В Турции официально объявлены результаты выборов, которые прошли 14 мая. На президентских выборах итоги такие: Реджеп Тайип Эрдоган – 49, 51%, Кемаль Кылычдароглу – 44,88%, Синан Оган – 5,17%. Таким образом, ни один из кандидатов не набрал 50 процентов, будущий глава республики определится во втором туре, который пройдет 28 мая.
Эти выборы называли «историческими», те, кто ждёт перемен, говорили, что «в Турции, наконец, наступит весна». И нельзя сказать, что ожидания совсем не оправдались – оппозиция на этих выборах набрала рекордное количество голосов и вообще проявила себя как серьёзный конкурент действующей власти. Прежде всего потому, что впервые (не без эксцессов) ей удалось объединиться и выдвинуть единого кандидата.
В парламенте, который тоже выбирали 14 мая, оппозиционные партии также заняли на несколько десятков больше мест, чем в прошлом, но все таки провластной партии Справедливости и развития удалось сохранить большинство – вместе с союзниками они получили 320 голоса из 600. Таким образом, даже если во втором туре выиграет оппозиция, им, скорее всего, не удастся выполнить главное предвыборное обещание – вернуться к парламентской системе и «восстановить демократию». Напомним, президентской Турецкая республика стала в результате референдума в 2017 году, таким образом Эрдоган, уже «отбывший» свои сроки на посту премьера, «обнулился», как у нас говорят и пошёл на второй круг. Который может закончится.
Может быть, поэтому ощущается некоторое разочарование: казалось бы всё должно работать на однозначную победу оппозиции (которую не объединяет практически ничего, кроме желания свергнуть «султана»): чудовищная инфляция, страшное землетрясение, которые принесло столько жертв и разрушений, проблемы в сельском хозяйстве и тп. Но рейтинг Эрдогана, как был, так и остался на уровне чуть меньше 50 процентов. Ни щедрые подарки населению перед выборами, ни новый электрический автомобиль турецкого производства, ни предвыборная речь в Святой Софии, ставшей недавно мечетью, не добавили ему новых сторонников. Но и не убавили число верных.
Переговоры президента России Владимира Путина с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом в Кремле. Фото: Дмитрий Азаров / КоммерсантъВпрочем, для тех, кто живёт в Турции или давно следит за жизнью в этой стране, никаких особых сюрпризов не произошло – все прошло по-турецки. То, что русскоязычные эксперты, освещавшие выборы, увидели как «беспрецедентное», «впервые», «удивительное» и т.п. – стало таковым для них потому, что экспертами по турецким выборам они стали недавно. И ещё потому, что судят о стране своими мерками. Очень сложно представить себе человеку из России, что есть страна (которая чем-то на нашу похожа), где люди до сих пор верят в демократические процедуры, ходят на выборы и борются за каждый голос.
Явка, которая составила на этих выборах 89 процентов, и так удивила россиян – обычная для Турции. Сами турки называют Эрдогана «султаном», имея в виду его стремление к абсолютной власти, россияне тоже так говорят. Но нам очень сложно себе представить, что этот «падишах», который у власти 20 лет, никогда не был бесспорным лидером – всегда побеждал с трудом, на грани, даже если выигрывал кампанию в первом туре, то ценой одного-двух процентов: в 2014 с результатом 51,7%, а в 2018 – 52%. Трон под ним постоянно пошатывается, тем более, сейчас.
Но главная особенность турецких выборов-2023 как раз в том, что россияне следили и реагировали на них так, будто от этого зависит их жизнь. И ведь действительно зависит: и у тех, кто в последний год релоцировался и ждёт ВНЖ, и тех, кто купил там жилье, открыл счета, зарегистрировал бизнес, и просто для тех, для кого Турция – один из немногих и самый простой способов попасть в другие страны.
Кандидат в президенты от Республиканской народной партии Кемаль Кылычдароглу (в центре) на предвыборном митинге в Анкаре. Фото: Павел Бедняков / РИА НовостиПредсказывать, кто победит во втором туре и как новоизбранный президент будет строить отношения с Россией, берутся сегодня только шарлатаны. Тут можно только предполагать: Эрдоган, скорее всего, продолжит ловко сидеть на всех стульях, не одобряя СВО, но и не разрушая эту странную дружбу. Он уже высказался в СМИ, отметив, что одна из причин его победы (пока еще нет, конечно, но риторика уже победная) – взвешенная политика в отношениях с РФ, когда он не шёл на поводу у Америки и Европы, требующих жестких санкций, действуя в интересах своей страны, которая заинтересована в туристах и скидках на газ. И скромно подчеркнул свои выдающиеся успехи в организации зерновой сделки, которая не дала человечеству погибнуть от голода. Как бы самонадеянно это не звучало, доля истины тут есть. Тем более, что турки очень не любят, когда на них оказывают давление, тем более – если это давление идёт от Америки. Даже электорат оппозиционного кандидата Кемаля Кылычдароглу, который считается прозападным, очень болезненно реагирует на попытки на них влиять. Некоторые аналитики считают, что Кылычдароглу потерял голоса в самый последний момент, когда внезапно выступил с обращением к неким «русским друзьям» которые, якобы пытаются фальсифицировать выборы, и пригрозил, когда придёт к власти, наказать. Это звучало столь неубедительно и бездоказательно, что некоторым показалось, что кандидат говорит по указке – а, если это так, то это политическое самоубийство. Тем более, что многие турки искренне хорошо относятся к россиянам, а некоторые завязаны не только исторически сложившейся приязнью, но и семейными узами (больше всего смешанных браков турецко-русских) и деловыми отношениями. Что для страны, где 90 процентов экономики – частная – тоже очень важно.
Впрочем, до этого Кемаль Кылычдароглу не раз говорил в интервью, что, когда он станет президентом, принципиального изменения курса в отношении России не будет. Впрочем, он также пообещал запретить иностранцам покупать недвижимость (а больше всех с большим отрывом покупают сегодня как раз россияне), а вид на жительство по аренде уже фактически не выдают и сейчас, ещё при нашем друге Эрдогане. Так что россиянам, видимо, в любом случае, стоит рассчитывать только на себя – что в Турции, что в других местах.
