Глава Министерства образования и науки Валерий Фальков заявил, что Россия откажется от Болонской системы и будет разрабатывать собственную «уникальную» модель высшего образования. В ведомстве пояснили, что реформа будет проходить поэтапно и не подразумевает полного запрета бакалавриата и магистратуры. Однако как долго будет длиться этот переход и к чему вузы должны прийти в итоге, пока неясно.
Россия присоединилась к Болонскому процессу в 2003 году. По замыслу инициаторов, новая система должна была повысить конкурентоспособность вузов и создать единое общеевропейское образовательное пространство со свободным передвижением студентов и преподавателей. При этом система бакалавриата и магистратуры вводилась в России постепенно. До сих пор на неё перешли не все высшие учебные заведения, а вопрос о необходимости ухода от традиционного специалитета оставался дискуссионным.
Корреспондент «Стола» поговорила с кандидатом филологических наук по специальности «Германские языки» доцентом Олегом Карнауховым, который много лет готовит российских абитуриентов к поступлению в зарубежные вузы, о том, что изменится для выпускников школ, которые хотят учиться за границей и почему российскую систему высшего образования можно было назвать Болонской лишь условно.
Олег Карнаухов. Фото: Олег Карнаухов/VK– Как вы относились к переходу на Болонскую систему, когда это только началось? Насколько я знаю, этот переход был долгим и болезненным и в академической среде были очень разные мнения.
– Так получилось, что мой уход из университета (Тамбовского государственного университета имени Державина – прим. ред.) как раз пришёлся на то время, когда закрывались кафедры, связанные с преподаванием языка, они менялись. Это было как раз то самое время, когда начиналась реализация Болонской системы, поэтому я её наблюдал со стороны уже как преподаватель, который готовил абитуриентов – школьников и студентов – к поступлению в заграничные вузы. Болонская система, на мой взгляд, действительно очень продуктивна, она облегчала возможность поступления российских студентов в зарубежные университеты, но она не была у нас полностью реализована так, как в Европе.
– Насколько успешно эта система работала в России?
– На мой взгляд, тот подход, который был выбран, не совсем правильный. В Европе, где я учился в университете, это выглядит совсем иначе. У студента обязательно должен быть выбор, а здесь выбора не было никакого – такое же расписание, как в бывшей советской системе, какой-то набор предметов один за другим. И дело даже не в том, что в европейских университетах нет таких предметов, как, например, физкультура, или обязательных курсов по психологии и философии, а в том, что там задаётся рамка – тебе в определённый семестр надо сдать такие-то предметы, и ты можешь ходить к преподавателям разным и сам этих преподавателей выбирать. И может быть так, что у одного профессора огромное количество студентов и на лекциях просто не протолкнуться, а к другому два-три приходят. И каждый для себя находит тот оптимальный вариант, который его устраивает. А у нас это невозможно и не было сделано по многим причинам. В том числе по причинам экономии средств.
– Действительно ли Болонская система облегчала российским студентам интеграцию в мировое образование и не только в образование?
– Что касается самой системы, то она позволяла нашим студентам поступать в зарубежные вузы, и это было, конечно, идеальным вариантом. То есть когда наш студент попадал в ту же самую Германию, у него был определённый набор дисциплин, который ему засчитывали, и, например, отучившись здесь, сдав здесь первую ступень, можно было пойти на магистра учиться уже в Германии. И так поступали многие, это был замечательный шанс. И не обязательно это была возможность или необходимость оставаться там, очень многие возвращались сюда для того, чтобы продолжать работу здесь – и это, конечно, расширяло кругозор студентов, готовило к самостоятельной жизни, к общению с заграничными партнёрами, потому что они уже знали экономику других стран, были знакомы с тем, что такое демократическое государство.
Фото: Joel Mott/Unsplash– Остаётся ли возможность у наших ребят поступать за границу? Насколько сейчас это сложно сделать?
– Да, у наших студентов и абитуриентов-школьников остаётся возможность поступать в зарубежные вузы. Они продолжают готовиться и они продолжают поступать. Как ни странно, та закрытость, которая надвигается, стремление к изоляции, которое вышло на повестку дня, наоборот подталкивает многих людей учиться в Германии, Австрии. Но сама система всё больше усложняется: сложные перелёты, осложнилось финансирование, трудно переводить деньги на карточки, нужно искать определённые банки, которые не попали под санкции. То есть для тех, кто учился, например и хочет дальше учиться в магистратуре, конечно, будет в какой-то степени сложнее. После отмены Болонской системы при перезачётах определённое количество часов может оказаться меньше количества семестров. То есть, например, человек восемь семестров закончил, а будет зачтено шесть или четыре, и это будет осложнять возможность учебы.
