок. – Не, живу я тута.

Дмитрий удивлённо округлил глаза.

– Разве здесь люди живут? Ту же нет ни одной дороги поблизости.

– Люди не живут, – согласился дед. – А я тут испокон веку обитаю. Это мои владения. Но не опасайся: ты, мил человек, про нас – лесных жителев  – хорошо говорил и правильно, так что тут тебя никто не обидит, а понадобится, так и пособим, ежели чего…

Незнакомец сделал шаг вперёд и присел на пень.

В ту первую встречу Дмитрий поначалу подумал, что каким-то чудом встретил неведомого отшельника. Но когда узнал, что беседует с самым настоящим лешим – хозяином этого леса, то поначалу даже засомневался в собственном здравомыслии. Одно дело – фантазировать и говорить о реальности мифических персонажей, и совсем другое – встретиться с ними лицом к лицу. Однако постепенно успокоился и почему-то поверил.

Только друзья не дали толком поговорить – начали его звать, и тогда леший Тихон (как он представился) пригласил Дмитрия приехать сюда в одиночку. На прощание хранитель леса подарил юноше малахитовый шарик и сказал:

– Береги его. Он открывает сердце для большой любви, да и оберег хороший от зла…

После этого встал и, сделав шаг в сторону, исчез, словно растворился.

Приятелям Дмитрий ничего не рассказал о той встрече, да и незачем – всё равно бы не поверили. По вечерам, когда оставался один, он зажимал в ладони подарок Тихона и согревал его. Через некоторое время малахитовый шарик согревался, и Дмитрию казалось, что он ощущает аромат лесной поляны, на которой познакомился с лешим, и слышит тихий шёпот листвы. А иногда перед его взором даже появлялись видения древнего леса.

С тех пор минуло восемь лет. Давно ушли в прошлое студенческие годы. Постепенно Дмитрий стал популярным писателем – его издавали, книги пользовались успехом. Излюбленным жанром писателя было фэнтези. Каждое лето он говорил, что уезжает путешествовать, а сам забирался в глухие дебри леса и здесь в тишине и покое задумывал и писал новые истории. Леший Тихон со своими помощниками построили для Дмитрия добротный дом и вырыли колодец. Да ещё и каким-то чудесным образом снабдили обиталище электричеством. На вопрос, откуда оно в этой глухомани взялось, Тихон лишь посмеивался да лукаво щурился:

– Тебя ляктричество интересует али откедова оно? Так ты ведь сам сказочник – вот и придумай…

В доме было всё, что могло понадобиться для жизни: мебель, посуда. В кладовой полки ломились от разнообразных продуктов. Всё это доставлялось Тихоном или его помощниками.

Так Дмитрий и жил: весь год в городе, а летом в лесу. Только нынче изменил своим привычкам. Захотелось настоящей зимней сказки, чего-то необычного. И теперь в ночь перед Рождеством он явно ощущал вокруг себя какую-то древнюю загадочную магию. Казалось, она витает в воздухе, и вот-вот произойдёт нечто невероятное, волшебное. Да и малахитовый шарик в последние дни стал показывать странные видения, в которых смутно угадывался незнакомый женский силуэт. Иногда казалось, что он вот-вот разглядит лицо, но каждый раз в последний момент видение ускользало.

Писатель тряхнул головой, прогоняя наваждение, и расслышал окончание рассказа Тихона:

– …а они шумят, трещат, по лесу на энтих своих штуковинах носятся, словно угорелые. Словом, суета бестолковая.

Дмитрий вернулся к столу, налил в чашки чай и, усевшись на своё место, переспросил:

– О ком это ты?

Леший удивлённо откинулся на спинку стула.

– Прости, Тихон, задумался я и не расслышал, о ком ты рассказывал, - пояснил писатель. – Не обессудь.

– Бывает, – согласился леший, осторожно пробуя чай. – Меня так иногда перехватывает, когда былое вспоминаю, аж невмоготу… тоже ничего вокруг не слышу. А рассказывал я про энтих, ну, которые тута неподалёку понастроили изб всяких новых.

– Это кто ж такие будут и откуда взялись?

– Так я ж говорил тебе: в конце лета понаехали со всякими приспособами да и построили в лесу селение… как-то чудно обозвали – база чего-то там…

– А, наверное, база отдыха?

– Вот-вот… теперича носятся в лесу по сугробам, дымят. А штуковины ихние рычат хуже медведя по весне.

