Реализм и либерализм являются двумя теориями международных отношений. (Последний не нужно путать с либерализмом как с общественно-политической теорией.) Существуют и другие теории, но базовыми считаются всё же эти две, причём либеральная теория сейчас является доминирующей в западном мире.
Индивид и ночной дозорный
Начнём с либерализма как философского и общественно-политического учения, которое послужило основанием для либерализма как теории международных отношений (или институционального неолиберализма, как его сейчас называют специалисты). Профессор Джон Миршаймер в лекциях, прочитанных в Йельском университете ещё в 2017 году, выделяет классический либерализм, называя его «modus vivendi либерализм» и «прогрессивный либерализм». Оба либерализма основываются, по мнению профессора, на трёх китах. В основании modus vivendi либерализма стоят индивид и его неотъемлемые права. Группы людей менее важны или не важны совсем. Но очевидно, что индивиды могут не соглашаться с друг другом по каким-то ключевым вопросам, поэтому, чтобы не было войны всех против всех, вторым китом либерализма является терпимость. Также понятно, что одной индивидуальной терпимости может не хватить, чтобы удержать индивидов от конфликтов, поэтому необходим третий кит – государство, «ночной дозорный», как любит говорить профессор Миршаймер, защитник неотчуждаемых прав индивидов и гарантии мирного сосуществования различных индивидов.
Классический либерализм отличается от прогрессивного тем, что выступает прежде всего за отрицательные права: свобода слова, собраний, передвижений и пр. Государство здесь необходимо, чтобы защищать ваши свободы. Тогда как прогрессивный либерализм говорит ещё и о положительных правах, то есть тех, которые надо не просто защищать, а специально создавать. Такие права могут быть обеспечены только через вмешательство государства, так называемую социальную инженерию. Самым характерным тут является право на равные возможности. У людей изначально неравные возможности, поэтому обеспечение этого права требует отдельного вмешательства государства.
Индивидуализм, лежащий в основе либерализма, напрямую ведёт к космополитизму. Действительно, если мы отрицаем существенность различных человеческих общностей, их вторичность и даже ненужность, то мы приходим к общности, которая объединяет всех людей. Это космополитизм как отмена национальных особенностей. И здесь мы постепенно переходим к либерализму как теории международных отношений или институциональному неолиберализму, который доминирует сейчас в западной политике и западной прессе.
По мнению Джона Миршаймера, либеральный индивидуализм и вытекающий из него космополитизм напрямую влияют на то, что институциональный либерализм большое значение уделяет международным организациям и международному законодательству. И здесь, конечно же, необходим единый «ночной дозорный», который будет поддерживать порядок среди всех этих международных организаций и обеспечивать соблюдение либерального законодательства. Этот дозорный – самая сильная экономически успешная страна с либеральной демократией и мощной армией. В нашем случае это безусловно США.
Джон Миршаймер. Фото: mearsheimer.uchicago.eduИдеология прогрессивного либерализма – вполне тоталитарная идеология, она предписывается полезной и необходимой всем индивидам во всех странах. Раз уж неотъемлемые права есть у всех людей на земле, то чтобы их защитить, нужно везде установить либеральную демократию, потому что только при таком политическом режиме и возможна максимальная защита прав.
Но либеральная демократия – это не просто зашита прав, это ещё путь к экономическому процветанию и миру. Мы можем посмотреть на либеральные демократии. В этих странах уровень жизни, как правило, выше, чем в странах с другим социально-экономическим и политическим устройством, и эти страны между собой не воюют! Действительно, трудно представить себе сегодня войну между Италией и Францией или США и Канадой.
Главным препятствием для установления либеральной демократии являются режимы, где нет места демократическим нормам, и диктаторы, которые из-за страха потерять власть держат народ в узах тирании. Поэтому необходимо изменить режим или свергнуть диктатора. После этого люди, не скованные никакими внешними ограничениями, начнут тут же реализовывать свои неотъемлемые права, что неизбежно приведёт их к созданию либеральных демократий и экономическому процветанию. Это происходит не всегда просто и сразу. В трудных случаях сначала должна быть задействована социальная инженерия, или нациестроительство (nationbuilding), что мы могли особенно ярко наблюдать в Ираке и Афганистане. Правда, в Ираке в результате войны 2003 года установилась не либеральная демократия, а гражданская война с терактами, где мирных людей погибло больше, чем военных. Главным «плодом освобождения» Ирака стал ИГИЛ. В Афганистане все государственные институты, созданные американцами за 20 лет оккупации, рухнули примерно через несколько дней после их поспешного ухода, и мы имеем тот же режим талибов, что был до вторжения США.
