Как изменится российская медицина в эпоху санкций, чего нам ждать и к чему готовиться – обсудили участники дискуссионного клуба «Трансперенси Интернешнл – Россия»*.
Фёдор Катасонов, педиатр, популяризатор доказательной медицины, автор книги «Федиатрия. Нетревожный подход к ребёнку»:
– Состояние нашей медицины сейчас можно сравнить с автоматом Калашникова – довольно скверное и низкое боевое качество оружия, но при этом вполне высокая надёжность и дешевизна. Качество медицины в целом сейчас на низком уровне. Как говорится, нельзя убить то, что и так мертво. Проблемы с логистикой и поставками мы и так периодически испытывали: у нас исчезали препараты, вакцины, и мы ждали их или же вовсе заменяли. С начала ковида пациентам активно выписывались дженерики – препараты низкого качества, и они будут продолжать выписываться ещё очень долго. Видимо, запас прочности у нашей медицины есть. Этот запас базируется на врачебном энтузиазме и на представлении врачей о собственной миссии.
Фёдор Катасонов. Фото: fediatrix/TelegramЯ опросил моих коллег, государственных и частных врачей в основном из Москвы. Они считают, что резкий кризис маловероятен. Если мы говорим про закупки, то нас, конечно, ждёт параллельный импорт и обходные пути через Азербайджан, Казахстан, Эмираты. То, что некоторое время назад мы ощущали дефицит лекарств, – это больше связано с ажиотажем и панической скупкой, вызванной повышенным спросом, но никак не с самими поставками. Те фирмы, которые поставляют критически важные препараты, от нас не ушли, а то, что от нас уходит, можно будет заменить на препараты производителей других стран. Возможно, за счёт качества, но качество в любом случае оставляло желать лучшего. Москвичи пишут, что они не замечают, что чего-то не хватает: что-то стало дороже, что-то дольше ждать, но в конце концов всё, что нужно, приходит и пока что работает.
Думаю, будет более экономичный режим пользования любой техникой. Сейчас уже говорили, что на УЗИ записывают только через заведующих. Главную проблему люди видят в том, что из страны уезжают высококлассные специалисты, которые были лидерами мнений. Второй похожий момент: некоторые медицинские ассоциации перестали работать с российскими специалистами.
Что касается медицинского бизнеса – по моим данным, рынок не падает, выручка московских клиник тоже: туда продолжают вкладываться и инвестировать. В частной медицине всё закуплено на полгода/год вперёд.
Ситуация с ранеными совсем неутешительна. Протезирование и имплантация завязаны на импорте. У нас не будет такого количества протезов, чтобы заместить военные потери.
Полина Звездина, главный редактор журналов «Фармацевтический вестник», «Медицинский вестник» и «Аптекарь»:
– Мои прогнозы более пессимистичны: если в стране прекращаются клинические исследования – это значит, что прекращается и регистрация новых препаратов. Насколько я помню, из фармкомпаний полностью прекратил сотрудничество с Россией только Bristol Myers Squibb, который продал своё подразделение. Остальные фармкомпании продолжают начатые исследования, но не берутся за новые. В худшем случае это значит, что в России не будет новых лекарств.
Полина Звездина. Фото: pharmvestnik.ruЕсть надежда на Казахстан, так как он имеет выход на ЕврАзЭС – единственный нероссийский и доступный сейчас лекарственный рынок. Как это будет – не совсем понятно.
Нет ни одной страны в мире, которая могла бы обеспечить себе достойный уровень здравоохранения вне международного контекста. Это невозможно. Это касается и препаратов, и оборудования, и профессиональных кадров. Если речь идёт о незаменимых лекарствах (например, для онкологических больных), то запустится долгая бюрократическая машина: сначала нужно получить разрешение на ввоз препарата, затем мы будем его искать, в то время как у фармкомпаний вряд ли есть запасной склад для русских. В результате с момента обнаружения отсутствия препарата до момента его появления пройдёт 9 месяцев. Кто официально повезёт нам детские зарубежные вакцины, которые делают до года? В запасе только иммунопрофилактика АДС и БЦЖ.
