Большевистская Россия была антирусской
Я рискнул начать разговор о нашем российском контексте жизни в связи с проблемой примирения и покаяния. Его, как правило, очень плохо себе представляют за пределами России. Когда говорят о русских и о российской истории где-либо за границей, мы никогда не узнаём себя. Все, конечно, помнят Русскую смуту начала XVII века и польско-литовскую интервенцию, но это очень мало влияет на национальное самосознание. В молитве о России современника тех событий патриарха Московского Ермогена ни слова нет о поляках. Там говорится о наших грехах, о народах (даже не об одном народе), напавших на нашу страну. Там говорится и о наших единоверцах, православных людях, которые тоже могли идти на Москву и потом участвовать в событиях этой смуты. Но там нет ни слова о поляках. В русском сознании антипольских настроений очень немного. Может быть, самое неприятное только одно – роль Польши в разрушении России во время большевистской революции, но это уже не XVII век, а XX.
Или вспомним французов, как они себя вели в России во время войны 1812 года. Это было французское варварство. Они оскорбляли все святыни: устраивали в храмах конюшни, переплавляли святыни Московского кремля в большие слитки серебра и золота и так далее. Но в русской памяти нет ничего антифранцузского. Если русский человек встречается с французом, он помнит о другом – о достижениях культуры, искусства, литературы. Иногда ещё вспоминают Французскую революцию. Это, конечно, тень, это не радость, потому что на неё слишком оборачивались большевики, которые сами во многом превзошли в преступлениях французских революционеров.
Вспомним ужасную Вторую мировую войну, которую русский народ воспринял как агрессию, как попытку нового уничтожения. Разорённый и загнанный в лагеря и ссылки, с разорённой армией, он нашёл в себе силы воевать и победить. Советская власть этим воспользовалась и присвоила себе плоды победы русских солдат. Я даже назвал это «своя – чужая победа». Мы помним, как летом 1942 года впервые звучит спровоцированный советской властью лозунг: «убей немца!». Не фашиста, не нациста, а немца! К сожалению, это было сформулировано не лучшим представителем еврейского народа – Ильей Эренбургом – и широко пропагандировалось. В советское время демонизировали поведение нацистов в нашей стране, отождествляя при этом нацистское и немецкое. После войны, в 50-е годы, мне приходилось слышать антинемецкие выражения в духе «убей немца», но к концу советской власти они выветрились, и сейчас никто у нас к немцам не отнесётся как к врагам России. Сейчас появляется всё больше и больше воспоминаний о том, что немцы не все и не всегда были такие звери, как их рисовала пропаганда. Немало случаев, когда они помогали то одним, то другим, но об этом нельзя было говорить в советское время.
В этом году Польша отмечает столетие своей самостоятельности. Но мы в нашей стране в это же самое время отмечаем совсем другое событие. Ровно 100 лет назад, в начале сентября 1918 года, большевики объявили красный террор, хотя де факто он начался раньше – сразу после октября 1917 года. В результате этого террора, ставшего государственным на много десятилетий, Россия потеряла 85 миллионов только убитыми тем или иным образом. Не искалеченными, не сведёнными с ума, не сломанными, а только убитыми и насильственно изгнанными из страны. Я говорю только о прямых демографических потерях России за советское время.
Большевистская Россия всегда была антирусской, выступавшей и против Русской церкви, и против русского народа, и против русского государства. Советский Союз никогда нельзя называть Россией. Это не только не тождество, это противоположности.
Молитва о жертвах и палачах
Мы говорим, что ходим по кладбищу, что и немудрено после пережитого нашим народом в XX веке. ГУЛАГ – это даже не Освенцим. У нас этих концлагерей было огромное множество не только до Второй мировой войны, но и во время, и после неё. Кроме этого, по всей стране, в каждом областном и даже районном центре людей убивали десятками тысяч и ещё большее число ссылали.
Да, поверивших в советскую идеологию было немало в Советском Союзе. Россия осталась только в ГУЛАГе – в других местах её не было. Сейчас изданы дневники замечательного писателя Михаила Пришвина, которые он вёл с 1905-го по 1953 год. Пришвин хотел жить в России, поэтому ездил в командировку в ГУЛАГ. Больше он нигде Россию найти не мог.