– Так это, может быть, снегоходы? – предположил Дмитрий.

– Как же, снегоходы, – проворчал Тихон. – Нешто они ходят, они ж носятся… ещё и огни свои колдовские пускают с грохотом и дымом, музыка гремит, ажно голова болит… спасу от них нет.

Он замолк, пытливо поглядел на писателя и неожиданно спросил:

– А чего это ты, Данилыч, всё один да один? Нешто пары себе сыскать не можешь, али хош всю жизнь бобылём прокуковать?

Дмитрий удивлённо вскинул брови, затем смущённо опустил глаза и пробормотал:

– Да я как бы специально не искал… а так… пока не встретил суженую свою…

– А пора бы уже.

– Тебе-то какая разница?

Леший добродушно ухмыльнулся и с охотой пояснил:

– Так, глядишь, мальцы-сорванцы пошли бы… мы б их тут всем лесом развлекали, растили, охраняли бы. Всё ж на свежем воздухе, на природе здоровья набирали бы, не то, что в вашем энтом городе.

– Неужели, Тихон, ты думаешь, что они в лесу жили бы отшельниками? Дети должны общаться с другими детьми, учиться в школах, короче говоря – жить среди себе подобных.

– Нешто я не понимаю, – согласился леший и мечтательно добавил: – Однако же время от времени могли бы и к нам в гости приезжать, как ты. Вот славно было бы. Я б коровку завёл, а то и две…

Дмитрий усмехнулся.

– Может быть, только что толку об этом говорить?

– К тому и веду, что Коляда наступила, – неожиданно заявил Тихон. – Ну, там святочные игры всякие, гадания… ты ж сам знаешь. В обчем, сегодняшня ночка особенна, волшебна!

– И что с того?

– А то, что всяко может статься… глядишь – и гостей дождёшься.

– Каких гостей? – изумился писатель.

– Дык кто ж его знает, однако всё ж может всяко статься, – загадочно пообещал леший. – А мне пора, засиделся я у тебя. Надобно обход сделать да с боровиками пообчаться, порешать кой-чего, потому как назавтра делов много…

Он заторопился, допил в несколько глотков чай и, обтерев усы, направился к двери. Сноровисто обувшись и завернувшись в тулуп, Тихон открыл дверь и, уже выходя наружу, обернулся, заговорщически подмигнул хозяину избы и посоветовал:

– Ты бы, Данилыч, побрился… на всякий случай да переоделся. Аука ведь не зря старается…

Дмитрий открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но дверь уже захлопнулась, и он остался один. Растерянно оглядев себя и проведя ладонью по бородке, он недоумённо пожал плечами – вроде, нормально одет. А что касается бороды, так он ведь всегда, когда в лес уходил, сознательно её отращивал, чтоб хоть в это время не бриться. И при чём здесь шалун Аука?

За окном посвистывал холодный ветер, в печи потрескивали обгорающие поленья. А здесь было тепло и уютно. Наступила предрождественская ночь, которая обещала подарить новые сказочные сюжеты – так было всегда. Каждый год именно в эту ночь Дмитрию приходили в голову самые интересные идеи, которые потом постепенно превращались в рассказы, повести, а иногда даже в романы.

– А что если взбодрить себя рюмочкой коньяку?

С этими словами Дмитрий вышел из-за стола, открыл буфет и достал початую бутылку армянского трёхзвёздочного коньяка, которую привёз с собой. Он не был большим поклонником горячительного, но иногда любил побаловать себя каким-нибудь приличным напитком. Наполнив резную малахитовую рюмку, Дмитрий подмигнул хомячку, отсалютовал ему коньяком и зажмурился в предвкушении. Вдохнув аромат, он собрался уже выпить, когда в дверь снова кто-то постучал.

Хомячок настороженно замер, а затем быстро юркнул в свой домик, прихватив недоеденный сухарик.

Писатель снисходительно усмехнулся вслед зверьку и крикнул:

– Входи, Тихон. Забыл что-то?

Дверь распахнулась, и в избу несмело шагнул какой-то незнакомец. Он был ниже ростом, чем леший, и гораздо стройнее. Когда незнакомец стащил с головы пушистую шапку-ушанку, по воротнику его короткого полушубка рассыпались тёмные волнистые волосы, в обрамлении которых Дмитрий увидел миловидное личико. Ночной гость оказался весьма симпатичной девушкой. В её серовато-зелёных глазах притаилась настороженность.

