Фото: Авилов Александр / АГН "Москва"
Чтобы ответить на эти вопросы, нужно понимать, какова сегодня главная проблема государственного экзамена. А она вовсе не в том, что всё сводится к «угадайке», что всё бесконечно упрощается и что экзамен в этом виде ведёт к оглуплению нации. Экзамены усложняются каждый год. И каждый год они всё дальше отходят от формата примитивных тестов. Но усложняется всё как-то совсем не так, как хотелось бы. Как-то формально. В ЕГЭ вообще много формализма – начиная от организации его проведения и правил заполнения бланков и заканчивая алгоритмами написания сочинений и критериями оценивания. Вот это и есть главная беда. Чудовищный формализм. Просто какой-то невероятный. Алгоритм, шаблон, борьба с нестандартным мышлением – вот три кита, на которых стоит ЕГЭ.
Мне ближе всего ситуация с русским и литературой. И я могу сказать, что она довольно печальна. Детей учат писать сочинения шаблонами. Нет – правильнее сказать, что сочинения теперь собираются, точно конструктор. Доходит до абсурда: порой дети заучивают клише вступлений и абзацы аргументов по десятку ходовых тем, а потом достают из памяти нужные кусочки и соединяют их в текст. Чаще, конечно, так натаскивают не самых способных детей. Но талантливым не легче. Да, им не надо заучивать готовые формулировки, но злую шутку с ними может сыграть их нестандартное мышление.
Оригинальность не в чести. Сочинение в русском языке должно иметь строго определённую структуру: нужно сформулировать проблему текста, данного для анализа, использовать строго два аргумента из того же текста и зачем-то указать и проанализировать связь этих аргументов. Про связь – это относительно новое требование. На него только второй год натаскивают. Но дело идёт со скрипом, потому что убедить в осмысленности этого дела школьников чрезвычайно трудно. Ведь понятно же, что в любом тексте всё связано, если он не создан шизофреником. Но ребята, конечно, стараются, и тексты их превращаются в совсем уж нечитаемое нечто. Да что говорить о детях! Посмотрите, что было дано в качестве образца на сайте ФИПИ. Вот фрагмент текста, оцененного на высший балл: «Делясь с нами информацией об уменьшении площади Садового кольца из-за автомобильных дорог, Солоухин демонстрирует осуждение данного решения, так как считает, что можно было его предотвратить, тем самым сохранив “зелёное кольцо” Москвы как памятник архитектуры. Это мы можем увидеть в предложениях 22–31. Уничтожая часть Садового кольца, умирает “самое ценное, что может быть в большом городе – живая зелень”, которая так важна для любого мегаполиса. <...> В качестве другого примера Солоухин показывает разрушение храма Христа Спасителя».
Какая мертвечина! Ещё и грамматические ошибки. И это подаётся как эталон! А вот продолжение с «анализом связи аргументов»: «Примеры связаны между собой. Это примеры – подтверждение главной мысли текста: прошлое стоит хранить, а не уничтожать. При этом важно, что если проанализировать эту связь, то можно заметить, что речь идёт и о памятниках архитектуры, и о „зеленом кольце“».
Нет, я ничего не редактировала. Попробуйте-ка соригинальничать, если в качестве эталона разработчики дают такое.
С литературой ещё интереснее. Несколько заданий подразумевает развёрнутый ответ. Главное задание – сочинение. При этом высказывание собственного мнения не поощряется, под негласным запретом порой даже невинные обороты вроде «на мой взгляд», «по моему мнению». Учителя и репетиторы, специализирующиеся на подготовке к ЕГЭ, настоятельно советуют ученикам избегать субъективизма и оценочных суждений, если только в какой-то конкретной теме нет формулировок вроде «согласны ли вы с тем, что...» или «что, с вашей точки зрения...»
Продраться через такой экзамен – всё равно что пройти по минному полю. И даже если всё делать «правильно», следовать всем идиотским установкам, всегда остаётся риск подорваться на мине «экспертного заключения».
Фото: Авилов Александр / Агентство «Москва»Не так давно я как педагог проходила очередные курсы повышения квалификации. Один из курсов вела эксперт ЕГЭ. Очень суровая женщина. И вот однажды дала она нам, педагогам, сочинение для анализа. Реальное сочинение реального подростка. Текст, представляющий ответ на вопрос: «Как связано комическое и трагическое в комедии Фонвизина „Недоросль“».
Сочинение оказалось неплохим. Да, вступление было стандартным. Да, ребёнок довольно скучно открыл тему определениями (что такое комическое, что такое трагическое), но что поделать, так учат, такое поощряется. Но когда дело дошло до примеров и собственных суждений, автор раскачался, загорелся. Чувствовался интерес, неравнодушие, мысль развивалась довольно интересно. И написано было гладко, ясно.
