Историк Юрий ДмитриевДела-близнецы
Новое уголовное дело было возбуждено 28 июня. На этот раз Дмитриев обвиняется в педофилии. По словам его адвоката Виктора Ануфриева, обвинение строится сразу по пяти статьям, максимальный срок по ним – 20 лет лишения свободы.
Страсть карельских силовиков к «нехорошим» статьям демонстрируют не только оба дела против Дмитриева. Аналогичные обвинения в педофилии осенью 2018 года были выдвинуты и против директора Медвежьегорского городского музея Сергея Колтырина, который по совпадению (?) тоже занимался историей Сандармоха и тоже утверждал, что это не известное ранее захоронение репрессированных и расстрелянных советской властью людей.
Возможно, из-за меньшей известности Колтырина в правозащитных и научных кругах его дело не имело такого общественного резонанса, как дело Дмитриева. Это позволило довольно быстро вынести ему обвинительный приговор. Несколько недель назад, в мае, карельский суд приговорил Колтырина к девяти годам лишения свободы. Его признали виновным в половом сношении с лицом, не достигшим шестнадцати лет.
Сергей КолтыринКрасноармейцы – против жертв террора?
Означает ли дискредитация двух историков, занимавшихся захоронениями Сандармоха, то, что их взгляд на события 80-летней давности также будет подвергнут сомнению?
Вполне. Судя по всему, к этому всё и идёт. Ведь параллельно с этими двумя уголовными делами по «нехорошим» статьям активно вело свою работу Российское военно-историческое общество (РВИО), отстаивая альтернативную версию появления массовых захоронений в этой местности. По мнению близких к государству историков, в Сандармохе похоронены не жертвы сталинских репрессий, а красноармейцы, расстрелянные финнами в период оккупации. По совпадению (?) первые попытки военных историков отстоять эту версию приходятся на 2016 год – время открытия первого уголовного дела против Дмитриева. А обвинение Колтырина в педофилии совпадает с его участием в раскопках в урочище Сандармох. Раскопки были инициированы Военно-историческим обществом с целью подтвердить свою версию о красноармейцах, а Колтырин, соответственно, подвергал эту версию сомнению.
«Я-то понимаю, что здесь не могло быть расстрелов финских узников. А что от меня зависит? Я всего лишь директор музея. Вы приехали – и уехали. А мне тут работать. Я боюсь за свой музей. Я боюсь судьбы Дмитриева», – говорил Сергей Колтырин корреспондентке «Новой газеты» Ирине Тумаковой в последние дни августа 2018 года – за два месяца до своего ареста и за месяц до «совершения» страшного преступления, в котором обвинило его следствие.
Интересно, что пресс-конференция РВИО, на которой оно представило результаты раскопок в Сандармохе (после них был арестован Колтырин), состоялась через две недели после вынесения ему обвинительного приговора.
Урочище Сандармох Фото: Wikipedia CommonsЗащитники чекистов
Колтырин не был ни коллегой, ни соратником Дмитриева. Их объединял лишь интерес к истории Сандармоха и то, что оба отрицали небылицы карельских «историков» о том, что Сандармох может быть братской могилой советских военнопленных. Колтырин также считал дело против главы карельского «Мемориала» сфабрикованным.
Итак, преследование Дмитриева – это не атака против «Мемориала» и правозащитников, давно набивших оскомину власти. Два этих похожих дела против таких разных людей говорят о том, что это атака именно против исторического открытия Дмитриева, против новой трактовки истории Сандармоха, не согласной с официальной версией.
Трудно сказать, что заставляет местные силовые структуры с такой яростью, почти одержимостью глушить альтернативную точку зрения. Это не расследования журналиста Ивана Голунова, разоблачающие ныне живущих чиновников и мафиози. Там хоть мотив понятен. А здесь история… Уже и наказывать некого, все умерли. Объяснение, очевидно, не лежит в сфере рационального. Можно лишь припомнить общественное недоумение по поводу прошлогоднего празднования в Карелии Дня чекиста.
19 апреля 2018 года исполнилось 100 лет со дня создания в республике Карелия Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Об этом областная администрация с гордостью сообщила на своём сайте. «УФСБ по Карелии отмечает 100-летие создания органов госбезопасности республики», говорится в заголовке.
То есть никакого различия между ЧК и ФСБ здесь не проводят.
Более того, на телеканале «Россия 1» этому событию был посвящен сюжет, в котором ведущая торжественно, в приподнятом тоне, с улыбкой на лице и гордостью в глазах произносила следующий текст:
«Карельские чекисты сегодня отмечают свой вековой юбилей. Ровно 100 лет назад, 19 апреля 1918 года, на заседании Олонецкого исполнительного комитета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов был подписан протокол о создании Олонецкой губернской чрезвычайной комиссии – ныне УФСБ по Республике Карелия».
То есть безоговорочное преемство – официально, радостно по федеральному телеканалу. Но дальше интереснее:
«В истории управления немало славных страниц, которыми оно может гордиться. <...> Сотрудники управления достойно продолжают героические традиции, заложенные многими поколениями контрразведчиков. Они выполняют сложные и ответственные задачи по защите интересов РФ от внутренних и внешних угроз».
«Внутренняя угроза», как обнаружил Дмитриев, была захоронена в лесном урочище Сандармох. После такого бравурного сюжета и поздравлений дело Дмитриева становится понятным, логичным и абсолютно органичным в той истории, что началась в 1917 году и непрерывно развивается по сей день. Дмитриев просто стал ещё одной жертвой Сандармоха – внутренней угрозой, которую надо похоронить.
Сотрудники НКВД Фото: Wikimedia CommonsПерспективы дела
Из-за «педофильской» статьи, вменяемой Дмитриеву, судебное разбирательство по этому делу проходит в закрытом режиме, официальных комментариев по нему никто не даёт. Единственным источником информации является адвокат историка Виктор Ануфриев. По его словам, у стороны обвинения нет доказательств, которые можно было бы положить в основу обвинительного приговора. Адвокат отмечает, что был проведён ряд психиатрических экспертиз, и все они показали, что у подсудимого нет педофильских наклонностей.
«Я думаю, что обвинение в суде рассыплется. Я полагаю, что у суда нет другого выхода, кроме как признать его в очередной раз невиновным», – заключает Ануфриев.
