Фото: Игорь Иванко / АГН "Москва"
После двух лет пандемии акция «Бессмертный полк» – шествие с портретами участников Великой Отечественной войны, приуроченное ко Дню Победы, – пройдёт в традиционном формате. При этом, как заявляли волонтёры, акцию согласовали во многих странах, в том числе Германии, Франции, Нидерландах, Сербии, Казахстане и даже Конго. Хотя позже стало известно, что в Берлине запретили демонстрацию георгиевских ленточек, флагов СССР, а также любых флагов, имеющих отношение к Украине или России с 6:00 8 мая до 22:00 9 мая. Очевидно, в этом году проводить шествие за рубежом будет сложнее. Поменялась обстановка, поменялись и смыслы. Впрочем, изменения начались задолго до последних событий. О том, на что была ориентирована акция, что с ней стало сейчас и как теперь – с учётом ситуации в мире – нужно отмечать День Победы, поговорили с одним из инициаторов гражданской инициативы «Бессмертный полк», исполнительным директором Альянса независимых региональных издателей Сергеем Лапенковым.
Сергей Лапенков. Фото: из личного архиваИдея провести шествие «Бессмертного полка» родилась из разговора трёх товарищей – почти как у Ремарка. В Томской области. Предложил журналист Игорь Дмитриев. Его коллеги, Сергей Лапенков и Сергей Колотовников, поддержали. Все они в своё время вместе работали в томской телекомпании ТВ2, на 9 Мая собирались вместе в Лагерном саду.
– Это такое место в Томске, где горит Вечный огонь, стоят стелы с именами ушедших на фронт и в большинстве погибших жителей Томской области. Сначала на 9 Мая там проводили условно «корпоративный» парад, куда приходили колонны сотрудников различных предприятий. Горожане в это время туда не приходили. Все знали, что оцеплена территория и пройти туда сложно. Около 12:00 всё прекращалось, и люди начинали туда стекаться. Подходили к стелам, где были высечены фамилии их предков, несли цветы. Мы тоже ходили в Лагерный сад. И однажды Игорь отметил, что вот, мол, каждый год одно и то же, а ветеранов уже осталось совсем мало. И Игорь предложил: давайте каждый принесёт фотографию своего деда в следующем году сюда. Потому что они эту войну выиграли, и это их день. И пусть люди на них посмотрят. Собственно, так всё и началось.
– На официальном сайте движения «Бессмертный полк» moypolk.ru есть не только портреты участников войны, но и их истории. Сколько их и откуда они берутся?
– Народная летопись на сайте сегодня для меня и моих товарищей – наверное, главное содержание «Бессмертного полка». На сайте записано 830 тысяч историй поколения военного времени. Это не только истории фронтовиков, но и тех, кто работал в тылу, женщин, которые ждали мужчин. Сохранение этой памяти с помощью той записи, которую человек сам делает и которая становится для человека прологом к знакомству со своими дальними родственниками, – это главное. Для каждого человека это личное. Истории присылают сами люди. В 2012 году мы создали страницу в интернете – просто чтобы понять, какое количество людей может пройти в колонне в том первом «Бессмертном полку». Делать просто список или условную таблицу было неинтересно. И мы решили, пусть это будет в виде рассказа человека о другом человеке, с портретом которого он собирается пройти 9 Мая в колонне. То есть о своём дедушке, прадедушке, о прабабушке, может быть. Хотя в первый год женщин было очень мало. Люди скорее воспринимали это как историю про воевавших, про мужчин. Женщины были только те, что на фронте. И мы очень долго пытались потом расширить представление о женщинах в «Бессмертном полку». Естественно, мы с Сергеем и Игорем записали наши истории туда первыми. По мере того как развивалась гражданская инициатива, каждый город и каждый населённый пункт, который к нам присоединялся, открывал свою страницу, и жители региона могли записывать там истории своих предков. Сейчас 95 % этих историй занесены прямыми потомками людей. Оставшиеся (около 5%) – истории, которые заносят краеведы, активисты, поисковики – люди, которым важно занести информацию о своих земляках, прошедщих войну. Бывают случаи, когда родственники человека потом присылают отзывы на такие истории, видят какие-то недочёты, просят исправить. И мы обычно предлагаем взять им страницу в свои руки, чтобы ею занимались потомки, а не, скажем, работники музея. И часто люди соглашаются.
