Защитники троицкого леса организовали круглосуточное дежурство у ворот стройки, где сейчас вырубается лес, и даже проводят там по ночам публичные лекции, чтобы привлечь внимание общественности и расширить штат дежурных.
Противостояние местных жителей и представителей строительной компании на территории троицкого леса продолжается с начала января. Застройщики привлекли на свою сторону Росгвардию, огородили лес забором и начали валить деревья, как говорят у нас в стране, «вероломно и без объявления войны». Конфликт получился громкий: активисты пытались защитить зелёный массив, практически бросаясь на бензопилы.
Защитники Троицкого леса. Фото: vk.com/troitsk_lesКажется, что так уже было в 2007–2012, когда ради строительства автотрассы вырубали химкинский лес, и в 2018–2020, когда жители станции Шиес решительно выступили против огромного мусорного полигона «на своем болоте», и в 2020 в Башкирии, где местные жители отстояли шихан Куштау от посягательств «Башкирской содовой компании».
Правда, обычно природные объекты уничтожают ради чего-то сомнительного или неприглядного, в Троицке же хотят построить школу, и не простую, а современный комплекс с бассейном, спортивными залами, «IT-полигоном», библиотекой и мастерскими. Не образовательное учреждение, а мечта. И новая школа действительно нужна: с момента присоединения к Москве в 2012 году население городского округа выросло почти на 20 тысяч человек и составило больше 60 тысяч жителей.
В целом Троицк стал жертвой градостроительной политики Москвы. Тихий наукоград со своим медленным укладом жизни за несколько лет оброс многоэтажками, раздулся на треть и потерялся среди других таких населённых пунктов в мешанине высотных кварталов и коттеджных посёлков Новой Москвы.
С этой гигантоманией и города, поглощённые Москвой, да и некоторые районы старой части столицы превращаются в гетто. Кварталы одинаковых бетонных коробок без инфраструктуры, без рабочих мест и достопримечательностей превращаются в каменные спальные мешки для работающих в центре мегаполиса жителей. За разрастающимся мегаполисом едва успевают хотя бы важнейшие объекты: школы, детские сады и поликлиники. Однако и с ними не всё благополучно.
Школа-комбинат для города без лица
Как часто бывает в России, на очевидную потребность горожан в школах чиновники ответили радостным согласием и решили возвести «самую большую» школу аж на 2 100 мест для жителей Троицка. Правда, план пришлось сократить, ведь Новую Москву уже обогнала старая: в бывшей промзоне ЗИЛ появилась школа на 2 500 учеников.
Такая гигантская школа не разбавит, а только утяжелит и без того мрачный ландшафт новой индустриальности. Представьте картину: тысячи детей из однотипных высотных коробок стекаются в другое огромное здание. Добираться им приходится из разных уголков города, пока их родители стоят в огромных пробках или трясутся в электричках по пути на работу.
«Школьные комплексы, школы-комбинаты, где никто никого не знает ни в лицо, ни по имени, похожи на города, населённые множеством людей, которые не составляют общности. Это атомизированные единицы, которые отталкиваются друг от друга. Подобные огромные школы так же неполезны для ребёнка, как жизнь в огромном “человейнике”, где никто никого не знает, никто ни с кем не общается. Никто не выпускает ребёнка сразу в огромный город: сначала он живёт в семье, потом осваивает общение в близком окружении, так вырабатывается привязанность и чувство общности. В этом смысле школа на 2 000 мест – это какой-то эксперимент над человеческой природой», – заявила «Столу» писатель и учитель Ирина Лукьянова.
Школа № 548. Фото: stroi.mos.ruЗато огромными безликими школами становится очень удобно управлять. Не директорам, конечно, а чиновникам от образования. Этому способствует и школьная реформа, которая началась в 2012 году. В результате в Москве административно количество школ сократилось вдвое за счёт слияния образовательных учреждений.
Логика реформы была в том, чтобы выровнять качество образования: к «хорошим», «элитным» школам, гимназиям и лицеям примешали самые обычные СОШ (средние общеобразовательные школы). По задумке, в таких школах-химерах должны существовать спецклассы, в которых талантливые дети могли бы углублённо изучать предметы, а те, кому это не надо, по-прежнему бы учились в обычных классах. «От каждого по способностям, каждому по потребностям».
