Денис Ляпин. Фото: из личного архива Дениса Ляпина– Правда ли, что меха для русского человека – больше, чем просто предмет одежды и защита от холода?
– Да. Мех сакрализировали. Это было связано с его использованием в ритуальных практиках – начиная с правителей страны и заканчивая самыми обыкновенными людьми. Дело в том, что мех с глубокой древности рассматривался в качестве магического атрибута у многих народов, но наиболее устойчивым это представление оказалась именно в России. Это объяснимо: географическая территория, на которой проходили генезис и развитие русской государственности и формирование народа, была важнейшим источником добычи пушного зверя, тогда как на других европейских землях его уже давно не было.
– Какие магические свойства русская культура приписывали меху? Почему свадьба – княжеская или крестьянская – не могла обойтись без меха и шубы? А на Святки ряженые выворачивали шубы?
– Прежде всего мех использовался в качестве магического предмета, наделённого функцией достатка, плодородия, благополучия и продолжения рода. Но вывернутый мех считался признаком иного мира, и с его помощью изображали духов предков-помощников (святочные ряжения, например); благорасположенные к потомкам, они также способствовали их процветанию. Это значение меха предопределило его широкое распространение в традиционной культуре как важного обрядового элемента. Став неотъемлемой частью множества народных празднеств, он попал в песенную традицию и народные сказки. Наиболее ярко ритуально-магическая функция меха – и особенно шубы как самой презентабельной меховой одежды – проявлялась в «переходных» обрядах жизненного цикла (семейных обрядах), направленных на достижение благополучия и продолжение рода. Во время традиционной свадебной церемонии мех играл важнейшую роль: шкуры стелили молодым под ноги, устилали ими сани, лавки и вообще делали всё, чтобы жених и невеста как можно чаще прикоснулись к меху, переняв его сакральную силу.
– Каким мехом торговали в Древней Руси, с какими странами торговали?
– В Древней Руси в Европу поставляли главным образом меха особо ценных пушных зверей. Самым дорогостоящим мехом был соболь (особенно чёрный), затем – куница, она была лесная и «каменная», добываемая на открытых пространствах или у предгорий Урала. Кроме того, северные русские земли были богаты песцом, горностаем. Чёрный соболь был атрибутом одежды высшей европейской знати. Когда в XIV веке чума («чёрная смерть») опрокинула экономику европейских стран, ввозить стали, кроме дорогого, почти любые меха: это бобр, горностай, ласка, норка, выдра. В это время особую популярность приобретает «верк» – беличий мех. Но не о каждой белке идёт речь, классификаций беличьего меха в зависимости от региона было много. Увы, к концу XV века многие виды белки были истреблены. В частности, полностью исчезла так называемая «онежская белка». Русские меха поставлялись в Византию, через Галицкую землю в Венгрию и Богемию. Через Крым и Каспий «мягкое золото» шло на Восток. Были организованы поставки в Польшу, Чехию, земли Южной Европы и Германии. Но всё же только немецкий торговый город Ганза взял на себя основную транзитную функцию меха в Европу. Дело было в том, что ганзейские купцы имели тесные связи с Новгородом – важнейшим центром продажи меха до XV века.
Картина В. М. Васнецова «Призвание варягов». Фото: Государственная Третьяковская галерея– Насколько котировался русский мех в Европе и на Востоке?
– Русский мех никогда не терял популярности в Европе и всегда котировался высоко вплоть до середины XX века. В средневековой Европе трудно было представить аристократа, не знакомого с соболиными мехами из далёкой заснеженной страны. Поскольку на Руси не добывали золота и серебра, то меха шли в обмен преимущественно на эти драгоценные металлы, а также шёлк и пряности. Это уже говорит о том, что мех был очень популярен. Русский мех упоминается даже в средневековой «Песне о Роланде». Популярность русского меха у арабов в Средние века была связана с тем, что пророк запрещал мужчинам золото, серебро и драгоценные камни, а о мехах ничего не говорил. В итоге мех на Востоке быстро стал социальным маркером, потому как люди хотят отличаться друг от друга, выглядеть лучше других.