И вот нам предложили это сочинение оценить. Почему-то по пятибалльной системе, а не по критериям, соответствующим последнему заданию ЕГЭ. Кто-то осторожно поставил четвёрку, кто-то радостно и смело – пятёрку. А эксперт только головой покачала. «Что же вы, – говорит, – за педагоги такие! Двойку! Двойку тут надо ставить!» Почему? А тема, оказалось, не раскрыта. Не дан ответ на вопрос. Спрашивалось, как связано комическое и трагическое. И вот эксперт пояснила, что сочинение могло спасти одно единственное словосочетание: «Комическое с трагическим в произведении связаны очень тесно». Но ведь это же абсурд! Зачем, для чего нужно это бессмысленное дополнение? Разве оно подчёркивает что-то неочевидное? При этом всё в сочинении было. И про то, что одно усиливает другое. И про то, что первое раскрывается через второе. Не в лоб, но вполне понятно.
Я написала об этом эпизоде в блоге. И что вы думаете? В комментарии пришла какая-то заслуженная учительница, тоже опытный эксперт, и возмутились недостаточной суровостью своей коллеги. Педагог написала мне, что и пояснение, предложенное ведущей курса, не могло спасти работу, и текст не мог быть оценен выше 0 баллов! Потому что писать следовало о том, какими художественными приёмами подчёркивается связь комического и трагического. Нужно было продемонстрировать владение литературоведческими терминами.
Эта же дама ответила на мои сетования, что детям не дают творчески себя проявить. Я не поленилась, нашла её комментарий. Просто оцените этот изысканный канцелярит: «Построение текста на всех уровнях должно соответствовать коммуникативной задаче. <...> Никакие изыски не засчитываются – верно, но это верно и с точки зрения составления текста вообще: никакие изыски не спасут от отсутствия правильно развернутой мысли. Правильно = логично. <...> Что же до творчества, в критериях ясно написано: данные элементы могут фигурировать в любой последовательности в любом месте текста. Можно дать примеры из текста, а потом на их основе сформулировать тезис-проблему, можно делать микровыводы между частями. Всё это не возбраняется».
Не возбраняется собирать конструктор с конца или середины. Ну, спасибо. Правда, этакие кульбиты и не оцениваются. Но ничего. Главное – что не наказываются. Хотя... Это ведь только, если всё «творчество» укладывается в рамки перетасовки абзацев. А вот парцелляцию, например, запросто могут засчитать как речевую ошибку. И стилистический повтор – туда же. И инверсию. И не дай бог какой-нибудь каламбур ввернуть. Все это вещи, с точки зрения многоопытных экспертов, очень и очень сомнительные.
И вот как нам от этого уйти? ЕГЭ отменить можно. А как отменить таких забюрократизированных экспертов? Как отменить разработчиков, которые каждый год «совершенствуют» экзаменационные задания, внося всё новые бессмысленные требования? Как отменить методистов, предлагающих детям учиться по неграмотным, напичканным канцеляризмами текстам? А ведь все эти деятели к нам не с Марса прилетели. На их такую странную деятельность был сформирован, не побоюсь сказать, общественный запрос.
Вспомните, почему вообще возникла потребность в ЕГЭ? С его помощью хотели избежать множества разных злоупотреблений. Не только очевидной коррупции, но и бескорыстной предвзятости. Всех так пугал человеческий фактор, что общество согласилось наконец с абсолютной бесчеловечностью экзамена. Всех так пугали возможные ошибки проверяющих, что их превратили в роботов, чётко следующих установленным алгоритмам. Всех так пугала неопределённость, неоднозначность интерпретаций экзаменационных ответов, что согласились даже на самые нелепые правила, лишь бы они соблюдались. И вот вместе с предвзятостью ушли заинтересованность, доверие, сочувствие к ученику. Вместе с пресечением возможности протолкнуться в вузы откровенным неучам преградили путь ярким, талантливым ребятам.
Фото: Зыков Кирилл / Агентство «Москва»Как выходить из этого тупика? Ведь что бы ни придумали сейчас вместо ЕГЭ, это тут же обложат со всех сторон талмудами инструкций, возведут вавилонскую башню ограничений, протоколов и экспертиз. И если не будет так, общество же взбунтуется. ЕГЭ слишком глубоко врос в тело общества. Всем нужны понятные правила, чёткие критерии и гарантии. Никто не хочет рисковать. Желания, конечно, понятные. Но мы, кажется, переусердствовали.
