В Белозёрском районе Вологодской области чудом уцелел уникальный памятник культуры – храм Рождества Христова в Крохино. Это единственный в России храм на воде, сохранившийся после затопления огромных территорий при строительстве Волго-Балтийского водного пути имени Ленина, который должен был обеспечить выход России к Балтийскому морю.
Крохинская церковь была построена в конце XVIII века у истока реки Шексны. Сейчас памятник находится в руинированном состоянии.
Корреспондент «Стола» поговорила с авторами проекта – учредителем и директором фонда Анор Тукаевой и художником-мозаичистом Богданом Лавриненко о том, как создавалась икона, о «силе места» и том, что заставляет людей идти в волонтёры.
– Расскажите, как вы познакомились? Где пересеклись потомственный художник и специалист по государственному и муниципальному управлению? И почему вы решили заниматься совместным проектом?
Анор: Я начала заниматься сохранением памяти о затопленных территориях и сохранением храма в Крохино в 2009 году. Не было какого-то плавного перехода из профессии. Я просто заинтересовалась темой затопленных территорий. Больше факультативно – как путешественник, как фотограф. Я побывала в этом месте, и оно меня очень сильно тронуло. Ощущение гибели храма было щемящим. Я поняла, что просто не смогу жить с осознанием, что отвернулась, ушла, а храм разрушится. Всё как будто само собой произошло. Но траектория жизни изменилась очень сильно.
– Как вы познакомились с Богданом?
Анор: Когда ты видишь разрушенный памятник, то понимаешь, что каждая частичка, каждая мелочь – то, что в других случаях можно было бы посчитать строительным мусором, в этом случае является ценностью, обладает какой-то важной характеристикой, буквально душой. И в какой-то момент (кажется, в 2015 году, когда мы разбирали завалы четверика храма) мы наткнулись на достаточно большую группу осколков фресок. Скорее всего, они были на куполе или на обрушившихся стенах четверика. Мы положили их в коробки и увезли в Москву. Сразу возникла идея, что нужно что-то с ними сделать впоследствии. Но, как это бывает с такими сложными неоднозначными идеями, она должна была «полежать». И вот получается, что эта идея «лежала» 7 лет, до тех пор, пока мы не познакомились с Богданом. К моменту нашей встречи у нас уже было представление о том, что мы хотим сделать, но не было того человека, которому бы эта идея откликнулась так же ярко, так же близко и понятно, как нам.
– Богдан?
Богдан: Да, мы познакомились в ноябре прошлого года на выставке, посвящённой реставрационным материалам, технологиям и импортозамещению в отечественной реставрации. Анор просто подошла и с горящими глазами попросила сделать икону из осколков фрески. Мне эта идея моментально откликнулась, и мы стали работать практически сразу.