Комфорт не русский продукт?
Четверть века я слышу одну и ту же фразу: «Мы сидим на нефтяной игле». Мы слишком зависим от экспорта нефти и газа. Это говорят чиновники и бизнесмены, серьёзные политики и «пикейные жилеты», интеллектуалы и простые обыватели. И все говорят, что это очень-очень плохо. Как с ними не согласиться? Соглашаюсь и говорю: да, давайте же тогда сами производить и выпускать хорошие товары. Россия ведь в разное время выпускала практически всё, что нужно человеку. Гражданские самолёты и утюги, телевизоры и мебель, наручные часы и автомобили. И тут картина меняется. «Производить собственные вещи? Ха-ха-ха! Да разве мы что-нибудь можем, что-то умеем?» Есть какое-то не всеобщее, но очень распространённое предубеждение против всего русского у самих же русских людей.
Явление давнее. Есть исторический анекдот об Анри Брокаре, создателе российской парфюмерии. Он начал выпускать духи в России. Зная особенности и стереотипы местного покупателя, он на дегустации налил французские духи во флаконы своей фирмы. Возмущенные русские дамы морщились и возвращали товар в магазин, потому что были уверены, будто в России не могут производить хорошие духи. Между тем в Российской империи как раз умели производить всё: от дредноутов типа «Петропавловск» до фруктов в шоколаде и конфет от Абрикосова и калачей от Филиппова.
В годы советской власти стереотипы о том, будто в России невозможно выпускать хорошие вещи, стали ещё сильнее. На этот раз у них была и вполне материальная основа. Плановая экономика плохо отвечала на потребности людей. Промышленность производила устаревшие модели, медленно перестраивалась. В магазинах людям хамили продавщицы. «Комфорт не русский продукт», – записывал в своём дневнике сын Марины Цветаевой Георгий Эфрон, переехавший из Парижа в Москву.
Хвалынские яблоки и финский хрен
У заграничных, импортных, товаров была в СССР высокая репутация. А в начале 90-х отечественные товары просто исчезли из продажи, остались практически одни импортные. Помню, как в моём родном городе остался всего один магазин, торговавший отечественными конфетами от фирмы «Конфи». А всё вокруг было занято «сникерсами», «марсами», «баунти», и казалось, будто в России больше ничего не производят. В 1995–1996 гг. я работал в продуктовом магазине и до сих пор помню его ассортимент. Хлеб и всякая выпечка были местные, их привозили четыре местных хлебозавода: № 1 на Комсомольской (позже «Всеслав»), № 2 на Уралмаше, № 6 на юге города, у остановки «Ювелирная» (там были самые вкусные булки, слойки, в том числе в шоколадной глазури, и ещё много чудесных вещей), и хлебомакаронный комбинат, который теперь называется «Смак». Колбасу и сосиски привозили с местного мясокомбината, а необыкновенно ароматные, тающие во рту мясные копчёности – шейку, пастрому – привозили с какого-то небольшого предприятия в посёлке Изоплит. Почти всё остальное было импортным. Помню, как меня потрясло, что даже варенье и хрен продавались финского производства. Что говорить об электронике, одежде, которые были почти исключительно импортными.
Времена менялись. Политологи, чиновники и простые люди по-прежнему ругали экономику, основанную на продаже нефти и газа, ну ещё, пожалуй, алюминия, титана, ванадия, минеральных удобрений (но эти товары у простых людей не на слуху). А как же быть с нашими товарами? Однажды в Париже подошёл к витрине магазина русских сувениров. Там были только ушанки и матрёшки. Как-то маловато для великой державы. Все как-то привыкли, что товары легче всего привозить из Китая или (самые дорогие, для богатых людей) из Европы. К этому привыкли и бизнесмены, что специализировались на импорте всего и вся – от автомобилей до яблок. Ладно, отечественный автопром, который у нас всегда ругали, но почему же в Россию надо было привозить яблоки из Польши, Италии, Бельгии, Аргентины? А как же наши яблоки – краснодарские, воронежские, саратовские? Не забуду, как на станциях в Среднем Поволжье и в Мордовии к поезду выходили десятки людей с ведёрками яблок. Отдавали их за копейки, потому что не нужны они были ни фирмам, производившим соки из импортных концентратов, ни крупнооптовым торговцам, импортёрам. Наши крупные ритейлеры одно время и забыли, что в России растут яблоки. Им удобнее и проще было привозить их из других стран и даже других континентов.
Фото: Кристина Кормилицына/КоммерсантъТолько из очерка журналиста и путешественника Виктора Боброва я узнал, что есть, оказывается, в России удивительно вкусные (по словам автора) хвалынские яблоки. Вот только за пределами Саратовской области их не купить: «Увы, прекрасные хвалынские яблоки тёмно-красного цвета и отменного вкуса можно найти только на рынках и в несетевых магазинах. Это очень печально, ведь эти яблоки – настоящий бренд и Хвалынского района, и всей области».