– Ой, извините, пожалуйста, за такое позднее вторжение! – неуверенно произнесла она.

Мягкий слегка грудной голос девушки прозвучал чарующей мелодией. Дмитрий остолбенел от неожиданности. Потеряв дар речи, он смотрел на гостью во все глаза. Пауза несколько затянулась, и незнакомка легонько кашлянула. Словно просыпаясь, Дмитрий сделал шаг вперёд и неуклюже предложил:

– Не желаете ли коньяку?

Он протянул гостье рюмку, которую всё ещё держал в руке.

– Благодарю. Не откажусь…

Девушка выпила коньяк мелкими глотками.

– Замечательно, – произнесла она. – Чувствую, что жизнь снова возвращается в моё иззябшее тело.

Дмитрий отнёс рюмку к буфету, но, спохватившись, быстро вернулся к гостье.

– Ох, простите меня за неуклюжесть, - воскликнул он. – Я несколько растерялся. Согласитесь, столь неожиданный визит в ночное время…

– Я вам помешала?

– Нет.

Дмитрий в смущении взъерошил волосы на голове, решительно махнул рукой и заявил:

– Да не слушайте вы меня. По собственной неуклюжести несу всякую чушь… на самом деле я очень рад. Раздевайтесь и проходите к огню.

Он помог незнакомке снять полушубок и повесил его на вешалку из рогов сохатого. Туда же водрузил и шапку. Затем достал с полочки у входа войлочные шлёпанцы и поставил их на пол.

Гостья ловко стянула меховые унты, обула шлёпки и выжидательно посмотрела на Дмитрия.

– Прошу вас…

Он жестом пригласил гостью поближе к печи и подвинул к ней кресло, целиком вырезанное из дубовой колоды.

– Располагайтесь… кстати, меня Дмитрием зовут.

– Очень приятно. А меня зовут Валентина. Можно просто Валя.

Она опустилась в кресло и принялась растирать замёрзшие ладони, с любопытством разглядывая помещение. На её щеках постепенно начал проступать лёгкий румянец. Дмитрию показалось, что девушка несколько раз бросила на него странный взгляд – такой, словно они уже где-то встречались. Да и ему она казалась знакомой, но откуда – припомнить не мог.

– Скажите… Валя, каким образом вы очутились в этой глуши ночью, одна? – спросил Дмитрий. – Насколько я знаю, поблизости никто не живёт.

– Я тоже так думала, пока не наткнулась на ваш дом.

Гостья снова посмотрела на него каким-то странным взглядом, и Дмитрий не удержался от вопроса:

– Извините, мы раньше встречались? Может, где случайно?

– Нет.

– А мне показалось…

– Это мне показалось, вернее, приснилось… странно. Я приехала на новую базу отдыха, чтобы провести здесь праздничные дни.

– А, так вот откуда вы здесь появились. Но это довольно далековато, - искренне удивился Дмитрий. – К тому же и ночь на дворе…

– Так я ещё после обеда выехала покататься на снегоходе вместе с друзьями. Мы там дурачились, катались, ну и… каким-то образом я заблудилась.

– Как это случилось?

– Не знаю. Сама не заметила, как осталась одна. А тут ещё и снегоход заглох… я его и так, и этак пробовала завести, а он ни в какую. И тут мне показалось, что я услышала из-за деревьев голоса друзей и, вроде бы, шум снегоходов. Я пошла на звук… звала, кричала… мне казалось, что кто-то откликается, и я снова шла на голоса…

– Нужно было оставаться возле снегохода, тогда вас могли бы найти по следам.

– Это я уже потом сообразила. А тогда мне казалось, что вот-вот, сейчас я выйду на очередную поляну и увижу друзей. А потом как-то быстро стемнело, и пошёл снег. Я попыталась вернуться назад по собственным следам, но их уже замело…

Девушка сокрушённо вздохнула и виновато развела руками. Тёмная волнистая прядь упала на глаза. Валентина лёгким движением руки убрала её и с надеждой посмотрела на Дмитрия.

«Какая нежная у неё ладонь», – подумал он, а вслух произнёс:

– Это просто чудо, что вы набрели на мой дом.

– Я тоже об этом подумала. Просто не верится, но такое ощущение, что меня нарочно привели именно сюда. Просто мистика какая-то…

– В каком смысле?

