Фото: Киселев Сергей / АГН «Москва»
Март 2022 года стал для операторов связи месяцем регуляторных неожиданностей: было разрешено частично не соблюдать «закон Яровой», а именно – не хранить трафик общедоступных теле- и радиоканалов, правительство рекомендовало отменить безлимитные тарифы для новых пользователей. В целом в отношении операторов со стороны регулятора совершаются неведомые ранее послабления. Однако на этом фоне растёт встревоженность пользователей. В новостную повестку врываются заявления о том, что качество связи и скорость интернета из-за санкций могут упасть.
Разбираемся в том, что происходит с отраслью связи на фоне текущих событий, вместе с Александром Сиволобовым, заместителем руководителя Центра компетенций НТИ на базе Сколтеха по технологиям беспроводной связи и интернета вещей.
Александр Сиволобов. Фото: из личного архива– Как сейчас изменилось регулирование деятельности операторов связи по сравнению с тем, что было до января 2022 года?
– Сейчас наметилась тенденция к смягчению регулирования: снижение социальной нагрузки, облегчение условий закупки, разработка мер финансовой и фискальной поддержки, поддержка отдельных категорий разработчиков.
Логика заключена в смене приоритетов. Если раньше акцент был на создании максимально качественного покрытия с сохранением практически неизменного уровня цен, то теперь тарифы поднимутся на уровень инфляции (20%), а отмена различных требований и обременений поможет сохранить сеть.
– Почему мы вынуждены спасать сеть, если был вектор на переход на отечественное программное обеспечение? И что тогда в рамках импортозамещения заменил в своём оборудовании оператор?
– Не секрет, что российская телекоммуникационная отрасль так и не перешла на отечественное оборудование и программное обеспечение. Доля импортной продукции в сетях операторов такая же, как в 2013 году. Отличие заключается в том, что доля американских и европейских производителей сократилась в пользу китайских игроков. Но это общемировая тенденция. За последние десять лет китайцы сильно улучшили качество своей техники и заняли достойную позицию на всех рынках.
В термине «импортозамещение», на мой взгляд, заложен неправильный фокус. В современной экономике в каждом продукте сокрыто множество цепочек производств, интеллектуальной составляющей, логистики и обслуживания. То есть для создания базовой станции необходимо различное программное обеспечение, патенты, много типов полупроводников, радио- и вычислительные модули, сложное производственное оборудование для фабрик и многое другое. Благодаря мировой кооперации и разделению труда элементы производятся в разных странах, а патенты создаются многонациональными коллективами. Практически в каждом современном устройстве вы найдёте что-то из США, что-то из Европы, а что-то из Азии. Там может оказаться даже какое-то сырьё из Африки или Австралии. Вы смотрите внутрь и видите результат труда множества связанных между собой производителей и исследовательских центров, многолетнего опыта и отлаженной логистики.
Поэтому фокус для импортозамещения должен быть не в том, чтобы полностью создать внутри России всю телекоммуникационную цепочку. Ведь для этого понадобится где-то найти всех специалистов в этой области (50–100 тысяч человек), а также клонировать всё производства и исследовательские центры. В итоге стоимость вложений легко превысит 100 млрд долларов. А если включить в смету условных расходов ещё и производственные мощности для создания микросхем, то общий ценник может превысить 400 млрд долларов (по оценке BCG).
Фото: Киселев Сергей / АГН "Москва"На мой взгляд, акцент нужно сделать на создании и обеспечении стабильности цепочек поставок с чётким пониманием реальных возможностей страны. То есть не пытаться производить всё внутри (что означает «хоть как-нибудь»), а искать способ стать частью мировой системы. Это придётся делать так или иначе, когда наконец придёт осознание невероятной сложности и дороговизны создания полного производственного цикла.
Зато мы можем сфокусироваться на отдельных нишах, включая самые интересные (например, выпуск радиомодулей), и достичь в них современного и даже прорывного технологического уровня. Однако без глобальной кооперации ресурсы страны будут «размазываться» по всем производственным цепочкам. Без поддержки мы сможем рассчитывать только на технологии двадцатилетней давности, причём конечная продукция будет получаться очень дорогой (в 15–20 раз выше рынка).
Умелое комбинирование логистики и специализации позволит избежать необходимости замыкать всю цепочку поставок внутри России. Но чтобы реализовать эту стратегию, нужно искать стратегические договорённости и строить долгосрочные союзы со странами Азии – от этого будет, на мой взгляд, зависеть будущее России.
– Получается, ограничение безлимитного интернета – необходимая превентивная мера, чтобы спасти зарубежное оборудование, на котором работает оператор, на будущее?
– Проблема «безлимита» – в дисбалансе. Обычный пользователь тратит около 7 Гб в месяц (очень приблизительно). Сверхактивный абонент с неограниченным доступом может потреблять 50 Гб и больше. Допустим, что кто-то использует безлимит, чтобы подключить всю компанию к интернету. Это довольно распространённый сценарий для регионов, где проводной ШПД в бизнес-центре может быть очень медленным и крайне дорогим. Например, 30 мегабит за 10 тысяч рублей. Такая же проблема в некоторых малых населённых пунктах, где вообще нет проводного доступа, но есть базовая станция, которая становится единственной возможностью выйти в интернет.
