Фото: Мобильный репортер / Агентство «Москва»
Кажется, дача уже мало у кого ассоциируется с отдыхом. Аббревиатура СНТ если и вызывает у кого трепет, то совсем не блаженный. Садоводческие товарищества – это всегда что-то сложное, запутанное. Не оттого ли сфера эта постоянно претерпевает какие-то законодательные изменения? То осчастливят народ дачной амнистией, то напугают изъятием заброшенных участков, то разрешат прописываться на дачах, то обложат штрафами за нецелевое использование земель, то призовут огородников к большей самостоятельности, то задумают включить садоводства в границы населённых пунктов и передать под начало местных администраций. А сейчас вот создают в России специальную комиссию по вопросам развития садоводства и огородничества.
Комиссию учредили, как водится, из благих побуждений – для «решений в области земельно-имущественных отношений и жилищных прав граждан». Но ощущение уже такое, что чем активнее стараются навести в этой сфере порядок, тем больше всё перепутывается.
А может быть, нежизнеспособна сама форма садоводческих товариществ? Может быть, она вовсе противна человеческой природе в том виде, в котором её пытаются развивать?
Садоводческое товарищество – это ведь, в сущности, что-то не вполне определённое. Что такое дом и участок в деревне – ясно. Формат частного дома на земле за городом тоже понятен. И там, и там свои сложности – и хозяйственные, и межчеловеческие, но и плюсов много, и вообще жизнь более устоявшаяся. А СНТ и разные бывшие ДНП, дачные кооперативы – это, по сути, такой затянувшийся советский эксперимент, давно себя изживший, явно требующий переформатирования. Людям в этих садоводческих коммуналках давно тесно, трудно, они грязнут в склоках – в спорах о взносах, межевании, использовании общей территории, – они несут бремя обустройства инфраструктуры. И всё ради чего? Ради возможности несколько раз за лето пожарить шашлык на своей земле и ради пары грядок клубники?
Когда на заре становления Советского Союза культура новых дачных объединений только зарождалась, люди были полны энтузиазма. Кооперативы, товарищества, объединения – всё это было проникнуто идеей организации нового быта, нового человеческого общежития. Самоуправление представлялось ещё не правовой категорией, а философской. Однако, несмотря на воодушевление трудящихся, широкого распространения садоводческие товарищества тогда не получили. Риторика советской власти быстро сменилась. Разговоры о свободных кооперативах закончились, власть взяла курс на колхозы, куда загнали привычных к пахоте на земле крестьян.
Дачи выделялись в основном новой советской номенклатуре, творческой и технической интеллигенции. И новые дачники на своих загородных наделах, по сути, возрождали, насколько это возможно, конечно, традиции дореволюционных дач. Чем выше был статус получателя земли, тем обширнее были участки, но и скромные наделы использовались вовсе не для того вида отдыха, который лишь смена деятельности. Тут строили дома с башенками, сооружали красивые веранды, устраивали неторопливые чаепития с соседями, с которыми обсуждали отнюдь не вопросы общего хозяйствования и перспективы скорейшего наступления светлого будущего, а книги, театр, живопись.
Дачники на своем дачном участке во Владимирской области. Фото: Кирилл Каллиников / РИА НовостиДля рядовых граждан легендарные дачи в шесть соток стали массово разбиваться в конце сороковых. Горожане, измученные войной и послевоенной разрухой, были безмерно рады возможности выращивать овощи на своей земле. И отдыхали, конечно. После коммунальных квартир шесть соток казались невероятным счастьем. И люди готовы были облагораживать своё дачное счастье совместными усилиями с соседями. Тем более многие были сослуживцами: участки ведь давали от предприятий. В восьмидесятые дачи спасали от дефицита, в девяностые для многих стали условием выживания. А что сейчас?
Многие мои знакомые мучаются на этих старых советских дачах. Кого-то в огородничество втягивают пожилые родители, которые сами уже не в силах упражняться на грядках, но продать свои фазенды не хотят. Да ведь и не продашь дорого. Уже полноправные наследники дач убеждаются, что продать участок в СНТ за хорошую цену, хотя бы эквивалентную стоимости приличного подержанного авто, нереально. А если не продавать, то нужно поддерживать на участках какую-никакую активность, платить взносы в правление, часто непонятно на что идущие. Ещё нужно поддерживать сносные отношения с соседями, многие из которых готовы в любой момент нажаловаться, что участок не используется по назначению, чтобы выкупить его потом совсем уж по бросовой цене и так расширить собственные владения. А поругаешься с кем – ещё могут и пригрозить спалить дачу.