Участник акции «Бессмертный полк». Фото: Авилов Александр / АГН "Москва"– Много ли собрали человек первые шествия и как это восприняли власти?
– Мы понимали, что если мы решим провести мероприятие и позвать большое количество горожан, нам нужно мэрии объяснить, что будет происходить и как. И этот разговор, наверное, был самым простым моим разговором с властью. На тот момент мы в Томске проводили довольно много больших событий. Организовывали День города, концерты, авторалли. В мэрии нас знали. Мы пришли на заседание комитета, где обсуждался День Победы. Все присутствовавшие по очереди просили денег. Процедура повторялась от года к году, каждый раз объекты к празднику заново реставрировались, и на всё это постоянно просили деньги. Мы сразу сказали: «Денег не надо». Попросили просто выделить место в той колонне, которую собирали на 9 Мая и организацией которой занимался муниципалитет. В мэрии только спросили, сколько человек придёт. Мы прикинули, что примерно тысяча. Нам ответили, что скорее человек 500, тысячи не будет. Внесли нас в план и выделили место возле Краеведческого музея. На этом разговор с мэрией был закончен. Нас, так сказать, санкционировали. В итоге в тот первый раз пришли больше шести тысяч человек по нашим оценкам.
– Как готовились к мероприятию?
– Мы постоянно анонсировали на радио мероприятие, указывали точку сбора. Договорились с фотоателье, которое всё делало без всяких коммерческих наценок, просто по себестоимости. Часть работы мы взяли на себя. У нас в телерадиокомпании был человек – дядя Гриша, замечательный рукастый мужик. У него в подвале были специальные станки. Он позволил нам ими пользоваться, и мы там делали заготовки для транспарантов. По первой профессии я токарь-фрезеровщик, и мне это было несложно. Через ателье прошло больше 2,5 тысячи транспарантов. Мы понимали, что будут те, кто придёт с самоделками. Таких тоже было достаточно много. Помню, у человека была детская лопатка, он на обороте распечатал фотографию, заламинировал и приклеил. Мэрия – и мы ей за это очень благодарны – раздвинула все свои колонны и всем простым людям, кто пришёл на построение «Бессмертного полка», дала возможность встать в первых рядах. После этого колонна двинулась по проспекту Ленина от Камня репрессированных, как я и анонсировал.
– Сегодня акция приобрела огромный размах. И иногда можно увидеть, как люди в ожидании шествия стоят, небрежно опершись на портреты ветеранов, упёртых головой вниз. Ясно, что с портретом близкого, любимого человека так не поступишь. Что произошло с акцией «Бессмертный полк»?
– Это началось с появлением некоей государственной альтернативы, которая возникла на рубеже 2015–2016 годов. Пришли координаторы, которым поставили задачу провести массовое мероприятие таким образом, каким вообще все массовые мероприятия привыкли проводить. Нужно, чтобы пришло как можно больше людей. Чтобы они соответствовали форме мероприятия, то есть чтобы у них в руках был портрет человека. Ну и чтобы всё это было хорошо построено, чтобы можно было красиво снять и отчитаться. Произошла формализация мероприятия. Конечно, были случаи, когда родственники ровно так обходились с портретами своих предков. Участие в «Бессмертном полку» – подтверждение своего патриотизма и своей «хорошести», хотя, вероятно, этого дедушку на фото при жизни ты ругал на чём свет стоит. Но чаще природа такого обращения всё же другая. В первые три-четыре года «Бессмертный полк» развивался как неформальное низовое движение. И такого отношения к портретам своих родных я у людей не встречал. Потому что приходили люди, для которых эта история была важна. Приходили те, кому не просто хотелось продемонстрировать своего дедушку на портрете, а те, кто испытывал уважение к нему, у которых была искренняя связь со своими бабушками, дедушками, прадедушками. Как только это попало в некий план работы, всё стало по-другому.
– Негативный момент появился, когда акция стала массовой?