Получается, что некоторые безлимитные абоненты потребляют очень много трафика, увеличивая нагрузку на сети. Добавьте к этому тот факт, что в России каждый год мобильный интернет в среднем прирастал на 30–50 % по отношению к прошлому году. Чтобы справиться с ростом трафика, оператор постоянно развивает свою сеть, для чего необходимо новое оборудование и расходные материалы – всё полностью иностранное. В ситуации, когда оборудования нет, рост нагрузки приводит к деградации качества и сбоям. Сейчас операторы будут стараться максимально приостановить этот прирост, чтобы на время минимизировать запрос на новое оборудование. Экономия оборудования становится условием выживания сетевой инфраструктуры.
– Какие тогда теперь возможности для 5G?
– По нашему осторожному прогнозу, ситуация не изменится раньше, чем к концу года. По сценарию, который мы считаем наиболее реалистичным, российское 5G-оборудование будет доступно через два года. Но при новых вводных всё может поменяться. И нельзя сбрасывать со счетов вариант, при котором 5G может быть отложен до конца десятилетия из-за необходимости в первую очередь справиться с санкционными вызовами и восполнить потребность в оборудовании для LTE. В этом сценарии на первое место выйдут такие критерии, как оперативная доступность российского оборудования для сетей LTE, объём новых частот для них и снижение требований к электромагнитному излучению.
Поясню. Чтобы обеспечить более высокую скорость передачи данных, нужно больше частот. В России много что можно сделать в этой области. Ещё одной мерой могло бы стать снижение избыточно жёстких российских требований к электромагнитному излучению базовых станций. У нас одни из самых жёстких норм в мире – 10 мкВт/см2, в то время как в США – 1000 мкВт/см2, то есть в 100 раз выше. Смягчение требований позволит снизить плотность размещения базовых станций, что тоже поможет при нехватке оборудования.
Вышка сотовой связи около музея ПВО. Фото: Тюкалова Вера– Правильно ли говорить о том, что 5G – это не только скорость интернета, это ещё и новые бизнес-возможности, которые откладываются тоже на неопределённый срок?
– Конечно, часто говорят, что 5G – это не только скорость, как будто одной только суперскорости недостаточно. Рост скорости сначала даёт прирост характеристик, а потом открывает доступ к качественно другим сервисам – это известный закон диалектики «перехода количественных изменений в качественные».
Люди, которые подключились к 5G (в Европе, США, Южной Корее и других странах), совершили скачок в другое измерение. Их обычный смартфон стал работать на скоростях домашнего интернета. Например, загрузка веб-страницы происходит почти незаметно: две секунды максимум. Среднее время загрузки страницы в мобильном интернете в эпоху до 5G составлял около 10–20 секунд, а теперь в 10 раз быстрее. В этом случае пользователю больше не нужен вай-фай. Можно без проблем совершить видеозвонок в HD-качестве, что меняет подходы к восприятию мира и общению между людьми.
И, конечно, отсюда возникают новые сценарии. К примеру, можно установить камеры для охраны периметра и объектов в любом месте, где есть 5G-покрытие и электричество, или оснастить камерами грузовик и управлять им дистанционно. Возникают новые производственные возможности. Сборочные линии теперь можно хоть каждую неделю прокладывать по-новому, что даёт совершенно иную гибкость для заказных производителей. Когда роботы, станки и беспилотные транспортёры соединены друг с другом беспроводной связью, исчезает привязка к проведённой кабельной разводке. Также 5G открывает новые возможности для логистики. К примеру, в китайских морских портах работает минимум людей, поскольку всё делают беспилотники: развозят грузы, перемещают контейнеры, и всё под непрерывным видеоконтролем. Склады без людей со снующими туда-сюда роботизированными платформами выглядят совершенно фантастически.
Мобильный телефон с самого начала своей истории стал важной частью мировых событий и бизнес-процессов. С помощью камеры смартфона удалённый специалист помогает работнику в цехе настроить станок. Камера смартфона позволяет проверять соблюдение техники безопасности и создавать 3D-образ объекта, чтобы, например, быстро проверить состояние инфраструктуры.
– Спасёт ли параллельный импорт от ухудшения инфраструктуру связи?
– Действительно, все меры направлены на облегчение параллельного экспорта, но тут речь не про каких-то «челноков», как в 90-х. Сетевое оборудование – это сложная техника, которую нужно обслуживать, нужно совместимое программное обеспечение и многое другое. Это комплексный продукт, который надо профессионально установить и запустить. Ведь некачественные компоненты или неправильное обслуживание могут уменьшить срок службы оборудования. Однако несмотря на все сложности, факт остаётся фактом: серый импорт будет расти. Более того, серый импорт может стать спасательным кругом для отечественной телекоммуникационной отрасли, который позволит пройти через трудное время с минимальными потерями.
