Иллюстрации книги каменных джунглей
Май 2006 года. Подмосковный город Егорьевск. Типичная «хрущёвка». Как говорится, ничего не предвещало беды. Но вдруг в одном из подъездов начался потоп. Были затоплены квартиры с четвёртого этажа до первого. Жильцы пытались пробиться в квартиру на пятом, но дверь им никто не открывал. Люди знали, что там проживала незамужняя Ирина Волчкова, которая довольно часто не ночевала дома. На экстренном собрании жильцы решили взломать дверь в квартиру самостоятельно, поскольку стражи порядка им в этом отказали. Сказано – сделано. Оказалось, что на кухне был открыт кран. Вода быстро наполнила раковину и стала стекать на пол. Тут же люди обнаружили мальчика, о существовании которого никто и не подозревал. Да-да, соседи понятия не имели, что у Ирины был сын. Новый звонок стражам порядка. На сей раз они приехали.
Иллюстрация: cdd20Вскоре выяснилось, что мальчика как бы и нет. Записи о его рождении отсутствовали и в ЗАГСе, и в детской поликлинике. О существовании ребёнка не знал и родной брат Ирины. А в квартире царили бедлам и хаос. Из развлечений у мальчика были лишь две игрушки да обложка от книги. Ребёнка экстренно отправили в больницу. Там установили, что у него задержка психоречевого развития. Алёша (так сам себя назвал ребёнок) не умел ничего.
А следователи тем временем выяснили, что Ирина Волчкова работала по 8 часов в сутки, а после смены не всегда возвращалась домой. Было возбуждено уголовное дело по статье «ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего плюс жестокое обращение с ним». Ирина вернулась лишь через неделю… Волчкова рассказала, что несколько лет назад потеряла ребёнка. В его смерти она винила врачей, но те ответственности за произошедшее на себя не взяли. И когда она вновь увидела две полоски на тесте, то решила отказаться от медицинской помощи. Свою беременность женщина тщательно скрывала, боясь, что заметят соседи. Родила сама в своей же квартире. И вновь страх. Ирина решила, раз люди не видели её с животом, подумают, что ребёнка украла, и его заберут представители органов опеки и попечительства. А раз так, о существовании Алёши никто не должен был узнать. И мальчик стал заложником четырёх стен.
Иллюстрация: cdd20Логика, конечно, удивляет. Но куда больше удивляет тот факт, что этот план родился в голове не у девочки-подростка, а у взрослой женщины, которой на тот момент было почти тридцать лет! Отца у мальчика не было. Ирина, дополнив картину страхов испугом возможных пересудов (в данном случае понятие «репутация» - не пустой звук) со стороны соседей, чётко следовала плану. Пелёнки и вещи ребёнка она сушила на балконе, завесив окна тряпками. А его плач сливался с плачем других детей, которые жили и в этом подъезде, и в соседних. Поначалу Ирина перебивалась редкими подработками и продавала драгоценности. Но потом средств перестало хватать, и она устроилась на местную фабрику. Работала полную смену, а ребёнок всё это время был один. Заработанных денег не хватало. Семья жила в нищете при свечах, поскольку электричество отрубили. А большой мир маленький Алёша видел украдкой из окна. Ирина понимала, что сама себя загнала в ловушку. Но выхода из неё не видела. И в тот майский день она знала о потопе. Она пришла домой, увидела открытый кран и мокрого сына, а затем просто ушла в гости. А когда узнала, что соседи нашли Алёшу, уехала в Москву.
Иллюстрация: cdd20Надо сказать, что у Ирины проблемы начались давно. Её отец был инвалидом, а мать, устав от постоянной заботы о парализованном человеке, сломалась — покончила с собой. Следом не стало и отца. Больной человек не смог вынести удара. Ирина, по сути, с пятнадцати лет жила одна в полной нищете. Поэтому соседи, осуждения которых так боялась Ирина, отнеслись к случившемуся с пониманием и состраданием. Ведь она ребёнка кормила (врачи подтвердили), не била. Такая мать уж точно лучше детского дома. Соседи взяли над Волчковой шефство, представители органов опеки и попечительства вместе с властями города пообещали помощь.
Об истории, произошедшей в Кирове, думаю, наслышаны если не все, то многие. В отличие от событий в Егорьевске, здесь всё гораздо печальней. Ребёнок погиб, а мать даже не пыталась изобразить раскаяние. Если вкратце, то события развивались так: Мария Плёнкина являлась матерью-одиночкой, родившей в 18 лет. Отец находился в другом городе, но периодически помогал финансово. На помощь Марии иногда приходила и её мать. Но всё изменилось 13 февраля этого года. Мария решила поставить точку в своём материнстве. Она ушла из квартиры, оставив трёхлетнего ребёнка одного. Предварительно молодая мать перекрыла воду и забрала всю еду. А 20 февраля бабушка обнаружила тело своей трёхлетней внучки. На протяжении недели Плёнкина вела активную жизнь в соцсетях, там же поздравила с днём рождения дочку, которая на тот момент уже была мертва. Вообще Мария старательно изображала из себя хорошую мать, постоянно выкладывая фотографии с ребёнком. Но реальность оказалась иной. Плёнкину арестовали. Ни раскаяния, ни угрызений совести она не испытывала.
Иллюстрация: cdd20Ну и история, произошедшая в Москве с пятилетней Любой Гаращенко в марте. В квартире — помойка, среди которой и жил ребёнок. Одичавший, грязный и совершенно не социализированный. Под стать обстановке. Ничего подозрительного в отношении матери соседи не замечали. Женщина как женщина. Вроде бы работала, не пила… А потом исчезла. Из квартиры спустя какое-то время начал доноситься детский плач. Оказалось, что в мусорных джунглях отчаянно боролась за жизнь маленькая девочка. После всех событий мать заявила, что попытается вернуть своего ребёнка.
