Почему всех так удивила «голая вечеринка» в клубе «Мутабор»

И в то же время – да, в то же самое время – многих поразила жёсткая реакция. Не всех, конечно. Кто-то заговорил даже о восторжествовавшей справедливости, об установившемся наконец-то институте репутации. Но многие другие (что интересно: из того же примерно политического лагеря) были обескуражены, даже напуганы. «Это же, – воскликнули эти испугавшиеся, – культура отмены! Это ж вредные западные веяния! Мы же должны быть выше этого! У нас традиции же, у нас милость к павшим!» Точно культура отмены включилась у нас только в конце декабря. Точно не было у нас ни советского прошлого, когда отменяли неугодных писателей, философов, учёных, артистов, когда легко удалялись статьи из энциклопедий, снимались таблички, вымарывались титры, ретушировались фотографии.

Да что советское прошлое! Ведь и после известных событий стал вновь у нас практиковаться «канселинг» в отношении отдельных лиц. Юрию Шевчуку после его высказываний о внешней политике отменяли концерты, Чулпан Хаматову вырезали из документального фильма «Мустай», стёрли её имя в Аллее Славы в Ульяновске. Максима Виторгана в сериале вообще заменили дипфейком, сгенерированным нейросетью. Или это другое? Или это всё люди с неправильным мнением и потому дело тут вовсе не в цензуре, а в справедливом возмездии? Так ведь нет! Взгляды тут не важны – механизм один и тот же. Больше того, это даже закономерно. Сначала под каток попадают «враги» и «предатели», а потом в жернова репрессий закручивает и «старых большевиков». А как иначе? Голод Минотавра неутолим. И ему в принципе всё равно, кто «враг», кто «друг», если его разбудили и разъярили.

Чулпан Хаматова. Фото: Ведяшкин Сергей / Агентство «Москва»

А монстра будили намеренно. Будили, да потом ещё дразнили, разжигали аппетит. Очень уж кому-то понадобились необузданные чёрные силы, бессмысленные злоба и ненависть. И чудовище лепили из так называемого «простого человека», «простого народа», вечно угнетённого, оскорблённого и униженного.

Я пишу «так называемого», пишу в кавычках, потому что ни один человек, конечно же, не должен оставаться простым, и труд каждого – познание мира и через это познание развитие самого себя. И уж точно не может быть «простым» никакой народ, огромная общность, хоть и объединённая общими языком, культурой, историей и судьбой, но состоящая всё же из самых разных людей. Из людей с разными взглядами, чувствами, опытом. И большое преступление оставлять человека в его «простоте» – суть невежестве и грубости – и погружать в эту ужасную «простоту», то есть ограниченность и примитивизм, целый народ. Но именно этим-то в последние годы и занимались усиленно наши верхи.

И «простого человека» таки раздраконили, объяснили ему, что кругом – враги, а он – соль земли и право имеет, и что с ним нельзя не считаться, и что он должен что-то себе вернуть – уважение, достоинство, суверенитет опять же, былую славу, исконно русские земли.

Символично, но, конечно, совсем не ново, что работу по «пробуждению достоинства» в «простом человеке» взяли на себя антиподы этого самого «простого человека» – представители элит. Все ведь помнят последний манифест режиссёра Богомолова, супруга оскандалившейся на пресловутой вечеринке в «Мутаборе» Ксении Собчак?

Ксения Собчак и Константин Богомолов. Фото: Гришкин Денис / Агентство «Москва»

В манифестах одиозного театрального деятеля, впрочем, можно запутаться. Их было несколько, и написаны они были с противоположных позиций (о эти псевдоинтеллигентские метания!). Если в своей программной статье 2021 года Богомолов клеймил «швондеров от BLM» с загнивающего Запада, то полгода назад он припечатал уже русскую интеллигенцию за её скорбь и горе, за досаду от того, что массы вновь ввергают в невежество. И полгода назад Богомолов сам поднял знамя этого самого BLM, но только уже на нашей почве, провозгласив: «Мнение простого человека matters». Причём значение философствующий режиссер придал не только абстрактному «простому» человеку, но человеку «тёмному», несправедливо презираемому интеллектуалами за кровь этих самых тёных людей, «пролитую на кухнях в пьяном угаре, в поножовщинах, в тёмных и пропахших клеем подъездах, в шахтах взрывающихся, <...> в бытовых драках, от жуткой экологии и от усталости – жизни». То есть понятно, на кого опять сделали ставку деятели искусства, готовые слиться в любовном порыве с амбициозными правителями, – на босяков, на люмпен-пролетариат. Дело понятное – сила тьмы и невежества сокрушительна.

Но стоило бы, конечно, помнить, что сила эта неуправляема. Позволь этой силе вершить цензуру, решать, чья репутация не подлежит восстановлению, судить, кого отменять хоть в культуре, хоть в чём угодно, и скоро эта сила отменит, сметёт тебя самого. И уж тут сколько угодно кричи, что справедливый суд подменили снова классовой ненавистью, – бесполезно. Уж если сами эту ненависть питали и взращивали – чего жаловаться?

Да, конечно, кто-то из оступившихся лоялистов (с фигой в кармане) и кто-то из пламенных, но мятущихся идеологов опять проскочит, а кого-то вычистят со всех афиш и из всех эфиров, может статься, уже навсегда – каток работает грубо. Но, в общем, история, начавшаяся в конце прошлого года, совсем не новая, феномен отнюдь не только что зародившийся. Напротив, все мы наблюдаем какую-то дурную повторяемость. Как будто история и правда никого ничему не учит.