– Как учёный могу сказать, что это какая-то новая расовая теория избранности. Просто от измерения черепов, которым занимались гитлеровские адепты, перешли к анализу генов. Замечу, что немцы, организовавшие блокаду, тоже считали, что у них особая генетика, особая раса, и верили в свою избранность. Авторы фильма опираются на работы питерского учёного Олега Глотова (у него есть серьёзные исследования в области генетики, связанные с проблемой долголетия), который выдвигает тезис, что именно в первую блокадную зиму происходили перемены на генетическом уровне. По его мнению, во всех клетках голодающего организма возникли адаптивные мутации, в результате по-другому усваивались и углеводы, и липиды, а также менялся энергетический обмен. И те люди, у которых они произошли, смогли выжить. Это очень спорное и, я бы рискнула сказать, антинаучное высказывание, не подтверждённое никакими данными.
– Почему?
– Во-первых, чтобы произошли и закрепились мутации в ответ на какие-то события (в данном случае голод), нужно больше времени, чем один-два месяца. И потом такие «полезные» в данном случае мутации, значительно перестраивающие метаболизм организма, должны возникнуть одновременно во многих клетках и тканях организма. Это совершено невероятное событие. Такого просто не бывает. Во-вторых, как правило, соматические мутации, которые, безусловно, происходят на протяжении жизни человека, негативно сказываются на организме. В крайнем случае нейтрально, когда никак не отражаются на жизнеспособности.
Житель блокадного Ленинграда– Положительных не бывает?
– Это скорее исключения из правил. Например, в некоторых африканских странах большое количество ВИЧ-инфицированных, но СПИД у них не развивается. Исследования показали, что у этих народов возникла генетическая мутация, вследствие чего вирусу не удается прикрепиться к поверхности клетки. То есть в крови он присутствует, но в клетку проникнуть не может.
– Но разве не могли стать исключением из правил изменения в генах блокадников?
– Согласно выводам самого Глотова, изменения в генах происходят благодаря ограничению калорийности питания, которая напрямую коррелирует с продолжительностью жизни. То есть пища должна поступать в достаточном количестве, содержать все питательные вещества, но её не должно быть в избытке. Этот тезис авторы фильма распространили и на блокадников! Но это же совершенно некорректное сопоставление! О каком достаточном питании можно говорить, когда рабочим выдавали 250 г хлеба в день, а служащим и иждивенцам и того меньше – 150 г. Причём, сами понимаете, какого качества в те голодные годы был хлеб! Ни о каких питательных веществах, да еще в достаточном количестве, тут и речи нет, как и о полноценном питании блокадников.
Так что прежде чем делать подобные утверждения, их надо тщательно проверять и доказывать. Пока никаких научных данных в подтверждение этому я не нашла.
Жители блокадного Ленинграда. Фото: Владимир Целик– То есть всё гораздо прозаичнее: произошёл естественный отбор? Никаких новых генов не возникло, просто выжили сильнейшие?
– Абсолютно верно. Люди ведь различаются между собой не только генетически, но и физически.
У кого-то такой тип обмена веществ, что организм даже на скудном пайке способен использовать все свои ресурсы. А у кого-то был другой тип метаболизма, который не давал организму мобилизоваться, и они умирали. Я считаю, что и у людей, выживших в блокаду, и у тех, кто погиб от истощения, нет значительных генетических отличий. Не существует особых «генов блокадников» и уж тем более у их потомков, исследованием геномов которых Глотов не занимался вовсе. Более того, изучение частот генов, связанных с метаболизмом липидов и углеводов, о которых пишет генетик, у представителей других европейских национальностей не выявило никаких статистически значимых отличий.
Хлебная карточка в блокадном Ленинграде– Тем не менее достаточно распространено убеждение, что в начале ХХ века вследствие революции, войн, сталинских репрессий мы потеряли лучших, цвет нации. Пусть не происходило генетических мутаций, но генофонд обеднел.
