Чему учит ЕГЭ?
В тех школах, которые мы промониторили, в ходу был учебник А. А. Данилова и Л. Г. Косулиной 2008 года издания. Но в реальности никто им не пользуется (мы видели абсолютно чистые и неразрезанные учебники на партах), ученики отвечают по конспектам уроков. А конспекты отсылают к заданиям ЕГЭ, публикуемым на сайте Федерального института педагогических измерений (ФИПИ). Таким образом, влияние ЕГЭ оказалось более серьезным, чем влияние учебников.
А влияние это особого рода. Задания ФИПИ – это россыпь фактов. Кого хотят получить на выходе? Немножко коллекционера: надо уметь датировать марки, медали. Немножко экскурсовода: нужно хорошо ориентироваться в московских зданиях, помнить даты, имена. Есть парочка вопросов, которые предполагают парадоксальность: в 1649 году в Англии установлена республика, а в России – закрепощение крестьян. Это такая красивая формула, игра ума, не предполагающая размышления о том, как это оказалось возможным, просто надо помнить: у нас закрепостили, а у них республика, и это одновременно.
Но есть и каверзные вопросы. Например, о причинах победы большевиков. Я спрашивала учителей (среди наших респондентов были и те, кто входит в комиссии): если среди ответов ученик назовет «популистские лозунги» – как это будет оцениваться? Неизвестно: на кого попадешь. Или вопрос о цене панславистских настроений: выгодно ли России участвовать в экспансии, воевать на чужой территории? Очень характерно, что в таких случаях ЕГЭ требует умения аргументировать на обе стороны: дать аргумент и в пользу того, что это выгодно для России, и в пользу того, что невыгодно. Зачем такой странный навык? Не является ли это мимикрией под то, что нас учат слышать аргументы друг друга? Или просто экзаменаторы не готовы работать с однозначным ответом? Такая форма ответов появилась совсем недавно – пару лет назад.
Крым и Прибалтика
Примечательно, что в заданиях на этом сайте Крым упоминается, наверно, раз 70 из 170 – среди правильных и неправильных ответов. Например: Ермак совершил свой поход, чтобы: «присоединить Крым» и другие варианты ответов. Тема присоединения Крыма артикулируется очень активно как в тестах, так и в учебниках. И программа, как видно, ориентирована на будущее: по нашим наблюдениям, о присоединении Крыма в учебниках заговорили года за три до того, как «Крым наш» зазвучал в средствах массовой информации. Сейчас в учебниках акцент делается на том, как нам необходимы военные базы Прибалтики: кто владеет военными базами в Прибалтике, тот обеспечивает безопасность в своем государстве; это наши военные базы, они нам необходимы, иначе это будут чужие военные базы, что для нас плохо.
Учебники по истории России. Фото: Андрей ИгловВойна, на которой не гибнут люди
Учителя жалуются, что из-за недостатка времени еле-еле успевают перечислить основные факты – тут не до трактовок. А если бы было время, спрашиваю я, что бы вы рассказали, например, о войне? Рассказывали бы про то, как по-разному люди вели себя в это сложное время, по-разному реагировали на вызовы. «Я бы рассказала про Маринеско, – говорит одна учительница, – какой он был “не бронзовый”, какой он был человек, как он опаздывал на корабль и как совершил свой подвиг». Она понимает, что рассказ о войне должен быть «бронзовым», и герой, который выпивает, – в этом уже есть какой-то протест. Но на уроках она об этом не рассказывает. Ее рассказ о войне такой же, как в учебниках, абстрактное знание: на войне совершают «операции», «прорывы», уничтожают не людей, а «батареи». Если люди гибнут, то это не наши люди, наши – совершают подвиги.
Долуцкий И. И. в 1990-е годы усложнил в своем учебнике понятие войны, показал, как сложно было отличить, кто свой, кто чужой, когда действуют заградотряды, когда лагеря ждут тебя и тут и там. В каком положении были прибалты, которые не то чтобы поддерживали Гитлера, но понимали, чем чревата советская оккупация. Люди оказывались в очень сложной ситуации морального и политического выбора. И часто этого выбора не было в принципе, потому что и там, и там ждала пуля. Учителя знают, что обо всем этом можно сложно рассказывать, что есть фото- и кинодокументы, интервью, которые сложно показывают эту тему, – они знают, как с этим работать, но отказываются и все равно сползают на Любанскую операцию и контурные карты, потому что именно так будет построен вопрос о блокаде Ленинграда: будет показана Любанская операция и не будет кадров хроники, выдержек из мемуаров. Война, на которой не гибнут люди, на которой мы совершаем только подвиги.