Лишь однажды довелось мне попробовать удивительно вкусные яблоки под названием «Россошанские полосатые». Я не знаю яблок вкуснее, но где же их купить, не ехать же специально в Воронежскую область? Причина в глобализации? Да, конечно, но глобализация наложилась на давнее и до сих пор не изжитое презрение к своему, предубеждение против своего. Люди из поколения в поколение передавали друг другу убеждение, будто в России хороших товаров не производят, что комфорт и в самом деле «не русский продукт».
Смешно было читать, как даже неглупые люди горевали, узнав об уходе с российского рынка компании IKEA. Когда в моём родном городе впервые открыли магазин этой фирмы, мы с женой с удивлением увидели, как скучна их мебель, будто сделанная самыми простыми столярными инструментами. Чем она лучше мебели, которую выпускают полтораста отечественных мебельных фабрик? Но очарование иностранного бренда было столь неотразимым, что многие люди просто не верили, будто мебель можно покупать где-то ещё, кроме IKEA.
Когда появятся русские люксовые бренды?
Слоган «Покупайте местное» приживается плохо – слишком сильна инерция прошлого. Недавно директор Петродворцового часового завода – кстати, англичанин – рассказывал, как он с коллегами выпустил первые коллекции обновленных часов «Ракета». Он решил, что России не хватает своего люксового бренда, не только часового. Где российские «Louis Vuitton», «Prado», «Armani», «Dolce & Gabbana», «Rolex», «Omega», «Patek Philippe», «Vacheron Constantin», «Audemars Piguet»? И возникла идея сделать такой бренд из российских часов. Дело было в начале 2010-х. Часы были очень интересные, но продавались плохо: «Я недооценил, насколько русские не хотели покупать русские часы. Просто хотелось плакать. <…> Никто не верил в русские часы». Комментарии на форумах были издевательские. Как, русские часы стоят столько же, сколько японские? Да кому они нужны! Мы по такой цене «Seiko» купим.
Считалось, что русский человек должен носить швейцарские или японские часы, ездить на немецкой или японской машине, покупать французский или итальянский сыр, обедать в итальянском или японском ресторане, отдыхать в Европе или хотя бы в Турции. Хорошо, но в чём же источник его благополучия? Снова в нефти, газе, алюминии? Но этих сфер деятельности на всех не хватит. Куда же девать «лишнее» население? В «айтишники пойдут»? Но, во-первых, не у всех способности есть именно к такой работе, а во-вторых, и эта сфера деятельности не резиновая. Значит, даже нынешнее редкое, немногочисленное население России окажется просто лишним при этом несправедливом мировом разделении труда?
В русский язык вошло англо-американское понятие «стартап», то есть новое дело, новый бизнес. Но в каких же сферах могут быть наши стартапы, если производство всего и вся находится за границей? Более того, а чем мы можем гордиться, если у нас все товары вокруг будут заграничными? Победами и достижениями предков? Хорошо, а как быть с нашими собственными достижениями? Уж не говорю о победах. «Слова, сеньора, стоят мало», – говорит герой Лопе де Вега. Кто поверит словам о величии России, о её славной истории, если нам будет нечего предъявить, кроме надоевших матрёшек и давно вышедших из моды ушанок? Создать отечественный аналог айфона России сейчас явно не по силам (хотя в будущем – вполне), но выращивать свои яблоки, свою картошку (а не египетскую!), делать свой сыр – возможно и даже необходимо. Да-да, будем надеяться, что в прошлом остались позорные истории о сыре из пальмового масла. Современного российского покупателя, избалованного и придирчивого, не обмануть. Производители в Сернуре или Кушве выпускают настоящий «Камамбер» и вполне узнаваемый «Грюйер». Некоторые модели уже упомянутой «Ракеты» сейчас можно купить только по предзаказу – так велик спрос. То же самое и с часами модели «АЧС» от челябинского бренда «Молния». За редкие часы мастера Антона Яицкого «Маленький принц» коллекционеры готовы отдать от 400 тысяч до миллиона рублей и даже больше. Часы Константина Чайкина стоят ещё дороже.
Люди начали носить русские часы и гордиться ими. Покупают российскую мебель, которая, на мой взгляд, куда интереснее икеевской. Значит, в России будут не только нефтяники и айтишники, но и часовщики, мебельщики, сыровары и представители ещё многих профессий, которые и принесут стране истинную славу, славу мирной и благополучной страны. Для меня русская идея сейчас – это идея делать лучшие в мире вещи.
