Взобраться на высочайшую вершину Земли – для некоторых эта задача занимает почётное место в планах на жизнь. Долгое время подобные акции были доступны лишь профессиональным альпинистам, но сегодня это может быть только вопросом платежеспособности мечтателей. Стоимость восхождения, в зависимости от страны, с которой начинается маршрут, может достигать 85 тысяч долларов. Если в 1983 году вершины Эвереста достигли 8 человек, то в 1990 – около сорока, а в 2012 только за один погожий день на грозную гору поднялось аж 234 человека. В весеннее время, самое благоприятное для восхождений, трафик на Эвересте наиболее оживлённый. Альпинисты могут создавать многочасовые пробки. Случалось, они даже дрались на маршруте, теряя терпение. Люди остаются людьми, в определённых условиях их поведение начинает полностью зависеть от физического состояния организма, а в горах импульсивные поступки могут стоить жизни.
По официальной статистике, за всю историю восхождений на Эверест погибло более 280 человек. Причина смерти в основном – упадок сил. Реже – падение, отёк мозга. Головной мозг первым страдает от дефицита кислорода. Восприятие реальности меняется, человек может поступать неадекватно. Например, многие умирающие снимают с себя одежду – при температуре минус 40 оС им кажется, что жарко. Были случаи, когда, стремясь получше открыть клапан кислородного баллона, альпинисты крутили ручку в обратную сторону и, наоборот, кислород себе перекрывали. Отдельный вопрос – взаимопомощь в экстремальных условиях. Заплатив за восхождение несколько десятков тысяч долларов, подвергаясь колоссальным перегрузкам, находясь на пределе нервного напряжения, многие люди оказываются не способными тратить время и дополнительные усилия, чтобы помочь другим. Каждый шаг в горах связан с риском, а решение спасти пострадавшего товарища – это настоящее самопожертвование.
Большинство погибших альпинистов остаётся в горах, и, по мнению специалистов, в ближайшие десятилетия возможности их снять не представится. Случается, что следующие восходители сбрасывают некоторые тела в пропасть, чтобы устранить помеху движению. Другие покойники вмёрзли в лёд, сдвинуть их слишком сложно, поэтому идущие просто переступают через них и продолжают маршрут. Яркая одежда погибших служит ориентиром на пути. Знаменитые зелёные ботинки индуса Цеванга Палжора, который погиб в 1996 году, отмечают высоту в 8 500 метров. Эта точка на маршруте так и называется – «Зелёные ботинки».
Легендой стал погибший в мае 2006 года на Северном склоне Эвереста гражданин Великобритании Дэвид Шарп. На высоте 8 500 метров у него отказало кислородное оборудование. Мимо умирающего прошло около сорока альпинистов, журналисты канала «Дискавери» даже взяли у замерзающего человека интервью. Но помочь Дэвиду Шарпу никто не захотел. Или не сумел. Специалисты не склонны обвинять восходителей в отсутствии взаимовыручки.
– Люди покоряют эти высоты на пределе возможностей, можно сказать, что и вопреки своей физиологии, – говорит доктор медицинских наук профессор Михаил Дворников из Научно-исследовательского центра авиационно-космической медицины. – Конечно, нельзя отрицать, что потенциальные возможности тренировки и адаптации человека очень высоки. Но всё-таки воздух на высоте выше 8 000 метров слишком сильно разрежен, чтобы человек мог совершать восхождение без кислородных баллонов. Когда он идёт по последней гряде к вершине, то от перегрузок делает всего один шаг в минуту. Из этого разреженного воздуха умудряется извлечь какие-то молекулы кислорода. Мне повезло принимать участие в исследовании нашей первой группы альпинистов «Эверест-82». В тот момент была поставлена задача, чтобы никто не пострадал. Мы старались учесть любые медицинские проблемы, которые могут возникнуть, и обеспечить безопасность всех участников. По результатам были написаны научные работы, то есть теория восхождений прекрасно изучена. Более того, сейчас существует самое надёжное оборудование для безопасных восхождений. Но в горах всего предусмотреть невозможно. Многое зависит от погоды, от подготовки человека, от его силы воли. И от желания всё-таки себя обезопасить.
Михаил ДворниковМихаил Дворников порицает стремление альпинистов во что бы то ни стало обойтись без кислородных баллонов. Лавины, камнепады, ураганный ветер – это объективные обстоятельства, на которые человек не может повлиять. А вот отказ от дополнительного кислорода ради «чистоты рекорда» трудно объяснить, особенно если ты уже умер. Американка Френсис Арсеньева хотела пройти весь маршрут без использования кислородных баллонов, но упала на спуске. Муж, который пытался её спасти, сорвался в пропасть. Другие альпинисты, сумевшие добраться до пострадавшей, поначалу не могли уговорить её подышать кислородом – американка не хотела портить себе рекорд. Позже ей всё же дали кислород, поили чаем, но рисковать своей жизнью, чтобы спустить её в лагерь, никто не стал. Послушав ободряющие слова товарищей, американка осталась умирать на склоне. Через восемь лет напарники вернулись к трупу Френсис Арсеньевой и укрыли его американским флагом.