Авторами институционального неолиберализма считаются ныне здравствующие Роберт Коэн и Джозеф Най. Неолиберализм, как мы видим, является ведущей стратегией в международной политике для США в течение многих десятилетий. Республиканцы и демократы, непримиримые оппоненты по многим вопросам внутренней политики, проявляют завидное единодушие, когда дело касается вопросов внешней политики. Ввод войск в Ирак, Афганистан, ленд-лиз на 40 млрд Украине – все эти проекты принимаются практически единодушно.
Джозеф Най. Фото: Chatham House/FlickrВ американских медиа тоже гегемония неолибералов. При этом они могут быть из совершенно разных политических лагерей: от радикально правых, до не менее радикально левых. Во внешней политике все они придерживаются одной идеологии. В своей статье 2016 года Стивен Уолт так описывает данную ситуацию в СМИ: «В “Нью-Йорк Таймс” список обозревателей, регулярно пишущих о международных делах, включает одного неоконсерватора (Дэвид Брукс) и нескольких известных либеральных интернационалистов (Томас Фридман, Николас Кристоф и Роджер Коэн). Росс Даутхат – более традиционный консерватор, но он редко пишет о международных делах и уж точно не реалист. Несмотря на определённые различия между ними, все эти авторы являются красноречивыми защитниками интервенционизма США по всему миру по разным причинам. В “Вашингтон пост” работают четыре бескомпромиссных неоконсерватора (идеология, близкая к неолиберализму, с более правым уклоном. – «Стол»): редактор редакционной страницы Фред Хайатт, Чарльз Краутхаммер, Роберт Каган и Джексон Диль, а также раньше печатался Уильям Кристол. Его постоянными обозревателями также являются бывшие спичрайтеры администрации Буша Марк Тиссен и Майкл Герсон и ультраправый блогер Дженнифер Рубин, а также более центристский Дэвид Игнатиус и всё более воинственный Ричард Коэн. Излишне говорить, что ни один из этих писателей не является реалистом, и все они решительно поддерживают активную внешнюю политику США. Как заметили Джеймс Карден и Джейкоб Хейлбрунн в The National Interest в прошлом году, Хайатт фактически “превратил газету в рупор для нераскаявшихся интеллектуалов-воинов” и теперь ведёт “самую безрассудную редакционную полосу в Америке”».
Теория, которая противостоит неолиберализму, – это реализм, или неореализм. Важное отличие реализма от неолиберализма в том, что первый утверждает анархическое мировое устройство, второй – иерархическое. Анархия в данном случае – политологический термин, подразумевающий, что в мире нет одного центра, подчиняющего себе остальные государства. Каждое государство в международных отношениях руководствуется прежде всего своими национальными интересами, главный из которых – безопасность. Безопасность обеспечивается с помощью применения военной силы или угрозы её применения. Если неолиберализм говорит о взаимосотрудничестве, прежде всего экономическом, которое может быть основной международных отношений, то реализм заявляет, что в основе международных отношений лежит конфликт в силу вышеупомянутого национального эгоизма каждой державы.
Стивен Уолт так характеризует реализм: «Реалисты считают, что национализм и другие местные особенности сильны и долговечны; государства в основном эгоистичны; альтруизм встречается редко; доверие трудно найти; а нормы и институты имеют ограниченное влияние на действия могущественных государств. Короче говоря, реалисты в целом пессимистично смотрят на международные дела и настороженно относятся к попыткам переделать мир в соответствии с каким-то идеологическим планом, каким бы привлекательным он ни казался абстрактно».
Стивен Уолт. Фото: members.pbk.orgС первого взгляда либеральная теория кажется более привлекательной и гуманной. Мир, где страны руководствуются международным законодательством, где в основе отношений лежит выгодное экономическое сотрудничество, где международные институты способны предотвратить или урегулировать любые конфликты, кажется более привлекательным, чем мир реалистов. Мир, в котором каждый думает только о себе и рассматривает других прежде всего как оппонентов, от которых нужно защищаться. Но, по мнению сторонников реализма, их теория более актуальна и реалистична, поэтому она больше способствует миру и стабильности.
Либеральная теория, в рамках которой есть иерархия, вступает в радикальное противоречие с реальностью, где торжествует анархия и национальный эгоизм. Либерализм неизбежно ведёт к попытке установить однополярный мир, где есть мощная держава и какой-то межнациональный институт, который выполняет роль ночного дозорного. В данном случае таким дозорным пытается быть США. Но само стремление построить мирный однополярный мир и либеральную гегемонию приводит к большому количеству войн, разжигающих военное противостояние в огромных регионах планеты, потому что либеральная гегемония будет неизбежно сталкиваться с национальным эгоизмом тех стран, которые в силу тех или иных причин не захотят становиться либеральными демократиями.
