Улица Маросейка. Фото: Олег ГлаголевСудя по просмотренному мной недавно трейлеру, фильм «Матильда» – это лав-стори, парафраз к песне из репертуара Аллы Пугачевой «Все могут короли» – то есть то, что относится к поп-культуре. Все претензии на какое бы то ни было историческое исследование снимает подзаголовок на афише: «Тайна дома Романовых». Таких пикантных тайн в домах Романовых, Рюриков, Стюартов, Страсбургов и каких-нибудь Габсбургов столько же, сколько в самых простых семьях земли. Слоган трейлера: «их встреча изменила Россию» после всего, что случилось у нас в XX веке, выглядит со всех сторон слишком хлипким и недостоверным. Большего до просмотра собственно о фильме, его историософских и культурных достоинствах и недостатках сказать трудно. Но разве бесчисленные «основанные на реальных событиях» художественные произведения запретны или это первое, в котором видят недостаточно почтения к царственным особам и прославленным святым?
Тем удивительнее резонанс, который не вышедший еще на экраны фильм производит в серьезных сферах нашей жизни: культурной, политической и даже церковной. Интересно, создателей фильма происходящее больше пугает или льстит им? Мне кажется, что реакция на фильм «Матильда» как раз выявляет несерьезность обозначенных сфер, должных быть серьезными, их неустойчивость даже к слабым «вирусам» и показывает, что российское общество не имеет иммунитета к малейшим провокациям, клевете и скандалам. Первой реакцией на фильм стала банальная уголовщина с поджогами, телефонным терроризмом и открытыми угрозами людям и фирмам-кинопрокатчикам в прессе от маргинальных организаций – это, конечно, слишком! И ясно, что дело тут совсем не в искусстве и не в режиссере. Стоило ли тратить деньги на съёмку целого фильма или все сказано в двухминутном рекламном ролике, мы поймем только после 25 октября, когда, надеюсь, желающие увидят «Матильду» на экранах.
Очевидно, что сам резонанс вызывается искусственно некоей третьей силой, по почерку напоминающей подлые антинародные советские спецслужбы, пыжащиеся в былые времена искусственно раздуть пассионарность советского народа, возмущая его то троцкистами, то Пастернаком, то церковниками. Как верно заметил проректор московского Свято-Филаретовского богословского института Дмитрий Гасак, «реакция “общественности”… предсказуема, и пока ничего страшного не произошло, хотя очевидно, что есть желающие попугать, как есть и желающие показать себя напуганными».
Все же жаль, что две сети кинотеатров испугались угроз шантрапы и отказались показывать фильм, очевидно не веря, что государство и вся нацгвардия сможет обеспечить их защиту. Символично, что не покажут его в некоторых российских регионах, где«важнейшему» искусству отведено быть «на коротком поводке».
Конечно, это вызов, брошенный не только власти, но и традиционный вопрос к российской культуре и искусству о их правдивости и свободе. Это очередная попытка дискредитации Русской православной церкви, так как борцы с фильмом прямо ассоциируют себя с православием, как ясно из заявлений всплывшей невесть откуда организации «Христианское государство – Святая Русь». По своему антиевангельскому, а значит, антиправославному духу, оправдывающему насилие вплоть до кровопролития, заявление лидера несуществующей как оказалось «ХГ-СР» Александра Калинина, как ни странно, напоминает спецоперации НКВД-ГПУ-КГБ, все годы пытавшиеся очернить христианство и особенно православную церковь через ангажированных спецслужбами агентов, скрывающихся под личиной верующих.
Как считает доцент, заведующий кафедрой религиоведения СФИ, кандидат философских наук Маргарита Шилкина, «это очень близко по духу, и по цели, и по методам к обновленческой церкви, созданной руками ОГПУ, потому что это та же попытка создать провокацию против Русской православной церкви, обвинить ее в несуществующих грехах. Трудно сказать, в какой степени эта аналогия верна, для этого нужно серьезное исследование, но этот проект – кем он творится, трудно сказать конкретно – сознательно направлен на дискредитацию церкви».
Итак, 25 октября «Матильда» выйдет на экраны… Раньше никому в голову бы не пришло воспринять такое событие как испытание для общества и тем более для церкви. Сдюжим?
