Уже ничем, кажется, не удивить отечественную науку. Но вышедшая с месяц назад в научном журнале статья генералов, атаманов, а также докторов юридических наук «Российская семья как основа отечественной государственности» породила бурю. В ней авторы (сначала титульный лист гласил, что над текстом трудились депутат Госдумы Игорь Ананских, доктора юридических наук Николай Литвинов и Михаил Сальников, экс-сотрудник ФСБ, атаман войскового казачьего общества «Центральное казачье войско» Иван Миронов и гендиректор клинического санатория имени Максима Горького Илья Харин, но часть лиц уже открестилась от авторства) популярно рассказывали научному сообществу о телегонии, плане Даллеса, рептилоидах и заговоре Лилит, да так захватывающе, что после разбора приводимой фактуры нормальными учёными текст был-таки удалён из открытых источников, сохранившись лишь пэдээфкой в частных архивах. Мы не будем упражняться в остроумии, комментируя авторский опус (читателям «Стола» достаточно пройтись по ссылкам выше), но как антропологический феномен эту работу явно стоит оценить.
Позволю себе небольшую частную вводную. Несколько лет я зарабатывал исключительно написанием дипломных работ на заказ. Когда начал писать книгу об этом, пошёл ещё и заниматься крав мага (вид единоборств. – ред.) и на первых занятиях заметил за собой странную штуку. Скажем, тренер говорил делать движение – я его делал, а он повторял команду, потому что мои руки и ноги двигались только на треть нужной амплитуды. Я думал, что делаю движение (ну вроде как делаю по внешнему сигналу) – а по факту только обозначал движение.
Технически «туфтяной текст» – это всё тот же текст, который ты пишешь, и – по идее – должен требовать такого же времени на своё производство и тех же операций в мозгу. Однако задача «гнать туфту», как выясняется, влияет на автора и сказывается даже на его моторике.
Проблемы со статьёй двух уважаемых авторов начинаются с того, что любое объяснение, как такой текст мог быть написан, – ужасно.
Если это заказная статья – значит, «авторы» и заказчики при приёме её не проверяли, и даже редакторы юридического научного (хоть и не ваковского) журнала не стали обращать внимание ни на содержание, ни на стиль, ни на орфографию, ни на пунктуацию. Если отсутствие научной редактуры ещё можно как-то объяснить неваковским статусом, то как объяснить отсутствие проверки на экстремизм и прочие плюшки? Последнее, по идее, – залог выживания любого медиасубъекта, даже если это научный журнал.
Если при выполнении заказа на научную работу имела место коварная «месть “авторам”» от исполнителя, то, выходит, генерал ФСБ, депутат Госдумы (в ранней версии) и два доктора юридических наук не способны защитить себя от такой атаки, простой и примитивной, – не способны в силу своей крайней нелюбопытности относительно текстов, выходящих от их имени. Генерал, депутат, доктор наук – эти звания сопрягаются обычно с руководством. Как руководят своими подчинёнными люди, не удосужившиеся проверить свой же заказ?
Однако самым реалистичным, наверное, стоит признать самое жуткое объяснение. В его рамках отсылки к поэтам, рассказы про телегонию и заговор англосаксов являются приметами действительного мировоззрения авторов. В пользу этой версии говорят двести три источника в библиографии: это МНОГО, а заказной текст, как правило, содержит в себе минимум, допустимый минимум вложенной работы. Все ссылки (во всяком случае, их львиная доля) – релевантные. Иными словами, автор очевидно старался на совесть, так что, скорее всего, дело приобретает максимально грустный оборот. Генерал ФСБ, два доктора юридических наук и депутат Госдумы (который успел уже, правда, откреститься от текста) с большой вероятностью действительно видят мир вот так.
Фото: Soviet Artefacts/UnsplashНаконец, не исключён вариант, что перед нами просто попытка выслужиться, то есть показать свою дееспособность на рынке актуальных идеологических объяснений. И если игра стоит свеч (и репутационных потерь в научном кругу), можно только догадываться, как перегрет рынок. Заметим, что спрос на идеологию сегодня – это что-то вроде конкурса более или менее шизофреничных конструкций, поэтому многие из тех, кто ввязываются в дело, сразу так и видят свою работу, вполне разделяя марксистско-ленинский принцип, согласно которому идеология – это форма ложного сознания.
