Недавно Роскачество озвучило первую редакцию нового ГОСТа, по которому все детские игрушки будут разделены по возрастам и начнут проходить специальную экспертизу. Новые требования призваны оградить детей от возможного физического и психического вреда, который скрыт в товаре. Тема резонансная, касается чуть ли не каждого. И очень дискуссионная – затрагивает многие интересы и даже ценности. Но, судя по всему, долго рассуждать не придётся. Заместитель руководителя АНО «Российская система качества» Елена Саратцева заявила о том, что ГОСТ будет написан за два месяца.
Позиция Роскачества такая. Новые правила вызваны общественным запросом. Ведомство провело исследование и выяснило, что каждый четвёртый родитель говорит «о беспокойстве в отношении популярных кукол» и каждый второй – «в отношении игрушки по мотивам известной компьютерной игры». Больше 8% этой мягкой игрушки (речь, скорее всего, идёт о Хагги-Вагги) содержат ядовитый фенол. Но эта причина не главная. «Прошлый год у нас начался позитивно, когда в топы продаж вышли образы, традиционные в России: к примеру, образ Чебурашки, – говорит Елена Саратцева. – Мы все этому очень радовались, но далее увидели всплеск очередной популярной куклы и опять обеспокоенность родителей. Эти образы могут быть связаны с нетрадиционными семейными ценностями, против чего активно выступает и общественность, и эксперты». По словам Саратцевой, во время работы над новым ГОСТом будут учтены замечания педагогов, психологов и производителей игрушек. Работа эта непростая, поскольку нет критериев, по которым можно игрушки оценивать и присваивать им возрастную маркировку.
То, что в рабочую группу включены представители разных интересов, – прекрасная новость. Есть вероятность, что новые требования получатся сбалансированными, без перегибов. Но есть и риск, что из России просто выдворят все иностранные игрушки, объяснив безопасностью, подкрепив экспертными оценками. Вот тут и встаёт вопрос: а судьи кто? Кто решит за нас, что нашим детям полезно? «Стол» нашёл экспертов, которые входят в рабочую группу по новому ГОСТу, и испытал радость надежд. О том, что происходит с миром детских игр и может ли игрушка быть опасной сама по себе, мы поговорили с Ольгой Рубцовой, кандидатом психологических наук, руководителем Центра междисциплинарных исследований современного детства Московского государственного психолого-педагогического университета (МГППУ).
Ольга Рубцова, кандидат психологических наук, руководителем Центра междисциплинарных исследований современного детства МГППУ. Фото: из личного архива– Ольга Витальевна, что вы думаете о новом ГОСТе?
– Комментировать эту тему пока преждевременно. Могу сказать, что в работе участвуют законодатели, представители различных учреждений и ведомств, включая специалистов в области психологии.
– Зачем нужно контролировать игрушки?
– В условиях нарастающего изобилия детской продукции общественная дискуссия о том, что необходимо контролировать её качество, продолжается уже не первый год. А вопрос о том, как оценивать качество игровой продукции, предназначенной для детей, и как именно проводить соответствующую экспертизу, всегда вызывал много споров. Одно дело, например, какая-нибудь токсикологическая экспертиза: с ней всё понятно, она проводится специальными структурами, и на её основании успешно «отсеиваются» опасные для здоровья игрушки. А вот как быть с психическим здоровьем детей? Здесь как раз и встаёт вопрос о психолого-педагогической экспертизе.
– А кто может её проводить – понятно?
– В России есть несколько центров, в том числе наш университет, который уже около 20 лет занимается обоснованием и разработкой методов такой экспертизы. Но это лишь один аспект проблемы. Другой её аспект – кто может проводить такую экспертизу, где и как готовить специалистов для осуществления этой задачи?
– Почему родители с детьми не могут выбрать игрушки по своему вкусу?
– Вслед за профессором Еленой Олеговной Смирновой, которая 20 лет назад основала наш Центр, на тот момент первый в России Центр психолого-педагогической экспертизы игры и игрушки, мы считаем, что такая экспертиза должна носить рекомендательный характер. Не запретительный. Не случайно именно при Елене Олеговне на игровой продукции, которая прошла экспертизу, стали ставить специальный значок – изображение лошадки с надписью «Детские психологи рекомендуют». Родитель, придя в магазин, мог увидеть этот значок и решить, что такая игрушка подходит для его ребёнка. Рекомендательная экспертиза направлена на то, чтобы сориентировать родителя в его выборе. Задача специалистов в данном случае также очевидна – помочь выбрать такую игрушку, которая будет максимально полезна для игры ребёнка и будет способствовать его развитию в определённый возрастной период.
Фото: Мобильный репортер / Агентство «Москва»– Вредна ли игрушка сама по себе? Ведь во время игры ребёнок даже в скандальном Хагги-Вагги может увидеть милого питомца.