– Да, в годы революции и сталинского террора лучшие люди страны были уничтожены, а новые поколения, как нередко считается, не обладают такими же качествами: умом, смелостью. Несколько лет назад Ксения Собчак даже назвала Россию страной «генетического отребья» – и это, кстати, высказывание нынешнего кандидата в президенты России. Верно ли это утверждение? Современная генетика однозначно говорит, что – нет. Россияне не стали генетически хуже своих предков. Хотя последнее столетие для страны и было очень разрушительным. Во время войны и в сталинский период мы потеряли 20–25 % населения. Но чтобы изменить генофонд людей по какому-то признаку (скажем, по уровню интеллекта), необходимо избирательно из поколения в поколение уничтожать носителей именно этого признака. Всё же такого большого отрицательного отбора не было.
Блокадные дни Ленинграда. Фото: Борис Кудояров– Но, возможно, мы бы не отставали сейчас в науке, технологиях, если бы в прошлом столетии не потеряли столько учёных?
– Вы знаете, не стоит недооценивать современное поколение. Да, разгром в целом ряде наук ощущается до сих пор. Например, уничтожали генетику, которая считалась буржуазной лженаукой. Практически уничтожили всю русскую генетическую школу во главе с Вавиловым – в начале ХХ века она была передовой. И спустя много десятилетий мы так и не вышли на передовые позиции в этой области. Но не потому, что современные учёные генетически хуже, а потому, что долгие годы существовал запрет на исследования в этой области.
– Значит ли это, что драматический период истории нашей страны прошёл достаточно бесследно с точки зрения генетики?
– Период оставил свой страшный след, но не генетический. Скорее, он заключается в страхе, который жил в людях в то время и сидит в нас до сих пор. Но передается он не генетически, а социальными путями. Общая атмосфера была такова, что нормой человеческих отношений стали определённые качества.
– Вы считаете, они не передаются по наследству?
– Не стоит во всём винить гены. Большую роль играют и воспитание, и социальные условия, и политическая обстановка в стране. В начале ХХ века ставилась задача воспитания нового человека. Был такой термин «перековка», когда из «неподходящих» детей хотели сделать достойных строителей нового общества. И детей «врагов народа» соединяли в спецдетдомах НКВД с малолетними преступниками. Предполагалось, что дети из хороших семей с большим культурным багажом будут, с одной стороны, образовывать, облагораживать малолетних преступников, а с другой, смогут забыть своё прошлое, свои семьи. Это был антипедагогический и антиутопический эксперимент, но эксперимент исключительно социальный. Генетика здесь не при чём.
Дети врагов народа– Получается, нет ни генов страха, ни генов лживости…
– …а также доносительства, стукачества. Это всё отрицательные качества, которые воспитывались в людях, потому что тогда они считались доблестью. И это не прошло бесследно. Когда мы сейчас видим честного порядочного человека, то удивляемся: Боже мой, какой хороший человек. А ведь эти качества должны быть нормой. Но на фоне того, как в целом деградировало наше общество, эти люди кажутся какими-то необыкновенными, почти святыми.
– Но гипотетически можно задать нужные гены в клетке?
– В принципе возможно так называемое редактирование генома. И были ведь заявления самых высоких лиц, что якобы в будущем будут рождаться дети с заданными физическими или умственными параметрами. Однако исследования по редактированию генома ведутся вовсе не для этого, а ради исцеления человека. В течение многих поколений, а человеку как биологическому виду уже около 200 тысяч лет, накопился значительный генетический груз, который проявляется в виде тех или иных наследственных заболеваний. Международный проект «Геном человека» как раз и затевали ради того, чтобы не просто прочитать всё то, что записано в наших генах, а картировать гены, связанные с теми или иными генетическими патологиями, и иметь возможность эти мутантные гены исправлять. Будущее медицины – это генная терапия. Она и позволит исцелять ныне неизлечимые наследственные заболевания. А конструировать человека с заданными физическими и иными параметрами – такой задачи генетики перед собой не ставят.
– Возможно, это лишь вопрос времени?
– Конечно, всегда есть опасность, что та или иная методика попадёт в недобрые руки и будет использована во зло. Но есть сдерживающие механизмы – это наука биоэтика, которая держит в фокусе своего внимания проблемы, возникающие в связи с активным развитием новых медико-генетических технологий, анализирует их этическую составляющую и находит решение, что допустимо делать в науке, а от чего следует воздержаться.