– Ну, я же не знала, куда идти. К тому же растерялась, да и, честно признаться, испугалась. А тут слышу, какой-то голос издалека вроде бы аукает – вот и пошла на него… Решила, что всё же лучше двигаться, чтоб не замерзнуть. Голос аукает – я иду, а догнать не могу, словно он от меня убегает. Вот так и добралась до этой поляны. Гляжу: среди еловых ветвей огонёк пробивается. Я на него пошла и вот здесь оказалась…

Девушка умолкла и смущённо опустила глаза. Это было так мило и естественно, что Дмитрий невольно залюбовался ею. На какое-то время воцарилась тишина, сквозь которую пробивалось лишь приглушённое завывание метели да лёгкое потрескивание дров, обгорающих в печи.

– Ну, что ж, кажется, я догадываюсь, чьих рук это дело, – произнёс Дмитрий. – Наверное, это Аука вас сюда заманил.

– Кто-кто?

– Аука – дух леса, помощник лешего. Он любит голову морочить, отзываясь с разных сторон. Известный шалун.

Валентина изумлённо вскинула глаза, но затем понимающе усмехнулась и покачала головой:

– Ах, вы меня, конечно же, разыгрываете... нет, голос раздавался всё время с одной стороны – это я точно слышала. Но, наверное, это просто ветер так шумел в ветвях деревьев, а мне показалось.

– Может, и ветер, – с сомнением в голосе согласился Дмитрий. – Хотя, сдаётся мне, что встреча наша не случайна. Вон и Тихон как-то так загадочно говорил, мол, жди гостей…

– Кто такой Тихон?

- Да… один мой хороший знакомый… живёт здесь неподалеку…

– Но на базе говорили, что поблизости нет ни одного поселения. Нас в этом уверяли.

– Так оно и есть. В этих местах только я периодически бываю, да ещё Тихон обретается…

Дмитрий немного замялся, заметив выражение недоумения на лице Валентины, и пояснил:

– Ну, он типа отшельника что ли…

– А, ну, тогда понятно…

Девушка с весёлым любопытством оглянулась вокруг. Её взгляд задержался на книжных полках, затем скользнул по письменному столу и снова остановился на хозяине дома.

– На базе отдыха, наверное, сейчас паника, – предположила она. – Надо бы им сообщить, чтоб не волновались. У вас есть мобильный телефон?

– Это не поможет, – признался Дмитрий. – Здесь нет связи, поэтому придётся до утра подождать. А уж с рассветом я доставлю вас на базу…

– А снегоход имеется?

- Нет, и поверьте, что это не самый надёжный вид транспорта в зимнем лесу.

– Да, в этом я убедилась на собственном опыте, – согласилась Валентина. – А что же у вас имеется?

– Лось.

– Что? Самый настоящий лось? – удивилась девушка.

– Именно так. У него даже имя есть – Мефодий.

– А где же вы его держите?

– Нигде не держу. Он со своим семейством тут неподалеку обитает, а когда мне нужно, я его зову, и он приходит.

Валентина с недоверием посмотрела на Дмитрия и осуждающе покачала головой.

– Вы меня, наверное, разыгрываете… - предположила она.

– Зачем же? Вот утром сами всё увидите и убедитесь, – пообещал хозяин. – Кстати, поездка на санях по заснеженному лесу – это просто невероятная сказка. Я сам до сих пор не могу к этому привыкнуть.

– Вы, Дмитрий, необычный человек, – тихо произнесла девушка, с возрастающим удивлением глядя на него. – Живёте в лесу… один… у вас семья есть?

– В каком смысле?

– Ну, жена… дети… родственники какие-нибудь. Должен же у вас кто-то быть?!

– Ах, в этом смысле. Ну, от всей родни у меня лишь тётка осталась в Пскове, и то мы с ней видимся не часто… – Дмитрий неловко пожал плечами, затем, спохватившись, торопливо добавил: – Ах, да, у меня ещё Гоша имеется.

– Кто это?

– Мой хомячок, всюду со мной ездит…

Он указал на лампу, у основания которой из норки осторожно выглядывал пушистый зверёк. Заметив, что на него обратили внимание, Гоша тотчас спрятался.

– Хорошенький, симпатичный малыш, – улыбнулась Валя. – Значит, вы не женаты?

– Не привелось как-то…

Дмитрий пожал плечами. Затем, спохватившись, хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Эх, ну и балда же я! Заговорил вас, а сам даже и не угостил ничем. Сейчас я ужин приготовлю.

