Первую часть читайте тут.
Восстание Хмельницкого совершенно переменило социальную структуру общества. Черкасы, как называли украинских козаков, «уничтожили всё дворянское сословие и теперь управляются полковниками, ими самими избранными, с которыми всякий из них обходится запанибрата», – писал английский врач Сэмюэль Коллинс.
Портрет Богдана Хмельницкого кисти А. О. Орлёнова. Фото: WikipediaСтарая элита Речи Посполитой была изгнана с левобережья Днепра или просто уничтожена. Магнаты, вроде ополячившегося русина Иеремии Вишневецкого, потеряли свои владения. Католическая шляхта осталась в Польше, немногочисленная православная шляхта влилась в войско повстанцев, где её положение поначалу мало отличалось от положения козаков.
Теперь власть принадлежала козацким сотникам и полковникам. Причём и эта элита несколько раз подвергалась «чистке». Так, во время «чёрной рады» 1663 года было убито много «значных» (высокопоставленных) козаков. Убивали за дорогой наряд, и богатые козаки меняли свои дорогие красные жупаны на сермяжные, пытаясь замаскироваться, спрятаться. Их места заняли простые запорожцы, которых привёл гетман Брюховецкий. А в 1668 году настала очередь самого Брюховецкого и его сторонников… Только во времена гетманов Самойловича, Мазепы, Скоропадского прекратилась резня и началась консолидация новой элиты.
Многие козаки беднели, а, потеряв здоровье в бесчисленных войнах или утратив оружие, становились простыми крестьянами. Герой народной песни рассказывает, как был у него лихой конь («коняка-розбишака»), были сабля и рушница (ружьё), была и «дівчина-чарівниця». Но убили коня, оружие пришло в негодность, а дивчина бросила этого неудачника. И стал козак снова посполитым – свободным крестьянином. Пашет землю, пока его прежние боевые товарищи со своими бунчуками идут в далёкий поход за буджацкие степи (юг Молдавии).
Ту коняку турки вбили,
Ляхи шаблю пощербили
І рушниця поламалась
І дівчина відцуралась.
За буджацькими степами
Їдуть наші з бунчуками,
А я з плугом і з косою
Понад нивою сухою…
Более удачливые козаки делали карьеру. Командный состав Войска Запорожского (старшина) со временем стал его элитой. У старшин появились свои «маетки» (имения), свои земельные владения, где трудились обедневшие боевые товарищи-козаки и их потомки. Крепостного права ещё не было на Гетманщине, но о нём уже мечтали, его желали многие в козацкой старшине.
Потомки героев Хмельнитчины начали искать у себя шляхетские корни. Это было и приятно, и полезно, ведь в Российской империи у дворянства было много сословных привилегий. Поэтому, как пишет историк Алексей Толочко, «в польских гербовниках Несецкого или Папроцкого разыскивалась созвучная фамилия, срисовывался “наследственный” герб и вместе со свидетельствами родственников или приятелей (а в Малороссии каждый был либо приятелем, либо родственником) о давности шляхетства предоставлялся в Герольдмейстерскую».
Афанасий Демьянович Яновский начал писать свою фамилию с благородной приставкой «Гоголь» и доказывать, что его предком был некий полковник Андрий Гоголь. Но историки не знают такого полковника. В XVII веке был полковник Остап Гоголь, который на некоторое время стал даже гетманом. Был у Остапа Гоголя и брат, но звали того не Андрием, а Григорием.
Русский писатель Юрий Тынянов, иронизируя в романе «Смерть Вазир-Мухтара» над любимцем императора Николая I Иваном Паскевичем, так рассказал историю его происхождения: «Он был из тех людей, которые появляются на свет раньше своих предков. <…> Предок его, Цалый или Чалый Пасько, выехал с домишком и животом ещё при царе Горохе из Польши. Этот генеалогический предок появился на свет, когда молодой Паскевич был сделан пажом, а раньше его не было. Раньше отец Ивана Фёдоровича Паскевича был мещанин полтавский. И именно он, а не Чалый Пасько, обладал смелостью и денежным капиталом, которые передал сыну-полководцу. Мещанин Фёдор Паскевич со товарищи взял при Екатерине поставку соли из крымских озёр и через сильного человека добился от казны многомиллионных задатков “во ограждение от падежа волов”. Волы остались живы, а соль была не доставлена. <…> И в скором времени у старого украинского мещанина появился предок Цалый Пасько, старый польский шляхтич…».
