Подвиг выбора стороны
Любой международный вооружённый конфликт обусловлен политическими решениями людей у власти, которые создают для своих народов, для простых людей, новую реальность. И каждое продолжающееся противостояние, таким образом, становится поводом для личных выборов всех и каждого.
История помнит много «малых подвигов» публичных людей, которые отказывались мириться с действительностью. Всем знакомо имя Оскара Шиндлера. Подобных ему «тихих героев» во время Второй мировой войны был не один десяток и даже не одна сотня (просто история помнит не всех, увы). Многие знают, как в те же годы спасала пленных из концлагерей во время своих гастролей знаменитая Эдит Пиаф.
Всем нам крупно повезло, что родился на свет советский подполковник Станислав Петров, которому хватило здравого смысла распознать 26 сентября 1983 года ошибочный сигнал об американском ракетном ударе, не выпустить ракеты по целям в США и тем самым предотвратить ядерную войну.
Он, кстати, был не первым: в сети есть данные и о старпоме Василии Архипове с подводной лодки Б-59, курсировавшей возле Кубы в 1962 году, который в голосовании командного состава пошёл против начальства. В итоге экипаж в непростой момент Карибского кризиса решил не отвечать ядерным залпом на американские глубинные бомбы (пишет «Вестник» со ссылкой на директора Архива национальной безопасности Университета Джорджа Вашингтона Томаса Блэнтона).
Не всем удавалось выжить после недвусмысленного обозначения своей позиции. Все помнят историю Абрама (Муси) Пинкензона, юного скрипача из станицы Усть-Лабинской Краснодарского края, который во время показательного расстрела евреев в 1942 году начал играть на скрипке «Интернационал».
А легенда мирового футбола, блистательный австрийский форвард Маттиас «Бумажный Человек» Синделар (урождённый Матей Шинделарж), отказавшийся в 30-е годы играть за сборную Рейха, стал первой точечной жертвой нацистов, лично мстящих за неповиновение. Убийство было обставлено как бытовое отравление угарным газом, но потом этот приём «индивидуальной газовой камеры» немцы повторят ещё не раз.
Эти случаи публичны, они будто специально подсвечены на подмостках военного спектакля, но такого рода подвиги каждый день совершают тысячи остающихся безвестными героев. Мы не знаем имён всех солдат Вермахта, которые переходили на сторону СССР, но данные десятков в архивах сохранились – с фото и историями жизни. Мы не знаем имён тех, кто был инициатором знаменитых Рождественских перемирий на западном фронте Первой мировой войны. Но мы точно знаем, что они были. И в них участвовали многие солдаты. Они обменивались поздравлениями, делили непритязательную еду. И не стреляли.
Свой путь есть у каждого
Всякий раз, говоря о последствиях тех или иных военных конфликтов, мы сталкиваемся с «ошибкой выжившего»: мы можем собирать данные по крупицам рассказов тех, кто выжил, совершив свой «тихий подвиг». Но других молчаливых героев, отказавшихся убивать, уже просто нет в живых. И мы не можем с уверенностью говорить, что ими двигало и насколько их было много.
Юрию Поварницыну повезло – он выжил. Из данных архива «Мемориала» (организация внесена в реестр иноагентов и ликвидирована Верховным Судом РФ) мы узнаем, что уроженец Украины младший сержант Юрий Поварницын призывался Алапаевским ГBK, в ДРА прослужил три месяца и был пленён в Чарикаре в 40 милях от Кабула в июле 1981 боевиками группировки моджахедов «Хэзби Ислами». Правда, не сразу.
В интервью французскому журналисту Виктору Лупану для швейцарского телевидения в 1987 году Юрий вспоминает, что с первых же дней отказался воевать: «Когда меня послали в Афганистан, то сказали уже в пути, что мы будем защищать афганский народ от китайцев и американцев. Я категорически отказался убивать мирное население. Я не хотел быть зачисленным в нацисты, которых до сих пор преследуют за убийства женщин и детей. А это именно то, что от меня требовали».