– Расскажите про ваш личный опыт как преподавателя, как репетитора, студенты которого успешно поступали в вузы за границей. Вы уже столкнулись с какими-то трудностями?
– Лично я сейчас столкнулся с ситуацией, когда моя дочь поступала в Воронежский университет с прицелом, что на третий год у неё будет стажировка в Германии, и вот сейчас закрываются программы... Причём я так понимаю, что это обоюдное такое закрытие: не только немцы закрыли программы, но и наши российские вузы, беря под козырёк, тоже хотят показать какую-то необыкновенную лояльность государству. И вот я столкнулся с тем, что дочь не сможет поехать на третьем курсе на стажировку, что для будущего преподавателя немецкого языка, для специалиста по мировой литературе означает отсутствие навыка общения с носителями языка. И это, конечно, сужение горизонта ожидания студента. Закрываются границы, закрываются какие-то возможности. И отмена Болонской системы ещё усугубит этот процесс.
- Как повлияет отмена Болонской системы на научное, культурное и языковое сотрудничество с другими странами в целом?
- Я считаю, что отмена Болонской системы повлияет на нашу интеграцию в европейскую научную систему. Наши статьи уже сейчас достаточно тяжело принимаются в зарубежных сборниках. И мои коллеги пишут о том, что стало значительно сложнее, идут отказы. И отмена Болонской системы, боюсь, будет усугублять эту ситуацию и взаимный обмен на уровне университетов. Я думаю, что это будет на многие годы. И сейчас не так-то много иностранных источников, цитируемых в диссертациях, и плохое знание иностранного языка у многих отмечается, а если будет потерян интерес к изучению иностранного языка, то это, конечно, скажется сильно на развитии нашей страны и на развитии науки. Я думаю, отмена Болонской системы – это большая ошибка. Это как в известном высказывании о демократии: демократия не идеальное явление, но лучшего не придумано. Так и Болонская система не совсем правильно была реализована у нас, но и стремление всё сделать так, как когда-то было в Советском Союзе, закрыться, отграничиться от других – это достаточно неправильное решение, которое негативно повлияет на развитие нашей высшей школы.
Фото: Bucerius Law School/Unsplash– То есть люди всё равно будут находить способы уезжать?
– Остановит ли это поток отъезда из России? Это осложнит выезд отсюда, но не остановит сам процесс, если люди не согласны в принципе с тем, что происходит, а я это вижу. И можно было бы избежать этого, как Китай работает сейчас. Китай отправляет студентов на учёбу и потом создаёт условия в своей стране, чтобы люди возвращались туда с хорошими знаниями – со знанием языка, со знанием технологий, экономики. И народ действительно возвращается туда. Я боюсь, что мы как раз породим сейчас ту ситуацию, которая была в начале 90-х. Университеты с большим интересом встречали русских студентов за рубежом, но многие из них не хотели возвращаться обратно. А вот уже чуть позже, когда жизнь наладилась в стране, тогда процент возвращенцев, то есть тех людей, которые возвращались после учёбы, стал значительно больше. Возьмём, например, меня. Я до сих пор не уехал, не сменил своё место пребывания на Германию, учу здесь иностранному языку студентов, абитуриентов, передаю им свои знания и опыт.
Для справки
В 1999 году министры образования 29 стран подписали Болонскую декларацию, которая должна была создать единое Европейское пространство высшего образования. На начало 2022 года в Болонский процесс входило 48 стран. Россия присоединилась к нему в 2003 году. В 2007 году в нашей стране была введена система бакалавриата и магистратуры. По данным на 2021 год, в российских вузах в бакалавриате учились свыше 480 тыс. человек, в магистратуре – 180 тыс. Как заявил в интервью газете «Коммерсант» министр науки и высшего образования Валерий Фальков, система бакалавриата и магистратуры не исчезнет по крайней мере в ближайшие два года из-за утверждённых цифр приёма.