– Почему возникла традиция обшивать княжескую одежду – даже летнюю – мехом? «Царский мех, даже в обрезках и поношенный, мог восприниматься как амулет, приносящий удачу», – сказано в книге. С чем ассоциировался мех?
– Традиция обшивать княжескую одежду мехом связана с двумя составляющими. Во-первых, мех – статусный социальный маркер, признак богатства, а значит, и власти. При этом на Руси было сильно представление о мехе как магическом предмете, приносящем удачу, плодородие и процветание роду. Согласитесь, вещи крайне необходимые тому, чей род правит княжеством и тем более обширным государством, окружённым враждебными соседями. Я хочу сказать, что ритуальная и практическая функции меха и меховой одежды были тесно связаны, поскольку любая одежда, помимо своего сугубо функционального назначения, являлась символом, «языком» культуры, средством коммуникации. Мех, конечно, воспринимался и как счастливый талисман, ведь это символ семейного достатка и благополучия.
– А когда возникла традиция дарить шубу как знак наивысшей милости государя и с чем это связано?
– В том случае, когда мех дарит правитель, особенно царь, мех получает дополнительное сакральное значение, связанное с восприятием высшей власти вообще. Я полагаю, что с глубокой древности люди выбирали своим правителем того, кому благоволит удача. Везение и счастье – важнейшие категории древности, когда жизнь человеческого сообщества зависела от случайного каприза природы и вообще от обстоятельств, независимых от человека. Сила, умение и опыт были важными факторами, но важнее всего в первобытном лесу была личная удача. Так зародилось представление о «мане вождя», особой удаче, присущей человеку. Такие «избранники судьбы» оказывались правителями, и их удача становилась достоянием коллектива. Удача вождя гарантировала удачу племени, позволяла выжить в окружающим мире, полным засух, наводнений и землетрясений. Это представление о правителе как носителе удачи со временем воплотилось в мифологеме об особой доле правителя. Многие русские сказки посвящены этому, особенно те, сюжет которых связан с приключениями простодушного и глуповатого героя, становящегося царём или царским зятем, то есть следующим правителем. Высший правитель может поделиться своей удачей через дар. Мех в этом отношении идеальный источник царского дара, так как сам по себе является магическим артефактом, приносящим процветание и удачу. Ну а меховой подарок от обладателя особой доли тем более обладает большим положительным эффектом. Ну конечно, мех – это не только магия. В случае дарения шубы в придворных церемониях или послам подарок выступал как символ России, её процветания и достатка. Только в руках русского царя находятся безграничные источники ценной пушнины. Хотя на самом деле они были отнюдь не безграничны. Первое упоминание о золотной (обшитой золотой нитью) шубе, фигурирующей в качестве дара, относится к 1503 году. Со временем такие упоминания встречаются всё чаще. Традиция существовала до конца XVII века.
Шапка Мономаха. Фото: Shakko / WIkipedia– В книге сказано: «Одним из главных атрибутов полновластия московских князей в самом конце XV века стала легендарная шапка Мономаха». Как шапка, отороченная соболем, стала символом монаршей власти?