Он отказался воевать с самого начала. Именно поэтому в плен к моджахедам он попал вовсе не с поля боя. Путь до «Хэзби Ислами» пролегал сначала через простую афганскую деревушку (боец бездумно и по «самоволке» покинул расположение своей воинской части и скрылся там). Потом через плен у местных бандитов. («Ну, сначала я был в той деревне, потом меня купили афганские бандиты, они предложили мне присоединиться к их банде». Он не сделал этого.) И только в результате конфликта этой банды с моджахедами Поварницына увезли в «Хэзби Ислами». Об этом эпизоде он тоже вспоминает в интервью: «Что интересно, я снова не смог убить. Он сидел за рулем мотоцикла (когда моджахеды отобрали пленных у бандитов, они увезли их с собой на мотоцикле – прим. ред.), за мной никого не было, у него был автомат сзади, а патроны и нож спереди висели. Я легко мог бы его убить, потому что мои руки не были связаны, я был свободен в своих движениях. Но я не стал этого делать».
Пленные как «декорации» и фото как «путёвка в жизнь»
До сих пор большинство историков удивляются тому, что Юрию удалось выжить (ведь он упоминал даже период в зиндане, а после этого обычно расстреливали). И большинство же уверено, что произошло это только благодаря вмешательству журналистов. 24–26 сентября 1981 года корреспонденты западных информационных агентств в лагере моджахедов Allah Jirga («Аллах Джирга» в провинции Забуль) рядом с пакистанской границей сделали большую серию фотографий военнопленных, среди которых был и Поварницын. А его фото с моджахедами и ещё одним пленным за авторством фотокорреспондента разошлось по большинству западных газет. Это и дало ребятам «путёвку в жизнь» в самом прямом смысле слова «жизнь».
Моджахеды открыто демонстрировали корреспондентам западных СМИ пленных советских военнослужащих, имея на то свой резон. Поварницын попал даже на снимки с военным советником США Андрюсом Айва. Есть основания полагать, что именно узнаваемость солдата позволила ему стать одним из первых советских военнопленных, оставшихся в живых. А самому факту существования подобной наглядной демонстрации, в свою очередь, солдаты обязаны Красному Кресту.
Моджахеды вступили в переговоры с Международным комитетом Красного Креста и советским руководством не случайно, как считают представители организации, ведь в 1980 году медики были высланы из Афганистана. Вместе с ними утекли и возможности МККК для самих боевиков. Дав возможность представителям Красного Креста вызволить из плена группу советских солдат, моджахеды проложили и параллельный мостик: медики МККК снова вернулись в Кабул и возобновили свою гуманитарную деятельность.
Реанимация в госпитале Международного Красного Креста в Кабуле. Фото: В. Киселев / РИА НовостиБлагодаря всей этой «многоходовке» с участием Красного Креста и зарубежных СМИ Поварницын и оказался в умиротворяющей Швейцарии.
Из лагеря в лагерь
Пребывание в Швейцарии, как это ни странно, несмотря на безопасность и бытовое благополучие, не принесло радости освобождённым пленным. «Поварницыну и Диденко повезло: сначала их не убили на месте, как других, а оставили в живых повстанцы из “Хезби-Ислами” – в “декоративных” целях, чтобы показывать западным журналистам. Потом, когда фотографии появились во всей мировой прессе, убивать их стало как-то неудобно. К тому же это начало наносить ущерб советскому престижу, и им повезло во второй раз: сейчас их жизнь в безопасности за решётками советско-швейцарской тюрьмы», – писали в журнале «Посев» в 1982 году.
Действительно, хотя советские солдаты и не были официально военными преступниками, но и условия советские власти поставили чёткие: никаких контактов с окружающим миром. Вот и получилось, что сначала Поварницына с товарищами держали на территории бывшего монастыря в помещениях исправительного лагеря для взрослых Ст. Йоханнсен (St. Johannsen) в городе Эрлах (Erlach) на берегу Бильского озера, а затем перевели в Центральную Швейцарию, к подножию Альп, с видом на Цугское озеро. Казалось бы, сплошные красоты, мирное название – фермерское хозяйство «Фрюбюнль» («Frühbünl»), но в действительности именно тут швейцарская армия организовала что-то вроде собственного дисбата. И из всех этих мест Поварницын (и не он один) с завидным упрямством пытался сбежать.
