Уже два года длится спецоперация. И едва ли остался хоть кто-то, чья жизнь за это время никак не изменилась. Внешняя политика отражается на всех сферах жизни. В том числе и на образовании. В школе, говоря бюрократическим языком, случилось «усиление патриотической составляющей». И для раскрытия этой «составляющей» всё чаще эксплуатируется военная тема.
Конечно, официальное понимание патриотизма всегда было в той или иной степени формальным. Если обычный человек просто говорит о любви к родному дому, краю и стране, то с трибун непременно звучит что-то напыщенное и в то же время казенное. Естественно, то, что спускается в школы, тоже не отличается особой живостью. Откройте любое методическое пособие про воспитание патриотизма: там будет много фраз про «гордость», «преданность государству», «подвиг», «победу над врагом», «священную войну», «величие», а вот слово «любовь» встретится, уверяю, гораздо реже. Откройте любой план патриотических мероприятий: там будут отряды Юнармии, «Зарница», митинги у воинских мемориалов и какой-нибудь ещё смотр песни и строя.
Так было и раньше. Но сейчас «величия» и «гордости» стало больше, так же, как и военно-патриотических инициатив. Если раньше большинство мероприятий были связаны с Великой Отечественной войной и приурочены всё же к Дню Победы – к торжеству мира, жизни, добра, то теперь в планы воспитательной работы входят дни спецназа, танкиста, памяти россиян, исполнявших интернациональный долг и различные квесты для юных партизан. И события последних двух лет, конечно, расширили список патриотических акций – из школ летят письма солдатам в зону СВО, из зоны СВО идут в школы участники военных-действий.
А ещё сейчас изменилась сама тональность разговоров на сложные темы. За пышными фразами о доблести и славе как будто бы исчезло понимание войны как трагедии. Так пионеры-герои времен ВОВ остаются только героями, но совсем перестают быть обычными подростками, чьи жизни оборвались в самом начале пути и оборвались страшно. Так и участники спецоперации – только герои и победители. И как будто нет смерти. И нет утраты, которую переживают близкие. Смерть – это что-то эфемерное, не настоящее, как переход на новый уровень в компьютерной игре. Человек не исчезает, потому что его живого как будто и не было. Просто сначала некто находился где-то в пространстве героической битвы, а потом переместился в пространство героической славы. Таков публичный дискурс. За закрытыми дверями остается работа с детьми, переживших травму. Папу мобилизовали, потом папы не стало. Как с этим быть? А это дело психологов.
Конечно, степень погружения в новую реальность в каждой школе разная. В одних учреждениях в первые же дни спецоперации спешили выстроить буквой Z ничего не понимающих первоклашек, в других, отстаивая право на свободу образования от политики, увольнялись целыми педагогическими коллективами. Многое по-прежнему зависит от частной инициативы. Кто-то демонстрирует излишнее рвение, снимая с учениками клипы на песни Шамана, тем самым только повышая градус милитаризма, кто-то подбирает собственный материал для «Разговоров о важном», уводя беседы в более мирное русло.
Фото: Александр Кряжев/РИА НовостиМирные инициативы, к счастью, пока не запрещены. И какое-то их количество предлагают даже официальные планы. Те же «Разговоры» иногда посвящаются российским ученым и деятелям искусства, достижениям в области науки и культуры – а это ведь тоже воспитывает патриотизм. Что-то по инерции организуется в школах в согласии с прежними традициями: фестивали дружбы народов, краеведческие изыскания, развитие и облагораживание силами учеников и педагогов прилегающей к школе территории, помощь различным социальным учреждениям. В большей степени мирно-патриотические инициативы можно реализовать в проектной деятельности. Это легче, потому что тут темы исходят вроде как от детей. Но всё равно важную роль играет фигура педагога-руководителя. Кто-то придет к учителю ОБЖ с идей проекта на тему «Как раз и навсегда избавить человечество от эпидемий и катастроф», а получит план подготовки материала об «искандерах» и «кинжалах».
Так же дело обстоит и в предметной области, куда тоже был введён «патриотический компонент». Опять многое зависит от конкретного учителя. Нет, даже не от его политических взглядов – от его готовности защищать здравый смысл, чувства уместности и такта, от его стремления оставаться честным по отношению ко времени.
Например, от чиновников сыпятся предложения включить в программу по литературе наспех скроенные стихи и рассказы о СВО, произведения, больше похожие на присягу, чем на искусство. Но как быть со сложившимся литературным каноном? История России, в том числе военная, протекала всегда очень по-разному, но русская литература все же старалась осмыслять происходящее через призму гуманизма и стремления к миру. Как быть с Толстым, обозначившим принципиальную разницу между двумя видами войн: захватнической и оборонительной на примере кампаний 1805 и 1812 годов? Как быть с Салтыковым-Щедриным, устыдившим русского человека за склонность к междоусобицам? Как быть с Евтушенко, осудившим вторжение в Чехословакию? Как, в принципе, быть с тем фактом, что классика русской литературы во многом представлена писателями и поэтами, находившимися в своё время в оппозиции к власти, к её официальной риторике, в том числе патриотической, а теперь они сами воспитывают патриотизм в подрастающих поколениях? Мы, конечно, смотрим на это спокойно: дескать, время расставило всё на свои места. Но ведь и сегодня нелишне думать хоть немного о будущем, а не бежать, задрав штаны, за комсомолом.
А какое будущее нас ждет, если сегодня мы будем накачивать наших детей примитивными идеями, что вокруг – враги, внутри – полно предателей, но мы самые-самые и всех победим, хотя многие и не доживут (но зато попадут в рай)? Разве патриоты должны быть агрессивными и не терзаемыми никакими вопросами? Кажется, всё-таки пора немного успокоиться, пора вспомнить, что патриотизм – это ещё, как это ни наивно, как это ни банально, и милые сердцу берёзки, и помощь бабушкам в своём дворе. Впрочем, ничего наивного, если вспомнить что берёза наша тотально вырубается и вывозится в Китай и Казахстан, а бабушки живут на нищенскую пенсию. Патриотизм – это оказывается ещё и про честность, про умение видеть реальность такой, какая она есть, и всё равно не отворачиваться, любить и хранить верность, потому что другой нет.
