К ответственности человек привлекается в том случае, если он «достоверно знал» о каком-либо из этих преступлений и о тех, кто его готовил, совершает или совершил. Доказать, что «достоверно знал», должно следствие. Между тем адвокатская практика показывает, что следствие не утруждает себя доказыванием наличия умысла, а суды даже не пытаются вникнуть в суть дела, отмечает адвокат Иван Павлов из «Команды 29» в комментарии «Медузе». Поэтому велика вероятность, что для привлечения к уголовной ответственности по статье о недоносительстве обвинителям будет достаточно доказать, что гражданин был знаком с обвиняемым в терроризме, а значит, не мог не знать о готовящемся преступлении.
К настоящему времени известно о шести обвинительных приговорах по этому закону. Все они – заслуга астраханского отделения ФСБ. Осуждённые приговорены к штрафам от 70 до 90 тыс. рублей.
Первый приговор был вынесен в феврале 2017 года. По данным спецслужб, житель Астрахани Улукбек Гафуров не сообщил в полицию о действиях своего знакомого, гражданина Киргизии Равшана Акбарова, которого в декабре 2016 года приговорили к 8 годам лишения свободы в колонии строгого режима за участие в незаконном вооружённом формировании.
Другие пять осуждённых – студенты Астраханского медуниверситета. Все они обвиняются в том, что не сообщили в правоохранительные органы о своём знакомом, который стал боевиком запрещённого в РФ «Исламского государства». Суд установил, что студенты общались со своим бывшим сокурсником и тот рассказывал им о своей жизни в Сирии, делился фотографиями и предлагал поучаствовать в военных действиях.
Первых трёх студентов осудили в сентябре 2017 года. Однако поиски продолжались. В ноябре был найден ещё один однокурсник боевика, который «скрывал своё общение» с ним. 28 декабря вынесен приговор очередному знакомому, который «долго не признавал своей вины». Сколько ещё таких знакомых на очереди?
В идеальном, по версии ФСБ, мире в приёмной местного управления спецслужб должно было лежать как минимум пять доносов на примкнувшего к ИГ студента. Для нужд следствия столько, возможно, и не требуется, но для вас эта бумажка, по сути, единственный способ избежать уголовного дела, если вдруг выяснится, что кто-то из ваших знакомых замешан в нечто подобное.
«Опасность таких новаций в законодательстве не только в том, что они провоцируют недобросовестных работников правоохранительной системы принуждать невиновных людей признаваться в "соучастии в преступлении путем недоносительства"», – считает декан факультета религиоведения Свято-Филаретовского православно-христианского института Маргарита Шилкина. Хотя это само по себе уже способствует росту необоснованных доносов, ставит под большое сомнение презумпцию невиновности и утверждает в общественном сознании право на насилие со стороны защитников правопорядка, отмечает она.
Гораздо опаснее, по мнению Шилкиной, другое. «Миллионы наших соотечественников в ХХ веке были осуждены беззаконно по доносам их соседей, сослуживцев, даже родственников, – напоминает она. – И не всегда авторы доносов руководствовались только шкурными соображениями – получить квартиру арестованного, повышение по службе и т.д. Слишком часто это был жуткий страх, что, если не напишешь ты, то напишут на тебя. Даже священники были обязаны сообщать в органы о преступлениях, если они узнавали о них на исповеди из покаяния человека».
Возобновлять эту практику, считает Шилкина, слишком опасно для нашего общества, так и не принесшего покаяния за эти нравственные преступления, а значит, не исцелившегося от них. «В метро, электричках, на вокзалах мы слышим бесконечные призывы срочно сообщать в полицию или работникам транспортных организаций о "подозрительных лицах", забытых вещах и тому подобном. Возникает ощущение, что правоохранительная система расписывается в полной собственной беспомощности и непрофессионализме, перелагает свои обязанности по задержанию настоящих преступников на граждан. Но духовно это разлагает народ, лишает его понятий о дружбе, честности и чести, создаёт в обществе атмосферу подозрительности и недоверия», – заключает она.
Закон о наказании за недоносительство не первая попытка власти возродить практику массовых доносов в современной России. В 2015 году был принят закон о выплате пенсий тайным информаторам спецслужб: их работа на органы теперь включается в трудовой стаж. Директор благотворительного учреждения «Право и порядок», подполковник запаса милиции Олег Иванников говорил тогда в интервью телеканалу «МИР 24», что от понятия «стукач» вообще лучше бы отказаться. «Давайте использовать такое понятие, как активный гражданин, который заинтересован в правопорядке, который заинтересован в том, чтобы наши граждане спокойно отдыхали, спокойно гуляли со своими детьми, чтобы никакие противоправные действия не могли нарушить спокойствия и благополучия гражданина», – предложил он.
«Такое смешение правды и предательства – обычное дело для сознания работников "компетентных органов". Как всякий труд, оно должно оплачиваться и может даже, по их мнению, быть в почёте, – отмечает журналист Олег Глаголев в материале «Иудин грех». – Иуда тоже, кстати, получил свои 30 монет за правду, это было в интересах государства, какими тогда видели эти интересы правящие элиты. Поди тут разберись, что хуже для человека: быть доносчиком? заключенным? следователем? Служит ли благу родины предательство друзей, пусть самых никудышных и криминальных? Сам я думаю, что это просто зло, которое приносит зло, грех Иуды, самый дрянной из грехов, отравляющий человека и всё пространство вокруг него».