Альтернативой либеральной гегемонии и стремлению установить однополярный мир, по мнению реалистов, является признание многополярности мира и установление баланса сил. Конечно, это не избавит человечество от войн, но поможет сильно снизить их количество. «Попытка экспорта демократии полностью провалена, нациестроительство невозможно», – утверждает профессор Джон Миршаймер, основываясь на опыте в Ираке, Афганистане и других странах, где США пытались с помощью вооружённых сил установить демократию и создать гражданское общество.
Более того, Джон Миршаймер в проведении политики либеральной гегемонии видит угрозу демократии внутри самой Америки. Оба профессора себя считают убеждёнными либеральными демократами, правда, в его классическом, а не прогрессивном изводе, и выступают не против самого либерализма как философского и общественно-политического учения, а против институционального неолиберализма, против либеральной гегемонии как попытки силовым путём насадить везде свободу и процветание, очень напоминающее большевистское «железной рукой загоним человечество к счастью». Так вот, продолжая политику либеральной гегемонии, США всё более и более погружаются в военные конфликты, что естественно повышает их уровень милитаризованности и снижает уровень свобод! Потому что состояние войны всегда требует ограничения прав граждан и увеличения вмешательства и контроля государства в жизнь своих граждан. Это правило работает не только в России, но и во всём мире. Таким образом, стремление принести как можно большему числу людей свободы может привести к уменьшению этих свобод.
Лучшей альтернативой неолиберализму, по мнению Джона Миршаймера и Стивена Уолта, должен быть реализм. Если бы политические элиты США руководствовались им, то можно было бы избежать огромных человеческих потерь, геополитических потрясений, гуманитарных катастроф, триллионы долларов пошли бы на улучшение жизни людей, а не на разрушение.
Стивен Уолт пишет: «Если бы Буш послушал Брента Скоукрофта, Колина Пауэлла или некоторых других видных реалистов, он бы не вторгся в Ирак в 2003 году. Буш сосредоточился бы исключительно на ликвидации “Аль-Каиды”, вместо того чтобы увязнуть в Ираке. Тысячи американских солдат не были бы убиты или ранены, а несколько сотен тысяч убитых иракцев остались бы живы. Региональное влияние Ирана было бы значительно меньше, а Исламского государства не существовало бы. Таким образом, отказ от здравого реалистического совета стоил американскому налогоплательщику нескольких триллионов долларов, наряду с очевидной человеческой ценой и вызванным этим геополитическим хаосом».
Колин Пауэлл докладывает в Совете Безопасности ООН о нарушениях в Ираке. Фото: United States GovernmentРеалисты всегда выступали против расширения НАТО и осуждали политику США по отношению к России. «Реалисты также понимали, что попытка присоединить Грузию или Украину к “Западу” может вызвать резкую реакцию Москвы и что Россия может сорвать эти усилия, если захочет. В Украине всё ещё был бы бардак, если бы внешней политикой США руководили реалисты, но Крым по-прежнему был бы частью Украины, и боевых действий, которые ведутся на востоке Украины с 2014 года, вероятно, не было бы. Короче говоря, если бы Клинтон, Буш и Обама слушали реалистов, отношения с Россией были бы значительно лучше, а Восточная Европа, вероятно, была бы в большей безопасности», – также отмечает Стивен Уолт.
Пока же, как мы видим, в западном мире и, что важно, в западных медиа доминирует теория институционального неолиберализма. Поэтому и все российские либералы являются по умолчанию сторонниками данной теории, потому что воспринимают её как естественное проявление западной либеральной мысли. Суждения в духе теории политического реализма сразу же маркируются как московская пропаганда. Благодаря гегемонии в прессе неолиберализма очень легко получилось убедить всех российских либералов, что главная причина украинского кризиса – это имперские амбиции и властолюбие Путина, а Запад, в частности США, – защитник свободы и законности в мире. Но здесь важно понимать, что реализм – политическая теория либерально-демократического происхождения, и она довольно авторитетна в научной среде на Западе, хотя в общественно-политическом пространстве у большинства политических и медиаэлит вызывает стойкое отторжение.
Можно, конечно, придерживаться любой теории, это личное дело каждого человека, но теория реализма очевидно заслужила более широкого внимания публики и более широкого представительства в общественном пространстве, а теория неолиберализма с не меньшей очевидностью нуждается в более критическом подходе и переосмыслении. Всё-таки конечным бенефициаром всех этих теорий являются конкретные люди, большинство из которых об этих идеях никогда и не слышали, но от которых напрямую зависят их жизни.