Вот уже почти десять лет 30 октября, в День памяти жертв советских репрессий, мы поименно оплакиваем беззаконно убитых в эти годы. Эта молитва проходит в десятках городов нашей страны в старом смысле слова, то есть Российской империи. Только в Москве у нас больше десяти площадок, где читаются имена погибших, восемь будет в этом году в Санкт-Петербурге. Власти где-то, конечно, препятствуют, но всё-таки закон на нашей стороне до сих пор. К чтению присоединяются люди, проходящие мимо. Часто они прибавляют к нашим помянникам имена своих отцов, матерей, дедов и бабушек, прадедов и прабабушек. Иногда говорят какие-то слова от себя.
Это не просто чтение имён, это «Молитва памяти» – молитва примирения и прощения. Мы молимся за всех, даже если точно знаем, что это не только жертвы, но и палачи, которые, будучи сотрудниками НКВД, сами без меры убивали невинных людей. Такое чтение и молитва никому не даются легко и просто, но это надо делать. Господь призвал молиться и за врагов, а здесь мы даже не за врагов молимся, а за жертв. Пусть они палачи, но они же и жертвы, их тоже незаконно убили, как и тех, кто палачами, предателями и доносчиками не был.
Сейчас официальная политика такова: давайте примиряться, давайте наконец завершим гражданскую войну, которая началась 100 лет назад и не закончилась. Власть хочет её закончить, она предлагает такой концепт: давайте просто примиримся и не будем вспоминать прошлое. Но эта забывчивость как-то против совести. Давайте примиримся – кто с этим поспорит? Но давайте друг у друга попросим прощения, потому что после гражданской войны и массовых убийств невиновных людей не может быть. И без признания вины и покаяния примирение не может состояться, нужно открыто сказать о том, кто что делал. Это совсем не значит, что надо кого-то отдавать под суд, как требуют в Европе, когда речь идёт о людях, совершивших тяжкие преступления против человека и народа много лет назад. В российских архивах есть документы, свидетельствующие о таких злодеяниях, но их держат закрытыми, дожидаясь, чтобы умерли последние преступники, которые ещё ходят по земле. Их немного осталось, но они ещё есть. Мы в Преображенском братстве против того, чтобы отдавать под суд, судить. Но мы за правду. Иначе всё скоро может повториться – у нас или не у нас, это уже не так важно. То, что произошло в России, потом радикальным образом повлияло на человеческую историю. Не было бы 1917 года в России, не было бы и Второй мировой войны. Мы хорошо знаем, как это связано, хотя эта связь до сих пор многими плохо осознана.
Простите моего деда
У нас никто не знает истории своей семьи, потому что за такие рассказы в советское время любой мог поплатиться жизнью – и люди на протяжении трех поколений молчали. Никто не говорил, что у него кто-то из родственников был священник, дворянин или промышленник. Почти не сохранились семейные архивы. Люди уничтожали их сами, потому что достаточно было одной фотографии, письма, слова, чтобы лишиться свободы или жизни.
Среди этих родственников могли оказаться святые мученики, умершие именно за то, что они христиане, а могли оказаться палачи, про которых потомки по сей день могут думать, что у них славные предки, герои. Я знаю несколько удивительных случаев, когда люди среди своих ближайших родственников находили сотрудников НКВД, и открывались имена тех, кого они мучили, пытали, расстреливали. Хотя, на мой взгляд, любой сотрудник этих карательных органов – уже преступник только по принадлежности к этой организации. НКВД, КГБ – менялось название, а суть всегда была одна, начиная с ЧК Феликса Дзержинского. Я видел, как у жертв и их потомков просили прощения потомки палачей, хотя сами они ничего плохого не делали. Более того, они сейчас христиане, верующие люди.
В связи со столетием революции 1917 года мы объявили Акцию национального покаяния по всей стране, для всех народов, для всех людей, причастных к советской системе, потому что все согрешили и у всех есть нужда в покаянии. Надо увидеть, где мы впитали в себя наследие коммунистического времени и являемся носителями этого духа до сих пор, даже если совсем этого не хотим. Мы разработали программу общенационального покаяния, начали её осуществлять, а в этом году добавили к ней ещё и программу возрождения. Потому что нельзя только каяться, но нужно думать и о возрождении. Это вдохновляет очень многих в самых разных частях нашей страны. Мне кажется, что христиане должны в этом обязательно участвовать, и не просто участвовать, а быть ведущей силой, но для этого мы должны быть творческими живыми людьми. И тут мы видим, как явно нам помогает Бог.
Священник Георгий Кочетков во время дискуссии в Доме Варшавских архиепископов. Фото: Кирилл МозговМатериал подготовил Олег Глаголев