– Нет-нет, спасибо, я не голодна, – торопливо запротестовала девушка, но под пристальным взглядом Дмитрия её щёки залились румянцем. Он шутливо покачал головой.

– Неужели вас в лесу уже кто-то угощал?

Валентина смущённо опустила голову.

– Я так и думал, – констатировал Дмитрий. – Сейчас, я быстро…

– Тогда я вам помогу.

Девушка встала и поглядела на хозяина дома, ожидая подсказки.

– В таком случае, достаньте посуду из шкафчика и расставьте на столе, - Дмитрий указал на буфет, рядом с которым стоял небольшой обеденный стол с двумя стульями. – А я пока кое-что из кладовой принесу. Кстати, я ведь тоже ещё не ужинал. К тому же сегодня необычный вечер. Помните – у Гоголя «Ночь перед Рождеством»? Так что у нас будет сегодня праздничный ужин…

Он вышел в соседнюю комнату, откуда вела дверь в кладовую, а девушка занялась сервировкой стола. Она достала из буфета и расставила резные тарелки, достала нож и вилки. Заметила на полке большую деревянную вазу с замысловатым узором, наполненную пирогами, и тоже поставила её на стол.

За окном усилился ветер. Слышно было, как он завывает в печной трубе, пытаясь проникнуть в тёплый дом и выстудить его. Но поленья весело потрескивали в печи, и жаркое пламя гнало холод прочь.

Валентина подошла к окошку и подышала на стекло. Ледяной узор подтаял, образовав небольшое пятнышко, сквозь которое можно было поглядеть, что творится снаружи. А там уже вовсю мела метель. Даже ближайшие к дому деревья не были видны. В снежной круговерти мнились тёмные силуэты, словно извивающиеся в каком-то замысловатом танце. Да ещё казалось, что во тьме мерцают чьи-то глаза. Девушка зябко передёрнула плечами и резко обернулась на скрип половиц – это вернулся Дмитрий. Опустив на стул деревянный разнос, он принялся сгружать с него на стол какие-то горшочки и казанки, накрытые крышками.

– Любопытная у вас посуда, – улыбнулась Валентина. – Такое не часто увидишь.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, вилки и ложки обычные, а вот тарелки все деревянные с резным орнаментом, явно ручной работы. Потом все эти горшки, казанки и чашки – они же все из обожженной глины. Да и самовар, как я заметила, весьма древний.

– Ну, так в этом как раз нет ничего удивительного: ножи, вилки и ложки я с собой привёз, а остальную посуду мне Тихон подарил, – пояснил хозяин. – Он большой умелец по части рукоделия. Кстати всю мебель в доме тоже Тихон сделал.

– А пироги кто вам печёт? – лукаво прищурилась девушка.

– Это я уж сам научился, – добродушно усмехнулся Дмитрий. – Тут особого ума не нужно.

Он посмотрел Валентине прямо в глаза, смущённо почесал затылок, а затем осторожно предложил:

– Давай перейдём на «ты», а то немного неловко, что ли, словно на каком-то официальном приёме…

Валентина улыбнулась и с радостью согласилась:

– Я не против. Мне и самой несколько неуютно при таком общении. Гораздо лучше по-простому.

– Вот и здорово. Тогда присаживайся к столу.

Дмитрий налил в рюмки понемногу коньяку и предложил выпить за знакомство. После этого он подвинул ближе к гостье тарелку с грибной солянкой и пироги, а сам занялся нарезкой сыра. При этом он украдкой поглядывал на Валентину, чувствуя, как его сердце по какой-то неосознанной причине замирает в сладкой истоме. Прошло-то всего ничего, как в доме появилась эта девушка, а он, кажется, уже успел в неё влюбиться. Это было как-то странно.

«А ведь это именно её образ показывал мне в последнее время малахитовый шарик», – внезапно подумал Дмитрий.

Иногда на него накатывала грусть, и тогда приходило ощущение собственной ненужности, одиночества закоренелого холостяка. Тогда он согревал в ладонях малахитовый оберег, подаренный Тихоном, и перед ним, словно во сне, представало видение той единственной, ради которой он готов был бы изменить всю свою жизнь. Но видение это всегда было нечётким, расплывчатым, а вот сейчас сфокусировалось.

Попробовав грибы и отметив, что приготовлены они отменно, девушка с любопытством посмотрела по сторонам и спросила:

– Откуда у тебя электричество берётся? Вряд ли сюда, в лесную глушь, провода тянули. Наверное, генератор?