Фёдор Катасонов:
– Всё, что можно будет заместить, будет замещаться. Всё, чего не будет, перестанет поступать. Врачи и пациенты чемоданами везут лекарства, если они возвращаются из-за границы, – это уже практика. Мне не кажется, что вакцины пропадут. Насколько я знаю, запас на год у России есть. А то, что у нас лечили тем, что есть, – так было всегда. В России нет стандарта, который мы обязаны выполнять. То, что касается госзакупок, устроено так же. Даже формулировка в бланках составлена так, чтобы совершенно разные товары могли подойти под описание. Для нас это не ново вовсе.
Полина Звездина:
– Соглашусь с Фёдором. Тем не менее нашу систему здравоохранения можно назвать крепкой, потому что как минимум для государственных клиник закупка была сделана ещё в 2021 году. Частный бизнес тоже закупается обычно заранее. Понятно, что если производитель будет везти вакцину, которая даже не входит в календарь (обязательных прививок для ребёнка), на трёх перекладных, то она в разы поднимется в цене. Это ставит в тупик и производителя, и стремительно беднеющее население. Тогда, возможно, и вакцину везти не стоит. Но хочется верить, что у нас действительно есть лекарства хотя бы на год.
Оксана Станкевич, исследователь волонтёрского проекта Likarnya Online (BIONABU), защитник прав пациентов:
– Некоммерческие организации, занимающиеся хроническими инфекциями, – ВИЧ, гепатитами, – столкнулись с тем, что препараты, которые раньше они могли себе позволить, стали очень дорогими, и не только потому, что их перестали ввозить. Эти препараты лишь чуть лучше бесплатных. Бесплатно лечение получить не могут те, у кого нет документов. Это очень большая категория граждан. В большом числе это граждане, эмигрировавшие с Украины ещё в 2014 году. Очень сложно доказать свою личность в суде, и на этом основании им не предоставляют бесплатное лечение. Сейчас купить лекарства невозможно. Поэтому инфицированные люди вынуждены использовать просроченные препараты или же менять их на более дешёвые, которые, как правило, сильно хуже. ВИЧ не будет лечиться.
Анастасия Лапунова, аналитик «Трансперенси Интернешнл – Россия»*:
– Мы (Трансперенси – прим. ред.) в большой степени ориентировались на государственные ковид-закупки. Ряд зарубежных компаний ушёл с российского рынка, но жизненно необходимые средства будут поставляться. Государство понимает, что оно должно сохранить качество медицины на том же уровне, что и до 24 февраля. Большинство закупок за последние два года производилось у единственного поставщика, и они недостаточно прозрачны. Они скрывают некоторую информацию. В январе этого года поставщикам разрешили не публиковать основания минимальной цены лекарств, что приводит к их подорожанию. Российские ковидные вакцины не проходили через единую информационную систему госзакупок, но проходили централизованно через Минздрав. Объёмы поставок вакцин мы не можем оценить. Это подрывает доверие, так как мы не понимаем, кто является конечной компанией-производителем. Все закупки у единственного государственного поставщика с обоснованием чрезвычайной ситуации начали стремительно увеличиваться. Уже в начале 2022 года их сумма достигла 75 % от закупок прошлого года. В течение двух лет сумма увеличилась с 69 млн до 415 млн руб. Закрадывается ощущение, что закупки возросли неслучайно.
Анастасия Лапунова. Фото: transparency.org.ruЧеловеческий фактор сейчас не менее важен, чем сотрудничество с фармкомпаниями. Самые лучшие врачи уезжают из страны, и, на мой взгляд, это даже опаснее, чем возможная отмена поставки лекарств.
Параллельный импорт фармацевтических препаратов – ещё более закрытая система, нежели работа Минздрава. Избежать или же хотя бы отследить коррупционные схемы внутри этой сферы будет ещё сложнее, поэтому за этим необходимо наблюдать. Это серьезнее, чем уход бытовых опций вроде Coca-Сola или Ikea, так как медицинский сектор влияет на качество нашей жизни гораздо больше.
*Организация признана Минюстом иностранным агентом.