– Шапка Мономаха не имела реального отношения к князю Владимиру Всеволодовичу Мономаху. Скорее всего, это был головной убор какого-то татарского аристократа. Шапка Мономаха стала одним из главных атрибутов полновластия московских князей в XV веке. Её появление, как считается, было связано с традицией московских правителей передачи наиболее ценных предметов одежды по завещанию. Традицию открыл Иван Калита, передавший сыну соболий бугай (короткая верхняя одеждой без рукавов) с наплечниками, меховую шапку и несколько шуб. Иван Калита – вообще фигура очень важная для формирования Московского государства. Именно его можно по праву считать строителем фундамента будущей Российской державы. Он передал своим сыновьям много вещей и, между прочим, шубу. Вообще шуба упоминается в завещании Ивана Калиты (1328) впервые. В этом году князь пожаловал своим детям: Симеону – шубу, обшитую жемчугом, и шапку, обшитую золотой нитью, Ивану – шубу с жемчугом и пояс, а младшему Андрею – бугай соболий с наплечниками. Дочери Калиты, Мария и Феодосья тоже получили наследство: им отец оставил по кожуху (одежда близкая к шубе) с металлическими бляхами, украшавшими грудь, плечи и спину и с жемчугом. Правитель Москвы передавал своим наследникам княжеские одежды, тщательно и вдумчиво их распределяя по политической значимости, точно так же, как и свои земли. Поскольку шуба уже в те годы была материальным атрибутом власти, то и распределение «мехового» наследства властителя имело для современников вполне конкретно понимаемую образную аналогию ритуала передачи власти. Укреплению традиции способствовали его потомки, вручавшие наследникам шубы, пояса, плащи и головные уборы.
– В XVII веке одежда знатных женщин – и зимняя, и летняя – окаймлялась мехом. Существовали правила, какой мех использовать для платья знати, какой – для простолюдинов? Подобные правила нарушались?
– В традиционном обществе было много правил, которые регламентировали жизнь людей, большинство таких правил не были юридически зафиксированы, во всяком случае до конца XVII века законодательная база на эту тему была слабой. Одежда, в том числе и меховая, как маркер социальной градации строго регламентировалась обществом. Например, даже будучи очень богатыми, купцы Строгановы вели себя запросто в быту и общении и носили не очень богатую одежду. Считалось, что их род низкого, крестьянского происхождения. В любом традиционном обществе, каким являлась, и средневековая Россия, костюм был прежде всего коммуникативной системой, системой знаков, социальных, этнокультурных, половозрастных кодов. Крестьянин не должен был носить соболей, а вельможа – заячий тулуп, поскольку это было бы грубым нарушением социального порядка. «Попу – куницу, дьякону – лисицу, пономарю-горюну – серого зайку, а просвирне-хлопуше – заячьи уши», – четко разграничивала нормативы потребления русская пословица. Потребление меха, да и потребление в целом было жестко нормировано имущественным, и – еще более – социальным статусом.
– Есть ли в культурной традиции гендерное разделение на «женский» и «мужской» мех?
– Да, конечно, такое разделение было. Сегодня оно уже почти отсутствует, так как мех не столь популярен как когда-то. Например, росомаху никогда не использовали в женской моде, потому что сама эстетика этого лохматого меха противоречила изяществу дамских нарядов. Но есть и еще одна причина: толстая и грубая шкура росомахи слишком тяжелая. Другой мех из группы специальных мужских – волчий – с густым и высоким жестким ворсом, серый с голубоватыми с рыжеватыми оттенками. Впрочем, есть в Заполярье и белый волк. Огромные (до 2 метров) и тяжелые волчьи шкуры шли на пошив монументальной верхней одежды, сохраняющей тепло даже в самый лютый мороз. Долгополые волчьи шубы и родственные им тулупы и епанчи (плащи с капюшоном) в это время встречались в гардеробах мужчин всех сословий. Еще один специфический «мужской» мех – медвежий («медведна»). Это износостойкий тяжелый мех с густым лохматым и грубым волосяным покровом светло-бурого, бурого, черно-бурого до черного цвета. Темный с блестящими серебристыми кончиками мех ценился. Косматые медвежьи шубы сохраняли тепло не хуже волчьих. Как претензию на оригинальность, близкую к эпатажу, воспринимали современники привычку фаворита императрицы Екатерины II князя Григория Потемкина встречать гостей в косматой медвежьей шубе вместо домашнего халата. Может быть, князь видел в нем что-то особенно русское.
Портрет Екатерины II и князя Григория Потемкина кисти Василия Нестеренко. Фото: Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачёва– Когда мех стал элементом аристократической культуры и с чем это связано?