Все эти истории разные, но общее у них одно — матери бросили своих детей.
Проблема
После событий с Любой Гаращенко некоторые СМИ раструбили об «опасной тенденции». Мол, нерадивые мамаши всё чаще и чаще стали бросать детей на верную смерть. Конечно же, некоторые не забыли указать и о «тенденции времени». На самом деле это не так. Подобные инциденты происходили всегда. Разница лишь в том, что лет 15—20 назад информационное поле было не столь обширным. Если брать регионы, то во многих как раз только-только появился интернет. А местные СМИ либо не печатали подобные новости, либо же освещали вскользь. Это сейчас можно поднять шумиху посредством соцсетей, блогов и прочего. Раньше такой возможности банально не было.
Если покопаться в историях, связанных с брошенными детьми, станет понятно одно: в подавляющем большинстве случаев главными действующими лицами оказывались матери-одиночки, живущие за чертой бедности.
Недовольство собой, жизнью и отсутствие хоть каких-либо перспектив и подтолкнуло их на преступление. Ведь именно ребёнок, по их мнению, во всём виноват. Соответственно, максимальный уровень агрессии направлен именно на него. Таким образом, мы подошли в термину «девиантное материнство». Под ним подразумеваются проблемы, связанные и с матерями, которые бросают своих детей, и с проявлением жестокости (пренебрежения, равнодушия), и с выстраиванием отношений в семьях. Психологи уверены, что женщины, страдающие девиантным материнством, не могут быть хорошими родителями, поскольку у них произошёл сбой как раз в «родительской стадии». Что самое страшное — это поведение может передаваться по цепочке от матери к дочери. В итоге мы имеем замкнутый круг, который не разорвать без помощи специалистов и психоаналитической терапии с ребёнком.
Иллюстрация: cdd20Проблема в том, что таких врачей у нас в стране практически нет, хотя они должны быть и работать как раз в связке с органами опеки и попечительства. Психологи, ознакомившиеся с историей Любы Гаращенко, уверены, что у её матери была полноценная послеродовая депрессия, с которой самостоятельно женщина справиться не смогла. Да и шансов на успех считай не было, поскольку она оказалась одна с ребёнком, лишилась работы и средств к существованию. И депрессия приняла психотическую форму. Обратиться за помощью Ирина не смогла или не захотела из-за страха перед инспекторами. А это уже следующая проблема — проблема отношения родителей и общества в целом к представителям органов опеки и попечительства. Им не доверяют, их боятся. Удивительное дело: истории о том, как они забирают детей для «галочки» из бедных, но хороших семей, переплетаются с историями об откровенно наплевательском отношении к семьям, в дела которых необходимо вмешаться. Соответственно, «информационный шум» не прибавляет органам опеки очков. В обществе сложился стереотип, что инспекторы приходят только для того, чтобы посчитать количество условных бананов и трусов. И если их будет меньше нормы — детей заберут. Ведь представители органов опеки не предложат помощь психологов и юристов. И это проблема, проблема системная. Когда происходят инциденты, подобные случаю в Кирове, всех «собак» мгновенно вешают именно на органы опеки. Мол, проявили халатность. При этом никто особо не пытается разобраться в специфике их работы. Кого-либо защищать и оправдывать — занятие бесполезное и неблагодарное, у меня и нет такой цели. Всем известно, что в идеале работники специализированных органов должны к каждой трудной семье искать индивидуальный подход, разбираться в проблеме и сделать так, чтобы ребёнок был счастлив. Понятно, что такое возможно лишь в теории. Об эмоциональном и профессиональном выгорании стараются не вспоминать. А ведь там тоже работают люди, обычные люди со своими проблемами и заморочками. В общем, всё сложно. К тому же в обязанности органов опеки не входит поквартирный обход. Инспектор может прийти с проверкой, если по какому-то конкретному адресу поступила жалоба. Скажем, от соседей или родственников. И визит — это не панацея. Взять, к примеру, ситуацию с Любой Гаращенко. Соседи сигнализировали, инспекторы приходили, но дверь им никто не открывал. Поэтому увидеть ужас, творящийся в квартире, они не смогли. Вообще надо сказать, что есть определённый регламент по раннему выявлению семейного неблагополучия. Например, родители перестали платить за квартиру. Сигнал для инспекторов. Но они должны прийти не с «шашками» наголо и сразу забрать детей. Нет. Они должны разобраться, что произошло, почему в семье нет денег. Это временные трудности, связанные с потерей работы, или что-то более серьёзное? Но на деле выполнить задачу непросто. Главное препятствие — закрытая дверь, как в случае с Гаращенко.
Иллюстрация: cdd20* * *
Поскольку шумихи за последнее время было много, предложений «как быть» и «что делать» прозвучало уже предостаточно. Подавляющее число юристов, психологов и других экспертов считают, что необходимо менять систему работы органов опеки и попечительства. Их деятельность должна быть не для галочки. Борьба за ребёнка — важнейшая цель, но достигать её необходимо не топорными методами, а индивидуальным подходом при помощи профессиональный психологов. Многие призывают людей быть более внимательными друг к другу, то есть стать полноценным обществом, а не отдельно взятыми личностями в скорлупе. И тогда бы Волчкова не стала скрывать Алёшу от соседей, загоняя себя в ловушку. А девиантное материнство у Плёнкиной выявили бы на ранней стадии, а не после гибели дочки. По-другому бы могла сложиться судьба семьи Гаращенко. Понятно, что быстро доверительные отношения между родителями и инспекторами, между матерями-одиночками и соседями, между детьми и психологами не выстроятся. Нужно время. Главное — начать.