«Ну вот куда они бегут? Они что – надеются, что за ними приедут прямо из России и заберут домой?» – раздражённо спрашивал командир швейцарского дисбата полковник Альфред Клосснер.
Особенно странно было на это надеяться непосредственно Юрию Поварницыну, который успел в интервью западным журналистам прямо из плена моджахедов (видео есть в открытом доступе в сети) чётко обозначить свою позицию: «Мы приехали в Афганистан. Офицеры сказали нам, что советское правительство послало защищать афганское население от китайских и американских солдат. Я здесь и не встречал ни одного китайского или американского солдата. Главное – что эта война бессмысленна, они должны вывести армию из Афганистана. Советские солдаты здесь размышляют о том, что такое хорошо: один считает войну бессмысленной, другой её поддерживает, хоть она и бессмысленна. Русский солдат стал варваром здесь, он становится всё более и более жестоким. Некоторые солдаты, особенно те, кто ходит под кайфом, грабят дома, убивают женщин, детей и насилуют их».
Советские военнослужащие в Кабуле. Фото: Владимир Вяткин / РИА НовостиВряд ли автора таких заявлений ждали с распростёртыми объятиями.
Умереть на родине
Одним из условий интернирования (принудительного переселения) в Швейцарию, вспоминает Юрий в интервью Лупану, было подписание пункта о том, что через два года у него появится шанс отправиться на родину. В момент подписания (и он твёрдо это помнит) у него не было понимания, зачем вообще этот пункт. Мол, спасаете – так спасайте, зачем ставить условия. Мы сами решим, где и когда захотим оказаться. На родине – значит, на родине. И многочисленные попытки побега говорят о том, что он действительно рвался назад. Впрочем, со временем пыл поугас. Возможно, это связано с тем, что правовой статус вывезенных в Швейцарию бойцов был более чем неопределённым.
«Действия МККК в Афганистане были осложнены ещё и неясной международно-правовой ситуацией, – пишет swissinfo.ch. – Война в этой стране шла, так сказать, в серой зоне международного законодательства. Моджахеды рассматривали захваченных советских солдат как военнопленных. Москва же рассматривала повстанцев как “бандитов”, не признавая официально за ними статуса воюющей стороны. А потому и советские пленные были, по мнению советских властей, всего лишь “задержанными представителями ограниченного контингента советских войск в Афганистане”. Официального статуса “военнопленных” они не имели. Соответственно, и находящиеся в Швейцарии солдаты были не “интернированными”, а “лицами, временно находящимися на попечении швейцарских властей”».
Застрявшие на третьей стороне, не нужные никому дома, Поварницын и компания снова стали «декорацией». «Теперь их “показывает” в тех же декоративных целях Советский Союз тому же западному миру, демонстрируя заботу о своих гражданах. Именно западному миру, так как своему народу советские средства информации об этих троих спасённых из афганского плена до сих пор предпочли не сообщать: войны-то “нет”», – писал «Посев».
В результате в 1984 году Поварницын решил в Россию не возвращаться и попросил в принявшей его стране политического убежища, но получил отказ, что сильно его задело, ведь власти Швейцарии сообщили, что юридически не могут этого сделать, поскольку он считается на родине дезертиром. В ответ на это Юрий сообщил швейцарскому телевидению: «Я благодарен за то, что мне дали возможность работать и свободно жить в Швейцарии. Но не могу согласиться с тем, что меня назвали дезертиром. Дезертир – тот, кто, защищая родину, уходит с поля битвы. Я же с самого начала отказался убивать мирное население».
Не только обида сказалась на отношении Юрия к Швейцарии, но и настоящая, никуда не ушедшая – несмотря ни на что – тоска по родине. Всё в том же интервью Лупану он признавался:
– Я решил прожить здесь свою жизнь, но у меня есть мечта: когда я буду уже слишком старым, когда почувствую конец, я хочу вернуться обратно на Родину.
– И там умереть?
– Да!