– Нет, генератора здесь никогда не было. Лесные жители не любят лишнего шума.

– Тогда откуда же оно берётся?

– Из дупла старого дуба. Тихон оттуда проводку привёл.

– Ерунда какая-то…

– Ну, почему же? У меня всё прекрасно работает

– Как?

– Я и сам не знаю… Работает – и всё. Тихон сказал, что сделано в лучшем виде, и я ему верю. Он вообще может чудеса творить, да ещё и помощников у него полный лес.

Валентина с недоверием поглядела на Дмитрия.

– Ты говоришь со мной, как с маленьким ребёнком. Словно нас окружают всякие сказочные персонажи…

– Ну, если бы ты здесь пожила, то сама бы убедилась.

Девушка смущённо улыбнулась и неожиданно спросила:

– А ты что, приглашаешь?

Теперь уже смутился Дмитрий. Хотел было перевести разговор в шутку, но что-то словно подтолкнуло его, и неожиданно для самого себя он выложил всё, о чём только что думал. Слова признания лились торопливо, словно боясь не успеть. А Валентина слушала, изумлённо глядя на молодого человека. И чем дольше он говорил, тем чётче проступали в её глазах радостные искорки.

– Когда увидел тебя, сердце ёкнуло, и я понял, что ты именно та девушка, о которой неосознанно мечтал. Вот такие дела… – закончил свой рассказ Дмитрий. – Хочешь, верь, а хочешь – нет, но я правду сказал, а ты уж решай.

И он замер в ожидании, боясь поднять глаза, чтобы не встретить насмешливый взгляд. Ему казалось, что девушка сейчас расхохочется. Но вместо этого Валентина протянула руку и ободряюще прикоснулась к его ладони.

– Значит, всё это не случайно, – неожиданно спокойно произнесла она.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Дмитрий.

– Ну, когда я вошла в дом, разве не было у тебя ощущения, что мы раньше где-то встречались?

– Да. Я даже спросил тебя об этом.

– Вот именно. Только ты не знаешь, что я-то как раз тебя видела.

– Когда и где?

– Прошлой ночью…

Дмитрий удивлённо вскинул брови, а затем криво усмехнулся.

– Шутишь, да?

– Нет, я и в самом деле видела тебя вчера ночью… во сне. Честно-честно. Когда на базу приехала, то, ложась в первую ночь спать, по народному поверью прошептала: на новом месте приснись жених невесте. Ну, и… ты мне приснился…

– Вот так дела…

Дмитрий растерянно почесал в затылке. Молодые люди смущённо глядели друг на друга, не зная, что сказать. И в этот момент неожиданно появился осмелевший Гоша. Он взобрался по ножке стола, шустро подбежал к пробке от бутылки и, перевернув её, заглянул внутрь, а потом по очереди посмотрел на Дмитрия и Валю.

Девушка осторожно погладила хомячка, и он жизнерадостно пискнул. В его глазках-бусинках сверкнули озорные искорки. Валентина предположила:

– Кажется, он что-то хочет сказать.

– Наверное, предлагает нам выпить на брудершафт, – пошутил Дима. – А почему бы и нет? Ты не против?

– Вообще-то я почти не пью, но… сегодня ведь особый случай, и ночь сказочная… правда?

*        *        *

Словно по волшебству, метель начала стихать. Снег пошёл мелкий и ровный, а в разрывах туч замерцали жемчужные звёзды. Под окном дома стояли двое – один кряжистый в тулупе, а второй помельче, будто бы в меховом комбинезоне. Из-за своего маленького роста он не доставал до подоконника.

– А чего там деется, чего? – подпрыгивал от нетерпения Аука, пытаясь хоть краем глаза заглянуть в окошко.

Тихон легонько хлопнул ладонью помощника по макушке, чтобы угомонился, и с напускной строгостью проворчал:

– Мал ишо. Тебя это не касается… да и меня тоже.

Но, не удержавшись, добродушно ухмыльнулся, подмигнул и добавил:

– Мы тута чего надо было, сделали. Теперича – дело молодое… а нам пора хозяйство дозором обойти. Надобно проследить, чтоб никто не проказничал. Ночь-то ведь праздничная, Предрождественская, значится, в лесу порядок должон быть.

Анатолий ВАЛЕВСКИЙ

Полузимник – русское народное название ноября

Снегогон (ещё – ручейник) – русское народное название апреля

Аука – дух леса, любит морочить голову, отзываясь с разных сторон

 

 

Читайте также