Иван Паскевич, герой войны 1812 года, станет фельдмаршалом и четвёртым полным кавалером Ордена святого Георгия. Таких за всю историю России было четверо: Кутузов, Барклай-де-Толли, фон Дибич и Паскевич – он же граф Эриванский, он же князь Варшавский.
Портрет Ивана Паскевича кисти Франца Крюгера. Фото: Государственный ЭрмитажЕщё головокружительнее карьера сыновей простого, неграмотного, пьющего и бедного козака Григория Розума. Его сын, Алексей Розум, попал в придворную певческую капеллу, где его и заметила дочь царя Петра Елизавета, в то время ещё не императрица, а цесаревна. Судьба козацкого рода круто переменилась. Алексей Розум станет графом Разумовским, обер-егермейстером, генерал-фельдмаршалом, обладателем многих поместий. У Алексея и Елизаветы не было детей, по крайней мере официально признанных. Зато брат Алексея, Кирилл Разумовский, станет не только гетманом, фельдмаршалом, президентом Академии наук, но и положит начало двум аристократическим родам: Разумовским и Перовским. Последние происходили от связи Алексея Кирилловича Разумовского (сына гетмана) с некоей Марией Соболевской, дочерью берейтора. Перово – подмосковное имение Разумовских, подаренное императрицей Елизаветой. Теперь это район Москвы. Среди Перовских будут министры (Лев Перовский), губернаторы (Николай и Василий Перовские), писатели (Алексей Перовский, писавший под псевдонимом Антоний Погорельский, и его племянник, сын Анны Перовской – Алексей Константинович Толстой) и даже революционеры-террористы. Печально известная Софья Перовская приходилась гетману Разумовскому праправнучкой.
Во времена Екатерины Великой российские власти были заинтересованы в скорейшей интеграции малороссийской элиты, а потому охотно признавали дворянское достоинство за этими бывшими козаками, поповичами и даже мещанами. Но когда в Малороссии обнаружилось до 100 000 дворян, Сенат стал строже рассматривать дела новых украинских «дворян». Так, службу в малороссийских полках и в генеральной канцелярии больше не считали доказательством «благородного» происхождения. К тому же петербургские чиновники не знали, как переводить всех этих бунчужных, обозных, писарей и сотников в чины российской табели о рангах.
Впрочем, дворянство было для многих бывших козаков вполне справедливой наградой. В конце концов, козаки были своего рода военным сословием, как и рыцари, шляхтичи, дворяне. Скажем, князь Безбородко и графы Кушелевы-Безбородко считали своим предком некоего польского «шляхтича Демьяна», который почему-то примкнул к повстанцам Хмельницкого. В сражении татарская сабля отсекла ему подбородок, отсюда и фамилия. Трудно сказать, был ли этот Демьян в самом деле шляхтичем. Но он был воином, равно как воинами были многие в этом роду. Илья Безбородко – участник обеих русско-турецких войн в царствование Екатерины. Сражался в армии Суворова, за мужество при взятии неприступного Измаила был награждён золотой шпагой с бриллиантами и орденом святого Георгия III степени – в то время очень редкой наградой. Окончил дни свои генералом, графом и крупным землевладельцем. Его старший брат Александр Безбородко руководил внешней политикой Российской империи как статс-секретарь (при Екатерине II) и канцлер (при Павле I). А ещё прежде, во время русско-турецкой войны 1768–1774 годов, он занимал пост правителя канцелярии малороссийского генерал-губернатора. Сам генерал-губернатор Пётр Румянцев командовал тогда армией, однако у Безбородко не было необходимости водить полки в атаку. Он вполне мог бы сидеть в военном лагере, в обозе или даже в ближнем тылу и заниматься бумажными делами. Однако в сражении при Ларге Безбородко лично поведёт в атаку один из отрядов, штурмовавших турецкий лагерь. Участвовал он и в славной битве при Кагуле – генеральном сражении той войны. Странно было бы, если такой человек не получил бы дворянства и не удостоился титула. Удостоился, конечно. Потомок козаков стал князем.
Портрет "Граф Илья Андреевич Безбородко" кисти Д. Г. Левицкого. Фото: Государственный Эрмитаж