– Поначалу история с «Бессмертным полком» развивалась горизонтально и шла от человека к человеку, и собственно, это была история про людей, каждый понимал, что это история – условно – про его дедушку, его бабушку. И люди понимали, что они могут это сделать у себя в городе, в деревне – не важно, где. Тот, кто хотел и брал на себя организацию, принимал наш устав и соглашался с его принципами – становился координатором. У нас был парень из Пятигорска, Денис. В 2013 году он узнал про «Бессмертный полк», а годом раньше он похоронил дедушку, который его воспитал. Он узнал о нашей акции и захотел, чтобы и в Пятигорске такое было. И чтобы не он один с портретом своего деда пришёл, но и другие его земляки тоже об этом узнали и тоже пришли. Он никогда ничего подобного не делал, и мы помогали ему составлять медиапланы, рассказывали, как отвечать чиновникам, как общаться в администрации. Такие координаторы были и в других городах.
К 2014 году «Бессмертный полк» уже прошёл в пяти странах, на шествие вышли более полумиллиона человек. Теперь поставим себя на место власти. Когда внизу происходит что-то подобное, нужно это либо прекратить, либо взять под контроль. Потому что иной формы коммуникации между чем-то массовым и государством у нас не существует. И после 9 Мая 2014 года, понимая, что впереди юбилейный, 2015-й год, мы с помощью нашего товарища обратились в московский комитет по Дню Победы и показали, что такое «Бессмертный полк». По нам появилось решение на федеральном уровне, указали ссылку на наш сайт, регионам рекомендовали эту историю поддержать. Так в течение конца 2014-го – начала 2015 годов началось «масштабирование» Бессмертного полка.
Появлялись какие-то люди, которым ставили задачу этот полк у себя в регионе организовать, но связывали их поначалу с нами. Это часто были библиотекари, работники социальной сферы, культмассовики, молодёжные активисты. Это были люди, которым мы объясняли идею, и они понимали, как надо делать. Даже если они не пропускали идею глубоко через себя, то мы объясняли им, как надо и как не надо делать. Что не надо никого заранее регистрировать, красиво одевать, ограничивать количество участников. А в начале 2015 года мы стали получать информацию из Москвы: там проходил какой-то свой собственный «Бессмертный полк», и на него даже были зарегистрированы права. Там был человек, который в своё время был координатором, но потом он эту историю обособил и стал ею распоряжаться как своей собственной. Юридически на него не было никаких механизмов воздействия, и поэтому мы на него просто махнули рукой. И на базе этой истории в Москве стала выстраиваться альтернатива, которая по сей день и существует. Произошёл, скажем так, перехват идеи, и были перехвачены рычаги организации.
И примерно с 2016 года мы стали фиксировать рост числа городов, где акцию стали включать в обязательную программу у школьников, студентов, бюджетников. Появились политики, которые стали заходить в колонну, потому что, видимо, у них были какие-то договорённости с новыми координаторами. В Санкт-Петербурге, например, «Бессмертный полк» из акции памяти стал какой-то карнавальной колонной с непонятными конструкциями во главе.
Появилась некая межрегиональная организация, которая стала параллельно заниматься «Бессмертным полком». «Коллеги» решили, что им нужно получить государственную регистрацию НКО в Минюсте. Для этого надо, чтобы 51 % регионов РФ провели собрания, приняли соответствующие решения. И те, кто решил в параллель с нами организовать «Бессмертный полк», полтора года собирали этот 51 % регионов. Наших координаторов прельщали, подкупали, предлагали перейти к ним на работу, давили, угрожали, подставляли, лишали возможности коммуникации с администрацией. Но даже после того, как им удалось собрать этот 51 %, оставались наши координаторы, которых они не могли сдвинуть с места, потому что у этих людей была репутация в регионе, и люди к ним прислушивались. А потом во время пандемии в последние два года в онлайне всё смешалось. Видимо, та сторона была больше заинтересована в том, что можно было потрогать руками, где задействованы какие-то бюджеты, потому что как только тема уличных шествий была заморожена и деньги просить стало не на что, мы заметили, что активность резко упала.
Участники акции «Бессмертный полк». Фото: Зыков Кирилл / АГН "Москва"– А что именно поменялось с появлением «альтернативы»?
– Дело в том, что людям всё время хотелось улучшить. Вместо шествия стали предлагать какие-то пробеги, заплывы. Помню, в 2015 году мне позвонили из регионального управления МЧС из Новосибирска, попросили меня связаться с «нашим» представителем в Горно-Алтайске и сказать, что не нужно «никуда ходить». Выяснилось, что некая девушка, которая называлась координатором, но не имела к нам никакого отношения, решила провести патриотическое восхождение в горы. Она собрала подростков, которые не имели даже никаких серьёзных навыков туризма, не то что альпинизма, и заявила маршрут в алтайское МЧС. Это была такая «прогулка» по алтайским горам, для которой требовалось быть минимум мастером спорта или КМС по туризму. В МЧС попытались её отговорить. Но девушка стала им доказывать, что это патриотизм, и говорить, что они собираются нести флаг и куда-то его водрузить. Но им всё же не дали уйти в алтайские горы.