«Левитан называл цифры захваченных пленных, военных трофеев, сообщал число километров, на которое немцев отогнали от столицы. Я слушала и не верила ушам. Счастье, невыразимая радость заливала меня..., слезы радости текли из глаз...» Это тот единственный отрывок из мемуаров, который цитируется на ЕГЭ. И здесь опять же ни слова про потери, гибель, травму. Учителя говорят: у нас же дети, зачем нам говорить с ними про трупы? Им будет страшно. Мы будем говорить про радость, про победу, про захваченных пленных. Этот нарратив работает на милитаристскую идеологию: война – это нестрашно, на войне ты не погибнешь, на войне ты получишь медаль. Война – это приобретение территорий.
Школьники, сдающие ЕГЭВ поисках Министерства Правды
Когда мы читали учебники, управление историческим знанием представлялось централизованным. Казалось, что в Москве есть какое-то министерство, которое составляет рекомендованный список пособий и фильтрует учебники на рынке, лишая грифа одни издания и присваивая его другим. Но оказалось, что реально действует не авторитарный контроль Москвы и министерства, а корпоративный контроль. Результаты ЕГЭ проверяют конкурсные комиссии, куда входят преподаватели из разных вузов и школ города. Учителя несколько раз проходят тест, и пока они не научатся давать правильные ответы, их не допускают в состав комиссии. Кроме того, есть консультант, который выступает третейским судьей в сложных случаях. Но человек этот не чиновник, а преподаватель вуза или школы. То есть это корпоративный контроль, а не министерский, как мы думали. Возвращаясь в школу, учителя помнят об опыте, приобретенном в конкурсных комиссиях в минувшем году, и работают на это знание, оно превращается в их профессиональный навык.
В кольце врагов
Изолированность России от других стран никак не включена в общемировые процессы, в международное экономическое сообщество и она всегда находится во враждебном окружении. Этот тезис вернулся в ЕГЭ, есть он и в учебниках. Россия во враждебном окружении борется за незыблемость своих границ и присоединенных территорий.
«... Удержать власть имущих в США от вторжения на Кубу... Американцы проводили наглую политику, бесцеремонно вторгаясь на территорию соседей (и не только соседей) <...> Нужно было, чтобы США не могли упредить нас...» Это цитата из ЕГЭ. Нужно датировать и понять, о каком времени идет речь.
«Братских народов» больше нет
Все, что Россия присоединяет, присоединяется добровольно – Крым, Сахалин, Кавказ, Закавказье, Средняя Азия, Финляндия, Бессарабия, Украина, Прибалтика. Да, отдельные недовольные были, выступали с оружием против нас, но мы же понимаем, что это присоединение было необходимо ради общего блага. Мы несли отсталым народам цивилизацию и прогресс: у них не было заводов – мы построили, они не говорили на русском языке – научили. Русский – язык межнационального общения, язык цивилизации (так репрезентуется русификация).
Этим современные учебники отличаются от сталинских, где была «семья братских народов». Сталинские учебники рассказывали, например (в паре абзацев, но все же!), о том, как отмена крепостного права протекала на Кавказе, на Украине. Сегодня это знание не предполагается в принципе, ЕГЭ его не проверяет. Сейчас об окраинах пишут только в контексте обороны: имеем ли мы там военные базы. Долуцкий в 1990-е годы писал об агрессивной внешней политике, и мы помним, чем закончилась история с этим учебником. Вместе с Долуцким закончилось обсуждение агрессивности внешней политики. Учебник Данилова и Косулиной, который функционирует на петербургском рынке с 2008 года, акцентирует внимание на участии России в международных конференциях с целью не допустить новых военных конфликтов и т.д.; накануне русско-японской войны император заключает договоры с Китаем, это такое двустороннее партнерство – мы узнаем риторику, которая звучит с экранов телевизоров применительно к самым разным эпохам.