Есть среди моих приятелей и дачники-неофиты, перегоревшие тоже очень быстро. Эти уже покупали участки в относительно новых товариществах, но там, кажется, всё ещё печальнее. В новых СНТ часто нет ни нормальных дорог, ни воды, ни сносных электросетей. Предполагается, что собственники должны объединиться деньгами, силами и свободным временем и всё обустроить. Но, увы, ничего не выходит: часто люди не могут даже собраться полным составом в определённое время, чтоб обсудить, какие конкретно великие дела их ждут и с чего следует начинать. У всех насыщенная городская жизнь, много работы, девять из десяти предпочли бы, чтобы выдвинулся кто-то инициативный и смелый и всё разрулил. Но выдвигается обычно кто-нибудь хитрый и предприимчивый, у кого свой интерес, он подтягивает к кормушке ещё пару-тройку таких же хватких ребят и начинает крутить общие деньги не столько с пользой для общего дела, сколько с выгодой для себя и товарищей. Люди, конечно, ропщут на своих верандах, но громко не возмущаются, особенно если всё же делается хотя бы что-то, даже если это что-то делается кое-как.
Я сама несколько лет назад купила участок в таком новообразованном садоводстве. Купила, поскольку получила от государства земельный сертификат как многодетная мать. Была бы юридическая возможность, я бы распорядилась этой бумажкой иначе: приобрела бы домик в деревне у извилистой речки. Но купить землю можно было лишь в садоводстве, а учитывая номинал сертификата, ещё и не в самом близком и развитом. Вписалась я в это с единственной целью, чтобы потом эту нечаянную радость продать. Тоска меня взяла ещё на этапе поиска участка. Почти ко всем объявлениям прилагались планы товариществ, и на них было больно смотреть. Чистое поле, нарезанное на 1500–2000 клочков, – это то ещеё зрелище.
С горем пополам я нашла участок в цену сертификата, купила. Разумеется, мгновенно попала на сборы и налоги. Но – хуже того – я сразу оказалась вовлечённой в какие-то дрязги. Быстро выяснилось, что товарищество попало в руки недобросовестной семьи, узурпировавшей власть и срывающей перевыборы, присвоившей сборы за три года и вследствие неуплаты сорвавшей контракты по благоустройству. Два года я владела «инвестиционным» (сарказм) участком и два года наблюдала за этой Санта-Барбарой. Каждая новая серия начиналась примерно одинаково: возмущенная общественность грозилась собраться, принять меры, написать, обратиться и наконец вытурить самозванцев. И два года собрания оппозиции срывались, потому что у одного дежурство, второму сына везти на соревнования, у третьего тёщин юбилей.
Продажа товаров для дачи в ТК «Садовод». Фото: Ведяшкин Сергей / Агентство "Москва"Три года как я продала тот участок. Но из любопытства в момент написания этого текста я зашла в группу товарищества в ВК. И там ни одной хорошей новости. По-прежнему нет нормальных дорог, водопровода, не убирается строительный мусор, а на собственников повешены миллионные долги за услуги, которые им не оказывались.
Самое удивительное в этой истории то, что кто-то в этом садоводстве всё же построил дома, причём не хлипкие щитовые сарайчики, а добротные двухэтажные коттеджи с явным намерением жить в них постоянно. Вот этих ребят, конечно, жалко больше всего. Ведь и жить в такой атмосфере нельзя, и продать такое сокровище удачно не выйдет – слишком уж неликвидный актив.
А ведь многие так же основательно построились в других садоводствах. Я живу в Петергофе, вокруг много таких товариществ, и годами в них продаются трёхэтажные особняки, построенные на шести сотках. Продаются в 2–3 раза дешевле, чем дома, построенные на землях ИЖС, но никто не берёт: не хотят связываться. Хотя, наверное, у садоводств, которые уже вплотную примкнули к разросшимся пригородам или крупным деревням и селам и в которых уже многие живут круглогодично, хороший шанс административно интегрироваться в один из городских или сельских районов. В этом смысле самой интересной законодательной инициативой, на мой взгляд, было включение СНТ в земли населённых пунктов.
Но у огромного множества садоводческих товариществ, увы, перспектив превратиться в деревню или часть пригорода нет: они почти полностью пустеют зимой, хозяйства раздроблены, собственники не связаны никакой общей идей. Наделы в таких «объединениях» – всё равно что чемодан без ручки: содержать тяжело и нерационально, а отказаться жалко.
