Концлагеря превращаются в Диснейленды?

На этой неделе в российский прокат выходит документальный фильм Сергея Лозницы «Аустерлиц». Релиз картины приурочен к Международному дню освобождения узников фашистских концлагерей, который отмечается 11 апреля. Название ленты Лозница позаимствовал из одноименного романа Винфрида Георга Зебальда. Главный герой книги, английский архитектор Жак Аустерлиц, во взрослом возрасте узнает, что вырос в приемной семье, а его настоящие родители – немецкие евреи, погибшие в период Холокоста. Аустерлиц посвящает жизнь исследованию их трагической истории.

Фильм Лозницы по-своему тоже исследует травму тех исторических событий и то, как меняется культура памяти. Съемки проходили в бывших немецких концлагерях, превращенных в музеи и мемориалы. Сегодня это самые посещаемые туристические достопримечательности Германии. Но в центре внимания режиссера не сами лагеря смерти, а именно посетители.

Статичная камера беспристрастно фиксирует толпы людей в открытых майках и коротких шортах. В погожий летний день эти люди отправились на экскурсию – кто с семьей и детьми, кто с друзьями, кто с классом. Они беззаботно фотографируются, едят сэндвичи на траве, смеются, целуются, загорают и вообще ведут себя так, будто находятся в парке развлечений.

О том, где происходит съемка, зрителю лишь изредка напоминают отрывки экскурсий на разных языках, часть из которых Лозница сопровождает субтитрами. Но даже рассказы гидов о зверствах, творившихся за этими стенами, не вызывают у туристов видимых эмоций. Они охотно фотографируются рядом со столбами, на которых пытали заключенных, в помещениях газовых камер и крематориях.

Антрополог Елена Петровская объясняет такое поведение особой психологией туриста, который одинаково равнодушно относится к любой информации, услышанной на экскурсии.

«Они могут быть где угодно – в лагере смерти, Лувре, на улицах Барселоны. Для них это определенный тип нейтрального проживания любого пространства. Они смотрят равнодушными глазами на то, что видят. Знание, которое ты получаешь в ходе экскурсий, не добавляет тебе никакого понимания этих событий. У туриста в принципе взгляд рассеянный и скользящий».

При этом недоумение и дискомфорт, который испытывает зритель, наблюдая за этим двухчасовым «праздником жизни на костях», вызван тем, как расходится происходящее на экране с внутренними моральными установками, добавляет антрополог.

«Ланцман (французский режиссер-документалист. – Прим. ред.) в своем фильме «Шоа» поставил вопрос о памяти как о форме забывания. Уже тогда, в 1985 году, когда были живы свидетели тех событий, он боролся с превращением этой травмы в голый исторический факт, который будет передан в архивы и благополучно забыт. Он уже тогда осознавал эту опасность. А сейчас это стало реальностью», – отмечает Петровская.

Читайте также