В результате московские ученики, родители и учителя оказались в невыгодном положении. А сами школы потеряли своё лицо, традиции и методики. Пострадали и директора.
«Директора можно уволить вообще без объяснения причин. На его место приходит другой и меняет порядки в школе под себя. Условно, вы отдавали ребёнка в школу, где исповедуют высокие идеи гуманизма, читают Сартра и запрещают запрещать, а потом внезапно оказались в кадетском корпусе с православным уклоном», – отмечает Лукьянова.
В итоге вместо разнообразных и уникальных школ по всей стране выстраивается унифицированная система школ-комбинатов, которые работают по единой программе и с едиными учебниками. Получается школа по образцу лучших антиутопий ХХ века, куда ходят одинаковые дети, живущие в одинаковых домах, получающие одинаковые знания.
Гражданин из коробки
В глазах любого государства задача школы – как можно дешевле выучить как можно больше детей. У частных школ, лицеев, гимназий и других специальных школ задачи уже более специализированные под потребности детей и родителей. А вот массовая школа должна создать гражданина по заказу государства.
«Судя по тому, что сейчас происходит со ФГОСами (Федеральными государственными образовательными стандартами), идёт движение в сторону большей скрепности. Больше воспитания, больше патриотизма, больше единообразия, консолидация и единение народа на почве наших традиционных ценностей», – говорит собеседница «Стола».
При этом если столичные дети ещё «держат оборону», то в регионах «скрепы» оказались полезны. Одна из самых известных патриотических организаций для детей «Юнармия», по официальным данным, насчитывает миллион участников. При том что в стране всего около 15 миллионов школьников, число юнармейцев просто огромно.
Участники патриотического форума «Я – Юнармия!». Фото: Никеричев Андрей / АГН "Москва"Дело в том, что как когда-то движение «Наши», «Юнармия» предлагает своим участникам разные преференции и может работать как социальный лифт. При этом от участника требуется всего-то послушание и некоторая активность внутри структуры.
«Основой для риторики служит в том числе легенда о “великой России, которую недооценивают и все хотят обидеть”. Это началось ещё лет 15–17 назад, за это время успело вырасти не одно поколение школьников. Так что ощущение ущемлённой национальной гордости и желание реванша весьма живо. И возникло оно с момента национального унижения в 90-е годы, когда оказалось, что “король то голый”», – считает Лукьянова.
Может показаться, что современная школа превратилась в такой цех по производству «идеальных граждан», однако на самом деле выполнять воспитательную функцию учителям всё сложнее. Сложилась ситуация, при которой призвать ребёнка к порядку практически невозможно, как и заставить учиться.
«Сегодня школа практически катится по инерции, пытаясь делать в новых реалиях свою работу, как прежде. И необходимо переосмыслить отношения школы с обществом, родителями и детьми, пока механизм не встал окончательно», – говорит собеседница «Стола».
При этом «починить» систему можно. Достаточно перенаправить усилия, не пытаться вырастить юного солдата, а дать возможность развиться человеку.
«Школа должна вырастить социализированного человека, движимого гуманизмом, умеющего жить в обществе, понимающего его законы и умеющего жить по ним, способного понять, соответствуют ли они идее справедливости, способного критически оценивать информацию и мыслить самостоятельно, – убеждена Лукьянова. – Разумеется, важны и теоретические знания, необходимые для жизни в этом обществе: нужно знать физику хотя бы на том уровне, чтобы отключать автомат, если пытаешься чинить розетку; химию – чтобы не кидать в джакузи сухой лед; математику – чтобы не покупаться на финансовые пирамиды и понимать, что такое проценты по кредитам. А третье – это самопонимание. Человек должен понимать, кто он такой, чего он хочет и как хочет добиться. Это работа с рефлексией, самосознанием, профориентацией. И это можно реализовать по всей стране от Чукотки до Калининграда, особенно сейчас, когда так стремительно развились цифровые методы».