– В XVIII веке, когда ценные породы меха стали редкими, дорогой мех в одежде становится частью аристократической культуры. С одной стороны, Россия следовала давней европейской моде. С другой – добыча ценного меха сократилась, и доступный мех был крайне низкого качества. Только аристократ мог позволить себе соболя или куницу. Зато в XVIII веке набирает популярность росомаха. Это хитрый и мощный зверь, опасный для охотников. Мех росомахи довольно красивый: длинноволосый, блестящий, густой, лохматый и грубый, черно-коричневого или черно-бурого, рыжевато-бурого цвета с так называемой «шлеей» – полосой более светлого меха, опоясывающей туловище. На Камчатке были известны также и белые росомахи, но их быстро истребили. Мех очень органически вошел в моду галантной эпохи, появился специальный «мужской» мех. Ну а у женщин популярностью стала пользоваться муфта. Меховую муфту можно назвать самым престижным и желанным модным аксессуаром эпохи. Хотя первые сведения о муфте относятся еще к XV столетию, тогда она была частью дамского гардероба. Изображение цилиндрической муфты как самостоятельного аксессуара для согревания рук, больше схожего с сумочкой, нежели с рукавом, известно на рисунках XVI века. Вместе с петровскими реформами мода на «новые» муфты пришла и в нашу страну. Самыми желанными были соболиные и горностаевые муфты, доступные лишь знати, а лучшими среди соболиных – те, что украшались так называемыми собольими «огоньками», то есть собольими хвостиками. В XVIII веке впервые в истории «морской» мех калана сравнялся в меховой иерархии с «сухопутным» соболиным мехом не в последнюю очередь потому, что промысел соболя в России переживал трудные времена.
Под влиянием петровских реформ изменилось и культурное значение меха. Его тесная сакральная связь с персоной царя становится уже не столь очевидна, как раньше. Однако Россия оставалась Россией и мех, как всегда, представлялся одним из ее важнейших, исконных символов, показателем благополучия огромной – теперь уже просвещенной – державы.
– Насколько масштабен был пушной промысел в Российской империи до Первой мировой? Какие пушные породы особенно ценились?
– Это было трудное время для меховой индустрии. Наступила эпоха глобального пушного кризиса. Показательно, что поставки соболя на Ирбитскую ярмарку – главный мировой торг соболиной пушниной – за первые десять лет ХХ века снизились на 78 %. Лучшие сорта соболя исчезли или были близки к исчезновению (в том числе соболь так называемой «голубой воды»). Это была настоящая катастрофа. В новых условиях высококачественные соболь, горностай, калан оценивались чуть ли не на вес золота! Так, привоз баргузинского соболя (лучшего из всех возможных, с очень темным, пышным и шелковистым мехом) на Ирбитскую ярмарку в 1909 году составлял всего 90 штук. На пути к исчезновению находился калан. Увы, в России была истреблена почти вся лесная кошка. Наблюдалась более чем в два раза убыль горностая, заметно истощилась промысловая база песца, рыси, куницы. Дефицит коснулся даже белки, промыслового зверька, распространенного в русских лесах повсеместно. Сокращение ее популяции было вызвано усиленной активизацией охоты, поскольку охотники белку добывали вместо редкого теперь соболя. Наступил глубокий кризис рынка пушнины ценных сортов и высокого качества, то есть именно того, что исторически составляло специфику русского меха. Конечно, история русского меха не была окончена, но была близка к новому этапу. Откуда взялся этот кризис, сказать не сложно. Прежде всего дело было в бесконтрольной круглогодичной охоте и вырубке леса. Открытие Сибири для колонизации, быстрое экономическое развитие региона после открытия Ленских золотых приисков (1844), развитие сети электропередачи, телефонной сети и электрифицированной железной дороги обернулись уничтожением природной среды обитания пушного зверя. Возможности экстенсивного роста промысловых территорий в это время были полностью исчерпаны.
