Украинским беженцам помогают тысячи людей в России. Диана Рамазанова – одна из тысяч. Она помогает с марта 2022 года. Диана – юрист, член Правозащитного совета Петербурга. В феврале нынешнего года она вместе со священником Григорием Михновым-Вайтенко, журналисткой Екатериной Евченко организовала специализированный Центр помощи беженцам.
Диана родом из Башкирии, но много лет живёт в Петербурге. Когда она узнала, что в её родной республике развёрнуты пункты временного размещения для украинских беженцев (ПВР), решила не остаться в стороне. У девушки за плечами уже был опыт помощи ПВР в Ленинградской области: под Тихвином на берегу Царицына озера были размещены почти 700 человек из Мариуполя, Рубежного, Северодонецка.
«Я стала добровольным куратором пяти ПВР в Башкирии, в целом там была размещена практически тысяча человек, – вспоминает Диана. – А также начала помогать тем беженцам, которые сняли жильё в тех краях». Людям нужно было буквально всё – от кастрюль и сковородок до подушек, одеял, постельного белья. Диана искала благотворителей, закупала необходимое, в том числе лекарства, тонометры, глюкометры, формировала аптечки. Больше ста пар очков были сделаны под заказ.
Палаточный лагерь в Белгородской области, 2022 год. Фото: Олег Харсеев / КоммерсантъКогда в Башкирии беженцам стали выдавать социальное жильё, выяснилось, что без волонтёров здесь тоже не обойтись: предыдущие жильцы забирали с собой всё – от плинтусов до розеток. И оставались голые стены. «Мы помогали людям обустроиться, – вспоминает Диана. – Розетки, плинтусы – всё это имеет значение и создаёт условия для нормальной жизни. Кроме того, наша волонтёрка закупала одеяла, подушки, полотенца, постельное, посуду – всё то, без чего сложно представить обычный дом».
Практически никто из беженцев не уехал в ЕС, хотя такая возможность есть у всех украинцев. «Они там остаются, в этих маленьких городках, – рассказывает Диана. – Оседают там, с августа минувшего года у нас было лишь три заявки на выезд». Помочь людям, которые захотели стать своими в России, по мысли создателей Центра помощи беженцам, – вполне понятная задача для гражданского общества, для нашего общества как такового.
Ещё больше работы Центру прибавилось после трагедии на Каховской ГЭС. Всё произошедшее в зоне затопления недолго оставалось в центре информационной повестки: внимание инфоагентств скоро переключилось на другие сюжеты – от судьбы доселе неизвестной подводной лодки OceanGate до действительно безумного военного мятежа ЧВК «Вагнер». И только немногие очевидцы и участники каховской драмы понимают, что работы здесь – ещё на долгие и долгие месяцы, если не годы, а основные проблемы (связанные с эпидемиологическим фоном, состоянием местных почв) впереди.
Местный житель внутри жилого дома на подтопленном садовом участке в Новой Каховке после разрушения Каховской ГЭС. Фото: Таисия Воронцова / РИА Новости«Уже 6 июня в волонтёрском петербургском чате появилась информация, что в зону затопления не пускают волонтёров. Я просто стала звонить в МЧС по номеру 112, просила контакты тех, кто может принять какие-то решения. И меня буквально передавали от одного начальника к другому. Как ни странно, это было довольно долго, – рассказывает Диана Рамазанова. – Но потом всё же связали с тем, кто руководит спасательной операцией в Херсонской области, – Артёмом Кузиным. Я сказала, что мы можем привезти лодки, просила пропустить волонтёров. Он сразу отрезал: волонтёров не пустят, потому что там небезопасно – прилеты, мины, течение, спасатели есть, а вот лодок не хватает. У них на тот момент было 28 лодок. Я начала сбор, нам удалось собрать денег на 7 лодок в общей сложности. Пять поехали из Москвы с волонтёркой, две из Таганрога, причём водитель, узнав, куда надо ехать, попросил лишь бензин оплатить. Мы с Кузиным постоянно созванивались, МЧС там действительно работало и работает, вывозит людей. Знаю, что некоторые из местных отказывались эвакуироваться с российскими военными, но с МЧС не отказывался никто».
Помимо лодок в сам момент трагедии нужны были моторы и генераторы. А больше всего – чистая вода. Людей вывозили на лодках, потом на автобусах в ПВР (всего их организовали 16). И уже там выяснялся свой список нужд: стиральные машины, порошок, мыло, одежда на смену и снова вода.... Центр помощи беженцам закупал всё по списку, а также прибавлял то, в чём был уверен по собственному опыту.
«Людям нужны не просто такие удобные вещи, как термопоты, но и, например, нижнее белье, – рассказывает Диана. – По опыту работы с ПВР я знаю, что люди, оказавшиеся в такой страшной ситуации, вышедшие из полного ада, не успевшие взять с собой ничего, часто нуждаются в самых элементарных вещах, в этом самом нижнем белье, просто для того, чтобы было легче сохранить человеческое достоинство».
Пожилая женщина в селе Корсунка Новокаховского района Херсонской области. Фото: Таисия Воронцова / РИА НовостиПока одна фура с товарами для ПВР была отправлена, волонтёры начали собирать вторую. Снова и снова нужны лекарства, стиральные машины. Людей из зоны затопления слишком много, а логистика только усложнилась после недавнего подрыва мостов.
Помимо гуманитарной помощи многие беженцы нуждаются в медицинской и правовой защите. Например, те беженцы, которые покидали зону затопления и у которых не было паспортов России, должны были проходить фильтрацию: их не пропускали сразу на блокпостах. Чтобы решить проблему на месте, получить необходимые документы и право на проезд, тоже требовалась помощь волонтёров. «Никогда не знаешь заранее, что тебе нужно будет делать сегодня, потому что проблем, как и людей, попросту много, – резюмирует Диана. – Страшная трагедия, сплошной февраль». Я понимаю её без слов, как и то, почему в «стужу неприятностей» так важно держаться вместе.