Я думаю, что на улицах сейчас остался только «Бессмертный полк России». Мы не считаем себя больше связанными с уличными шествиями, потому что влиять на это невозможно. Наши организаторы были оттеснены от организации мероприятий на 9 Мая, в том числе шествий «Бессмертного полка». Их заменили людьми, которые как бы «правильные». Которые не скажут мэру ничего насчёт того, что он не должен становиться в первый ряд, что не надо приносить в колонну политические бренды или, например, портреты Сталина. Это отдельная паранойя. Почему-то некоторые считают, что портретов 20 каждый год в колонне должны пройти. Координаторов, для которых принципы «Бессмертного полка» были важны, вытесняли. Поэтому мы заявили, что мы улицей не занимаемся и просим к нам за комментариями по уличным шествиям не обращаться.
– Сегодня с учётом того, как развивается ситуация в стране и мире, как стоит отмечать этот праздник? Кажется, что выйти и помянуть своего предка теперь надо каким-то особенным образом?
– Я думаю, что для огромного числа людей в разных странах, где живут те народы, которые когда-то были братской семьёй народов советских, 9 Мая всё равно будут отмечать. Насколько празднично или насколько с некоторой долей печали этот день пройдёт, человек будет определять сам. Я полагаю так, опираясь на собственный опыт. Для меня в этом году смысл 9 Мая не поменяется. Я буду вспоминать своего деда в первую очередь потому, что он фронтовик. Я буду вспоминать обязательно и своих бабушек. Это будет день, когда я буду вспоминать о своих предках. И это понятное и единственное человеческое его осмысление. Я считаю, какие-то формы не настолько важны, как внутренняя работа человека.
Если мы говорим про связь поколений и патриотизм, то в этот день всё всегда происходило в самом естественном виде. Молодому поколению старшие рассказывали о том, кем были предки, что они сделали, почему мы их вспоминаем сегодня. Всё зависит от цели. Если есть задача сделать из этой даты огромное событие, то неизбежно для большей части людей, которые будут в это вовлечены, это станет формальным знаком присоединения к большинству. Такое «я со всеми». А зачем собрались – уже не так важно. И второй момент. Некоторым нужен повод, чтобы гордиться чем-то в текущей жизни. Юрий Гагарин довольно давно взлетел на ракете, а ледокол «Ленин» дошёл до Северного полюса, то есть многое произошло до нашей осознанной жизни. Нужно что-то, что бы наполняло эмоциями. Гордостью или гордыней – другой вопрос. Таким моментом стал День Победы. К сожалению, за этой поверхностной гордостью или гордыней многие не видят содержание этого дня – ни исторического контекста, ни понимания того, что, собственно, произошло в этот день. День условной нашей победы над всеми врагами. Какое-то время назад была, кстати, такая идея – сделать 9 Мая Днём всех побед земли русской. Витала, но испарилась. Возможно, она вернётся и воплотится. Но вне понимания контекста эта идея становится просто красивой и выхолощенной историей. Когда мы говорим о 9 Мая, мы должны понимать, что это была за война, как она велась, и обязательно должны фиксировать не только эпизоды побед и удач, но эпизоды горя, крови, грязи, потерь – всего того, что, собственно, и составляет любую войну.
И ещё... На самом деле человеку не обязательно гордиться полётом Гагарина или ледоколом. Человек может гордиться тем, что у него сад красивый. Тем, что у него умные дети, что он дал им всё, чтобы они получили хорошее образование. Он может гордиться чем-то простым и человеческим, что заслуживает гордости и не является гордыней, потому что в это он вложил свой собственный труд. Но всегда проще гордиться тем, что сделал кто-то. Такая косвенная гордость. Она не требует от тебя ничего, кроме того чтобы надуть щёки и показать эти щёки всей улице, на которой ты живёшь.
Текст оформила Виктория Сапунова.
Послушать подкаст «Днесь» можно здесь и здесь:
