Но где это прошлое? Где та теплая южная реальность, воспетая художниками, поэтами, писателями, музыкантами? Чёрное море? Не будем о грустном. Один берег – берег Волошина, Цветаевой, Айвазовского и Куинджи – вновь объят раздором. Какая уж тут безмятежность, когда так близко горе? Другой берег – где искали новое слово Андрей Белый и Вячеслав Иванов – отдан на откуп посредственности. Теперь вместо поэзии тут грохочущие колонки на каждые пятьдесят метров побережья, а из динамиков рвутся Стас Михайлов и Григорий Лепс. Увы, для человека интеллигентного море, кажется, насовсем утрачено.
Но остаются горы. Эти немые громады, кажется, всё ещё выполняют возложенную на них самой природой функцию – замедлять время и так сохранять хорошее. А за хорошим сегодня стоит ехать в Кисловодск и Владикавказ, Архыз и Домбай, к Эльбрусу, потребность, в котором Мандельштам уравнял с хлебом, к Казбеку, наделённому Лермонтовым всей полнотою власти на Кавказе.
Кавказ прирастал к России долго и сложно, через боль. Но в конце концов стал тем, без чего русскому не прожить. Кавказ входит в нашу жизнь с детства – вместе с рассказами Толстого, наследием Пушкина и Лермонтова. Мы научились любить этот дивный край ещё не принадлежащим нам, не покорившимся. И особенно не покорившимся. Ведь нельзя было не очароваться той свободой, которой были наполнены произведения русских классиков, красотой и мужеством живущих здесь людей, как бы ни складывались исторически наши с ними отношения. Отношения эти, мы знаем, были разными. Теснимые турками и персами аланы с грузинами сами вышли навстречу России, но присоединение их земель привело к вспышкам с черкесами, кабардинцами, чеченцами, аварцами и ещё множеством горских народностей. Кавказская война стала тяжёлым испытанием для всех. Как любая война, была она и жестокой, и страшной. И всё же, всё же Кавказ вошёл в наше сердце, как благословенный край, готовый делиться с каждым страждущим своими богатствами: ослепительным солнцем, чистейшим горным воздухом, разноцветьем трав и сочностью плодов, разлитыми в воздухе весёлостью, вольностью, счастьем.
Кавказ, как воздух, нужен каждому русскому. Нам, людям средних и северных полос, вечно терпящим тяготы и лишения, вечно хандрящим в пасмурности и сумерках, вечно отвоёвывающим у природы лишь малую каплю её сокровищ, нужна если не земля обетованная, где плодоносит даже пресловутая палка, вонзённая в почву, и над которой свободно и величаво парят не только орлы, но теперь уже и двуногие на парапланах, то хотя бы легенда о ней. Но лучше, конечно, не ограничиваться легендами и исключительно душевными устремлениями. Лучше ехать.
Приехать в Кисловодск и бродить до одурения по горному парку, то поднимаясь к Храму воздуха, то спускаясь к Долине роз. Искать и не находить Каскадную лестницу, потому что лестницы здесь за каждым поворотом, и каждая – произведение искусства. Кружить по Курортному бульвару и всему здесь удивляться. Вроде лето на дворе, а повсюду реклама шапок, шуб, монгольского кашемира. И кругом варенье. Ореховое, тархуновое, шишечное, даже огуречно-лимонное. Чтоб, опять же, было с чем коротать долгие зимние вечера за чаем. Да и чая здесь видимо-невидимо: травы Архазы, эльбрусские сборы, букеты Домбая. А ещё сыры, бастурма и приправы, приправы, приправы. И это вы ещё не пришли на рынок. Это просто повсюду: между особняками с колоннами, музеями и галереями, театрами, колоннадами – всем тем, что город, разбросанный в непривычном трёхмерном пространстве, начинённый неизвестными вкусами и ароматами, делает по-настоящему родным.
Фото: Анастасия ПолежаеваДа, Кисловодск удивительно родной. Тут повсюду радость узнавания. Здесь Пушкин, Лермонтов, Чехов, Волошин, Ахматова, Маяковский, Шаляпин, Рахманинов. Здесь памятники и музеи. Здесь чудесная архитектура: модерн, неоготика, а-ля рюс. Здесь аллеи, кованные оградки, забавная городская скульптура, ажурные фонари, эркеры, мезонины – красота и отдохновение.
Уехать отсюда можно только в глубь природы – точнее, не в глубь, ввысь, в горы, конечно. На Домбай, в Терскол или Архыз. Где подняться ещё на какой-нибудь пик, выше туч, выше птиц, развести над обрывом руки и воскликнуть за классиком следом: «Кавказ надо мною!».
Невероятно, но это почти ничего не стоит. Просто взять такси и поехать в горы. Дороги удивительно хороши. А до Кисловодска домчит комфортный поезд. На детские билеты – хорошая скидка. Можно и на самолёте, но это уже лучше не в сезон. В городе множество вариантов жилья на самый разный кошелёк. Из бюджетного много хороших апартаментов. А ещё, конечно же, санатории с полным пансионом, на многие путёвки – специальные предложения.
Уехать отсюда можно если не в горы, то только в другой такой же неизвестный, но родной кавказский город. Взять и перемахнуть через карачаевские и кабардино-балкарские поля, где, кажется, ни метра земли не пустует, через все эти виноградники и яблоневые сады, через долины с подсолнухами и кукурузой во Владикавказ. Просто чтобы сменить доминанту в пейзажах. В Ставрополье над всей пляшущей землёй царит белоснежный двуглавый Эльбрус, а в Северной Осетии, куда бы ни пошёл, всюду виден серебристый остроконечный Казбек.
Вообще тут уже совсем другие горы. Они выше, праздничнее и нахальнее. И они же таинственнее и мрачнее. Они хранят следы трудной и скудной жизни. Порой склоны здесь каскадообразны, точно пирамиды Мачу-Пикчу. Но это не каприз стихии, не затейливый узор, наведённый природой по неведомой прихоти. Это бывшие сельскохозяйственные угодья вытесненных когда-то с равнин аланов. Чтобы прокормиться, они вынуждены были обустраивать террасы в горах. Теснота жизни плавно перетекает в тесноту смерти. В Средние века на Среднем Кавказе стали появляться удивительные некрополи. У подножия гор сооружались каменные родовые склепы. Многие хранят память о десятках и сотнях погребений. Самый известный некрополь находится в селе Даргавс. На магнитах и открытках он выглядит непристойно солнечным, радостным, каменные домики с дерзкой ступенчатой крышей напоминают фантастические грибы. В реальности же атмосфера здесь довольно угрюмая: очень холодно, продувает со всех сторон. Это чтоб не забывать, что смерть рядом. Причём не только здесь, а вообще всегда.
Но ничего. На Кавказе быстро отходишь от всего, даже от могильного холода. Отогреваешься пирогами. Осетинскими, естественно. В них – жизнь. Берёшь сначала с сыром, потом с фасолью, потом с зеленью, потом с картошкой, потом с вишней. Потом везёшь домой в качестве сувениров лишние килограммы. Или идёшь на трёхчасовой променад по проспекту Мира.
Огромные пешеходные пространства – это то, чего так не хватает нашим столицам. Они есть, они замечательные, но как же их бесчеловечно мало для городов-миллионников! А тут простор. Население невелико, турпоток тоже весьма умеренный – всем хватает места. Проспект Мира – это как пешеходный Невский. В миниатюре, конечно. Во Владикавказе всё скромнее, и площади меньше, и дома ниже… Но зато какие дома. Филиал Эрмитажа. Филиал Мариинского театра. Из Петербурга будто не уезжал. Только горы вокруг да танцы на площадях и напоминают о том, что ты далеко. Танцы! Их в любом городе много, в туристических центрах. Только это либо что-то организованное фестивальное с неизменными сарафанами и кокошниками, либо любительский хип-хоп пытающихся что-то заработать тинейджеров. А тут парни и девушки пляшут лезгинку. Без национальных костюмов, в джинсах и футболках, без коробок для донатов и табличек с номерами для переводов. Просто вот захотели и танцуют. Настроение такое.
И у тебя тоже настроение! Ощущаешь себя… Не знаю… Размораживающимся холодильником. Оттаиваешь. Внутри перестает всё гудеть. Начинаешь наконец отдыхать. Открываешься новому. Никуда не спешишь. И видишь, чувствуешь счастье – оно перестало быть неуловимым и неосязаемым. Оно рядом. Конечно, ненадолго. Брать надо прямо здесь и сейчас. Продукт скоропортящийся. С собой не завернуть. С собой только послевкусие и воспоминания. Но тоже дело – глядишь, до следующей весны хватит.