Некоторые альпинисты, остановившиеся для короткого отдыха, погружаются в глубокий сон, от которого уже никогда не пробуждаются. Белорусская альпинистка Ирина Вяленкова в 1995 году переночевала в одиночку на высоте 8 000 метров. Осталась жива, по её словам, только с Божьей помощью.
– Всё дело в том, в каком составе ты отправляешься в такое экстремальное путешествие, – говорит Ирина Вяленкова. – Я была в международной экспедиции, там каждый сам за себя, нет понятия команды. А сейчас вообще восхождение совершают не спортсмены, а клиенты, у них разная степень подготовки. В 1995 году мой напарник накануне выхода на маршрут заболел и остался в палатке. Я вышла на восхождение в 7 500 одна и не понимала этого. Думала, что он идёт за мной, какое-то время звала его. Состояние снега и льда было очень опасное. Я шла без верёвки, только моя техника. В определенный момент мне не хватило светового времени. В горах сознание меняется, и ты можешь не совсем точно оценивать ситуацию и свои действия. Были порывы ветра. Чтобы меня не сдувало, не секло метелью, я наклонялась и упиралась лбом в склон. Подо мной оторвался кусок склона, я перевернулась в воздухе, сделала кульбит, но как-то сумела вбить ледоруб и остановила падение. Ледоруб был моей единственной страховкой. Я нашла ступени от предыдущих экспедиций, вытаянные и выдутые ветром, и стала двигаться в темноте, но тут услышала голос, что надо остановиться. Это был сигнал свыше. Я чётко поняла, что могу погибнуть, улететь на километры вниз, и меня никогда не найдут. Поэтому я остановилась, выдолбила ступень для двух ног и на ней простояла около 13 часов при температуре минус 40 оС. Моё спасение было в том, что не было постоянного ветра. У меня было чисто спортивное восхождение без кислорода. Спать не хотелось, надо было выстоять на этом склоне. Самым тяжёлым было обезвоживание: лёд, который я крошила и растапливала во рту, плохо утоляет жажду, он пустой. Я не понимала, где мой напарник, кричала с порывами ветра вниз. Я видела огни базового лагеря внизу – на 4 800 метрах. От обезвоживания казалось, что у меня во рту песок, не могла двигать языком. В первом-втором часу ночи начало происходить общее замерзание организма. Это самое страшное. В этот момент человек начинает расставаться с жизнью.
Ирина Вяленкова ( Фото из личного архива)Но Ирина выстояла. Её никто не спасал. Дождавшись рассвета, она стала спускаться вниз и, сбрасывая высоту, почувствовала, как к ней возвращаются силы.
Специалисты говорят, что больше всего трагедий происходит именно на спуске. Пока у человека есть цель, он старается выложиться, двигается на пределе возможностей. Неумение распределить свои физические ресурсы приводит к упадку сил, который, в свою очередь, вызывает потерю воли к жизни.
– В 1992 году мы спускались с вершины Эверест со стороны Непала и увидели лежащего человека, через которого все перешагивали, – рассказывает Иван Душарин, вице-президент Федерации альпинизма России. – Мы подошли к нему, и он стал умолять его спасти. Мы догнали его напарника, который сказал, мол, бросьте, он обречён. Оказалось, это был американский гид, который понадеялся на свою спортивную подготовку, отдал клиенту свой кислород и остался на этой высоте. У нас нашлись баллоны, не полные, но ему хватило, человек остался жив.
Иван ДушаринГоворят, что, по законам СССР, за отказ от участия в спасательных работах можно было получить два года тюрьмы, поэтому советские альпинисты в любых условиях старались помогать друг другу. Сейчас у российских альпинистов репутация наиболее неравнодушных.
– Мне удалось однажды спасти человека, – говорит Олег Савченко, руководитель экспедиции «Эверест. 8300. Точка невозврата». – Участник нашей группы оказался слабо подготовленным. В пути вечером, во время экстремальной погоды, сел и сказал: всё, я дальше не пойду. Состояние организма было такое, что воли к жизни не осталось. Сам просил бросить его. Я его донёс до базового лагеря. 200 метров мы вдвоём шли больше трёх часов. Рейнджеры сказали, что так поступают только русские. По идее, я должен был оставить его, прийти в лагерь, направить к нему спасателей, а уже они, соизмерив свои силы и погодные условия, должны были его спасать. Или не спасать.
Олег Савченко демонстрирует материал для капсулированияОлег Савченко считает себя обязанным обеспечить альпинистам посмертный покой, хотя бы укрыв их от посторонних глаз. Специальным легким материалом, не подверженным тлению, будут укрыты тела погибших, до которых экспедиция сможет добраться. Материал будут крепить ледобурами. Олег Савченко хочет положить начало традиции, чтобы каждая восходящая группа отдавала дань памяти погибшим альпинистам.
«Капсулировать» всех погибших невозможно, некоторые висят на стропах, кто-то упал в пропасть, другие лежат так опасно, что приблизиться к ним – значит погибнуть.
– Но то, что в наших силах, мы должны сделать, – говорит вице-президент Федерации альпинизма в России Иван Душарин. – Человек создан по образу Бога, не уважать, равнодушно относиться к нему нельзя.
