Роман петербургского писателя Рената Беккина носит название «Ак Буре», и эти шесть букв с пробелом, скорее всего, ничего не говорят обычному русскоязычному читателю. Это переводится как «Белый волк», но книга не про лесных хищников, а про историю людей, которых в советское время пытались сделать «небывшими».
Фундаментом для динамичного детективного сюжета романа служат посредничество и несуществование. Вкратце его можно изложить в одном предложении и даже без спойлеров: «Герой едет в Казань, чтобы похоронить своего отца рядом с могилой бабушки, но находит документы об отцовском прошлом и остаётся в Казани на неделю». Внутри сюжета – расследование не только для Искандера, но и для читателя.
Главные события книги происходят чуть позже «русской весны» – летом 2014 года, и «простаку» Искандеру Исмаилову 39 лет, 18 из которых он жил в Крыму. Воспитанный в Ташкенте, он переехал с семьёй в Симферополь в 1989-м, когда крымским татарам разрешили вернуться в Крым. Спустя два года он снова покинул полуостров на пять лет, чтобы учиться в университете в Киеве. Даже его имя – Искандер – не вполне крымскотатарское: люди должны были знать его как Эскендера, но из-за глупой бюрократической ошибки протагонист стал носить более «обобщённое» арабское имя. Так главный герой становится медиумом между трагической историей крымских татар и тревожной российской реальностью. Крым для Искандера – это в первую очередь история его семьи, но не его самого. Его дед называл Крым поэтически, на крымскотатарском языке – Ешиль Ада (пер. «Зелёный остров»), там он похоронил свою прежнюю семью. Отец Искандера получил год лагерей и три года ссылки ради идеи возвращения крымских татар на историческую родину. Всё это – вроде бы не про самого Искандера: он был готов променять Крым на Киев, где жила его легкомысленная невеста, и на Казань, где ему предложили высокооплачиваемую работу в исламской академии. Но крымскотатарское прошлое преследует Искандера: для него невыносима даже мысль, что его отец мог сотрудничать с КГБ, и чтобы развеять свои подозрения, он готов на слишком многое. Экзистенциальную оторванность Искандера от прошлого крымских татар и одновременно стремление этого прошлого догнать Искандера хорошо показывает хотя бы этот отрывок:
Ренат Беккин. Фото: из личного архиваМаленький Искандер не мог взять в толк, почему дед зовёт Крым островом. Однажды он набрался смелости и спросил: «Къартбабам (дедушка – прим. Д.Т.), учительница в школе говорила нам, что Крым – это не остров, а полуостров. я даже с ней поспорил, а она мне показала в энциклопедии, там написано, что есть только Крымский полуостров, а никакого острова Крым не существует».
Исмаил эфенди ответил не сразу. сначала он поскреб подбородок, потом прочистил горло и только тогда сказал: «А ты вот что… посмотри-ка в своей энциклопедии вместе со своей учительницей, как там её зовут?.. так вот, посмотри, есть ли там статья о крымских татарах? И увидишь, что статьи такой нет. Но ты же не будешь утверждать, что тебя, меня, твоих папы и мамы не существует?».
Этот фрагмент затрагивает и мотив несуществования – пожалуй, один из главных в книге. Крымских татар действительно не существовало долгое время – на бумаге их заменили «гражданами татарской национальности, проживавшими в Крыму». Именно такое комичное наименование значилось в указе Президиума ВС СССР от 5 сентября 1967 года, ставшим первым признанием со стороны СССР необоснованности депортации крымских татар, включая мирное население. Несмотря на обнадёживающий месседж документа, в нём не было, возможно, главного – самих крымских татар. Отдельного народа, который отличался от поволжских татар этнически, лингвистически, культурно, территориально.
Анкета арестованного… Здесь Искандер не нашёл для себя ничего нового. Только пятый пункт (национальность) привлёк его внимание: татарин. Хорошо хоть не татарин, ранее проживавший в Крыму, как писали тогда в книгах по истории и в официальных документах. Во что верили эти люди, которые отказывались признавать существование крымских татар? В магию слов или в силу бумаги, способной упразднить не только отдельные человеческие единицы, но и целые народы?
Так, в Казани Искандер, человек с несуществующей национальностью, находит такие же, как и он сам, несуществующие вещи, в которые не хочет верить, как и любой нормальный человек. Он смеётся над девушкой, которая рассказывает про скрытую под водой мечеть, откуда раздаётся призыв к молитве – азан, услышать который дано не всем, а только избранным праведникам. Он шокирован появлением говорящего волка-шейха. Он всё ещё старается найти рациональное объяснение своей страшной болезни, во время которой его тело обросло шерстью. Весь этот магический реализм не должен существовать для нормальных людей, но он есть. Какая грустная шутка над главным героем…
Прозорливый читатель найдёт в романе массу отсылок разного характера. Например, комических с явной политической подоплёкой: уже во второй главе темнокожий попутчик рассказывает в поезде главному герою, как его «распяли на берёзах». Кажется, актёр Леонид Ярмольник рассказывал нечто подобное на «Дожде» (иноагент) в 2014 году… Есть и отсылки намного более серьёзные, не связанные с однодневными инфоповодами. Например, стратегия на следствии Айдера агъа (отца главного героя) повторяет стратегию советского диссидента Сергея Адамовича Ковалёва, когда его судили за антисоветскую пропаганду, – постоянное повторение фразы «Отказываюсь отвечать». Люди, погружённые в московскую убранистику, без труда опознают в перестроенной исторической мечети, которая описывается в романе, вполне реальную – Московскую соборную мечеть, которую внезапно снесли 11 сентября 2011 года. Отсылок, говорящих фамилий и до боли знакомых типажей в романе хватает. Вполне возможно, что и многочисленные второстепенные герои имеют свои прототипы: продажные муфтии, полубезумные татарские писатели и абсолютно безумные университетские преподаватели. Зощенковских и хармсовских эпизодов в романе предостаточно, но функция их, конечно, не в том, чтобы безостановочно веселить читателя. Точнее, не только в этом:
«Мне отец, помнится, всё говорил, когда я плакал из-за игрушки или ещё чего-нибудь: “Не переживай, Ильдусик. Всё это ерунда. Вот когда я умру, тогда действительно будешь переживать”. Ну и что же? Умер отец. А я даже и не переживал как-то».
Чем больше трикстеров в романе, чем больше становится снежный ком абсурда, тем сильнее главный герой романа чувствует дереализацию и как будто бы окончательно перестаёт принадлежать себе. Его единственным спасением оказывается поиск правды о прошлом своей крымскотатарской семьи – о давно или только что умерших людях. И поэтому финал романа, который не будет рассказан в данной рецензии, вполне адекватен условиям этих тщательных поисков.
Почему роман называется «Ак Буре» и что это такое? Так или иначе, чтобы узнать это, роман придётся читать. Вероятно, слишком наболевшая тема, которой посвящена книга, будет долго мешать читателям и исследователям воспринимать «Ак Буре» как роман и художественное произведение в целом. Однако надо отдать должное: система персонажей и образов открывает невиданный простор для интертекстуального анализа и различных интерпретаций.