Это очень по-ленински: считать публичное высказывание «мулькой для чушпанов», приберегая «реальные мысли» для кабинетных разговоров. В ленинском опусе «Государство и революция» – труде, написанном накануне переворота в октябре 1917-го, мы обнаружим смесь марксистских благоглупостей о неизбежном упразднении государства и ругани на оппонентов в своём же лагере. Силовые линии будущего строя прописаны там буквально мельком, суммарно в несколько абзацев. Может, упразднение государства и сегодня кажется кому-то более реальным, чем заговор Лилит, но механика письма вождей прошлого и генералов современности схожа: слова здесь ничего не значат (обслуживают случайные интересы) – тем легче вести речь о «приоритете реальных дел».
Перекос в сторону технарей в СССР растёт тоже отсюда: одно дело – те, кто умеют собирать супермашины, позволяющие летать далеко и хорошо стрелять, и совсем другое – люди, которые в силу образования специализируются на мульках, на туфте. В условиях политической диктатуры конкретной партии с конкретной идеологией, корпус текстов которой с каждым годом всё больше устаревал, надо было ставить любых гуманитариев под жёсткий контроль, с самого начала их интеллектуального пути формируя представление о гуманитарии как человеке, необязательном для государства по сравнению с инженерами и физиками. Представление об идеологии как о чём-то недееспособном и ущербном рождает патологию мышления – так же как привычка писать туфтяные тексты рождает проблемы с моторикой.
Советскому и постсоветскому гуманитарию сложно понять, что идеология, если понимать её традиционно как «большой нарратив», связывает воедино историческую и социальную фактуры и может быть сложно устроенным миром, а не набором лозунгов или «мулек». Характер идеологической индоктринации (а индоктринированы в той или иной степени все) задаёт характер социального поведения человека, и если один из важнейших этажей картины мира человек воспринимает заведомо как туфту и мульку для чушпанов, у него появляются большие проблемы с социальным позиционированием и способностью к долгому целеполаганию (что особенно важно для государственного человека).
Это всё рождает знаменитое советское лицемерие и двоемыслие. Человек, лишивший себя «большого нарратива», склонен к неэтичному поведению (например, к заказу научных статей у скриптора). Он же склонен к упрощению и опошлению картины мира. И в этом ракурсе статья про то, как подлые англосаксы совращают русских женщин, мешая им рожать много детей, выглядит уже вполне органично. Человек, считающий идеологию пошлой, предельно прагматичной туфтой, может добиться успехов на короткой дистанции. Однако в итоге это ставка на понижение, от факапа к факапу, дорога постоянных оперативных комбинаций, отталкивающихся от вызовов и угроз. Так люди в древности загоняли животное, просто идя полукругом и пугая его, пока оно не упадёт без сил.
Поэтому известная статья маркирует не только качество мышления и развитость картины мира казачьего атамана, докторов наук и (в ранней версии) депутата Госдумы. Она маркирует не только академию, но и в целом жизнь страны в эпоху постоянного и бесплодного «поиска русской идеи», понятого как конкурс «ширпотреба», «ложного сознания» для масс. Такая ленинская постановка задачи десятилетиями создаёт пространство для деятельности шарлатанов, стимулируя самых ушлых бесконечно гнать «туфту».
Но шарлатанский продукт уже закопал однажды СССР. Чтобы он не закопал и РФ, важно заниматься настоящей идеологией – всеми теми социальными, историческими, филологическими исследованиями, описывающими Россию как она есть и была на самом деле; настоящей философией, настоящим обобщением по-настоящему проверенной фактуры, настоящим синтезом и концептуализацией социального знания. Тогда статьи, подобные обсуждаемой, будут наконец просто неинтересны и невозможны – как признак устаревшего сознания.