Протестующим на заметку
Вмешательство государства в экономику: запрет иностранных инвестиций в российскую промышленность, правительственные заказы, субсидии – это все ведет к процветанию. Чем больше государство вмешивается, тем больше процветания. Если государство не делает всего этого – вот тут надо протестовать, единственная ситуация, когда протест легитимен. Во всех остальных случаях протесты – это абсолютное зло и будут гаситься силой. Для иллюстрации того, как это бывает, подобраны красноречивые цитаты из Столыпина и Николая II.
ЕГЭ в школе. Фото: Павел ЛисицынПри этом протест в современных учебниках (и в марксистских) – это организованный, партийный протест. ЕГЭ требует помнить, что все революционное движение строилось по принципу партийности: были славянофилы – они были организацией, декабристы – тоже организация, и Чернышевский тоже писал программу для организации. У партии большевиков была программа, дата основания, они проводили съезды. Данилов и Косулина довольно много пишут про студенческие протесты, манифестации, забастовки и стачечное движение, но к чему это все приводит? К образованию партий: мы видим возвращение к старой советской модели. Стихийные протесты приводят к жестоким репрессиям и кровопролитию («Кровавое воскресенье» изображено очень сочными мазками: почти библейская риторика избиения младенцев). Как только вы выходите на улицы, государство отказывается от реформ, тут же наступает ужесточение режима. О каком бы времени ни шла речь. Кроме того, стихийные протесты чреваты манипуляциями: среди протестующих начинают работать партии и политические авантюристы.
Любой протест приводит к ужесточению режима, кто бы ни победил в результате. Но главное – это суровое наказание. Спасение исходит только от государства: оно подавит волнения и начнет реформы, только это может улучшить положение. О чем всегда напоминают, это о том, что революционеры рискуют своей жизнью и жизнью своих близких: страдают их дети, семьи. Много сочных цитат подобрано на тему того, какие репрессии ждут решившихся на протест. Этого очень много в ЕГЭ и порядочно в учебниках.
Церковь и Партия едины
В учебниках истории, которые вышли в этом году, появляется новый фактор, которого пока нет в ЕГЭ и с которым мы пока не сталкивались на уроках в школах. Это Русская православная церковь. Ее функция сходна с функцией ВКП(б) в сталинских учебниках. РПЦ идет рука об руку с правительством, каким бы оно ни было: колчаковским, большевистским, сталинским, советским, постсоветским. РПЦ всегда поддерживает государство, правительство, всегда благословляет на те меры, которые оно считает необходимыми.
Когда мы показывали эти абзацы историкам церкви, мы видели выражение шока на их лицах. Историки церкви говорят о репрессиях и оценивают 1930-е годы как катастрофу, а из учебников следует, что РПЦ была одним из главных двигателей индустриализации, коллективизации и готовила победу. Во время Великой Отечественной войны церковь стала главным организатором победы вместе с Иосифом Сталиным.
Отец народов возвращается?
«Под руководством Сталина произошло объединение народов многонационального государства вокруг русского народа». Со времен оттепели о роли Сталина как организатора победы речь не шла ни в одном учебнике – в 2016–2017 году мы к этому вернулись.
(Замечание из зала про учебник Филиппова 2008 года.) У Филиппова Сталин – эффективный менеджер, он пытался похитрее, помягче продать ту же самую идею, а здесь это точь-в-точь цитата из сталинского учебника. Мы помним, какая была критика учебника Филиппова, какая была большая вокруг этого дискуссия. И в результате мы опять получаем Сталина – организатора победы. При этом автор прибегает к скрытому отрицанию: да, мы помним, что репрессии были, но это было сложное время, модернизация негуманна по сути, недаром Сталин писал о неизбежном обострении классовой борьбы. «Глубинными предпосылками массовых репрессий были противоречия, возникшие в ходе модернизации». Иными словами, мы не оправдываем репрессии, но без них невозможно было бы построить то общество, которое мы построили и которым мы гордимся. То же самое с русификацией, с национализмом.
Но в ЕГЭ Сталина – организатора победы нет, скажу честно. Зато есть вопросы, какой ценой досталась победа. Было бы интересно посмотреть, как на них отвечают выпускники.