- Про Хагги-Вагги могу сказать конкретно, потому что в прошлом году специалисты нашего центра по заказу Роскачества выполняли экспертизу этой игрушки. Мы провели масштабное исследование с привлечением дошкольников, родителей и воспитателей и получили весьма интересные результаты. Оказалось, что игрушка сама по себе (вне контекста видеоигры Poppy Playtime, из которой она «родилась») ничего особенного не представляет. С Хагги-Вагги дети играют как с любой другой мягкой игрушкой. Она для них – обезьянка, что-то ещё, но в первую очередь удобная игрушка-обнимашка. Мы даже встречали несколько кейсов, когда Хагги-Вагги помогал детям справиться с ночными страхами. Кроме того, на каком-то этапе эта игрушка стала предметом престижа, потому что на неё была своеобразная мода в среде дошкольников и младших школьников. Было круто прийти с ней в садик или школу. Причём дети не столько играли с этой игрушкой, сколько носили с собой и показывали её другим. В то же время мы установили, что существует очень неприятный «шлейф», который «тянется» за Хагги-Вагги из видеоигры – точнее даже, не от самой Poppy Playtime, а от роликов на тему видеоигры, которые в большом количестве выкладывались в социальных сетях. Причём мало кто из детей играл в саму видеоигру – в основном дети смотрели ролики, где просто использовался образ Хагги-Вагги. Здесь нами был выявлен интересный факт. Те дети, которые смотрели «страшные» ролики с участием Хагги-Вагги, чаще демонстрировали в игре с этой игрушкой склонность к агрессии, они более агрессивно применяли данный персонаж в игровых эпизодах. Здесь снова подчеркну, что этот негативный «шлейф» был связан не с самой игрушкой, а с контекстом роликов, которые дети просматривали в интернете
– Получается, нужно не маркировать игрушку, а регулировать интернет-контент?
– Это тема для отдельного разговора. Современная игрушка очень часто привязана к медиаконтенту: роликам, видеоиграм, мультфильмам, реже – к книгам. В основном, если можно так выразиться, популярные игрушки «завязаны» на цифровую историю: те же Маша и Медведь, Angry Birds и т.д.. На самом деле любая популярная игрушка имеет определённую информационную составляющую. Поэтому очень важно следить, какой медиаконтент попадает детям. Наш центр однозначно за то, чтобы маркировать медиапродукцию. И видеоигры в первую очередь. Медиаконтент «захватывает» ребёнка и, безусловно, влияет на его сознание. Если медиаконтент не соответствует особенностям возрастного развития, он может нанести вред и иметь неприятные последствия. Что касается игрушек, то сейчас имеется маркировка от производителя, (например, указывается возраст 0–3). Эти рекомендации обычно касаются безопасности игрушки – например, в ней нет мелких деталей и др. На наш взгляд, маркировка, которая учитывает психолого-педагогические аспекты использования игрушки, никому бы не помешала.
– А зачем она? Получается, если нет интернет-контента, то и игрушка не мешает.
– Не совсем так. Например, погремушка с психологической точки зрения ориентирована на определённый возраст. Хотя с ней можно играть и до, и после этого возраста. Однако наибольший развивающий потенциал данной игрушки связан с определённым периодом развития – а именно когда ребёнок учится хватать и удерживать предметы. И так для любой игрушки. Есть пик, когда игрушка имеет наибольшие развивающие возможности. Здесь задача психолога – указать на этот пик. Сотрудники нашего центра создали в прошлом году очень полезный курс «Навигатор по детским игрушкам», разбитый на блоки 0–3 года и 3–6 лет, в котором рассказывается, какие игрушки для какого возраста наиболее полезны. Например, у меня у самой трое детей разного возраста. Я могу купить на всех один конструктор Lego. В него все трое будут играть, но нужно учитывать, что у каждого ребёнка в силу возраста различны, например, моторные навыки, и поэтому для младших больше подойдёт конструктор с крупными блоками, а для более старших – конструктор со множеством мелких деталей и сложными схемами
– А сейчас какая-либо государственная психолого-педагогическая экспертиза игрушек идёт?
– На сегодняшний день единой процедуры или алгоритма проведения психолого-педагогической экспертизы не существует. Чтобы разработать алгоритм такой экспертизы, нужно точно определить её предмет, цели и задачи, отличить их от других видов оценки игровой продукции.
– Почему нет единого алгоритма?
– Точки зрения специалистов по этому вопросу расходятся. Для нас, специалистов в области детства, психолого-педагогическая экспертиза – это особый тип практико-ориентированного научного исследования, который имеет свой предмет и свой метод. Сейчас при слове «экспертиза» у многих в голове возникает картинка: несколько специалистов ставят галочки на бланке, оценивая что-то по указанным критериям. Для нас экспертиза связана со сбором эмпирических и/или экспериментальных данных с их последующей объективной обработкой и интерпретацией – то есть экспертиза в оценке игрушек для нас носит исключительно доказательный характер. При этом мы подчёркиваем, что необходимо оценивать не игрушку саму по себе, но игрушку как часть игровой ситуации, воображаемого контекста детской игры. Только в этом случае можно объективно (не субъективно!) оценить возможности использования того или иного игрового образца для построения игровой деятельности ребёнка.
– Не будет ли новый ГОСТ инструментом цензуры с целью убрать с рынка игрушки других культур – например, куклу Барби?
Фото: Никеричев Андрей / Агентство «Москва»– Психолого-педагогическая экспертиза по определению не может быть инструментом цензуры. Проблема заключается в том, что, поскольку нет единого алгоритма её проведения, психолого-педагогической экспертизой часто пытаются называть то, чем она не является: информационную, социальную и другие возможные виды экспертиз. Важно уйти от такой подмены. Цель психолого-педагогической экспертизы – это в первую очередь определение развивающего потенциала игрушки, то есть изучение того, как она может способствовать развитию высших психологических функций ребёнка: памяти, воображения, воли, мышления и речи. Причём не сама по себе, а именно в процессе игровой деятельности.
Теперь несколько слов про куклу Барби. Психолого-педагогическая экспертиза не занимается вопросами оценки культурного бэкграунда игрушки – она не может, например, противопоставлять Барби и Бабу-Ягу вне игрового контекста. Кстати говоря, про Барби как про куклу в принципе невозможно говорить обобщенно, потому что в этой линейке множество игровых образцов – начиная от беременной Барби с животиком, из которого выпадает малыш, до нашумевшей Барби-трансгендера, которая, насколько мне известно, никогда не была доступна к продаже на территории РФ. Таким образом, ещё раз повторюсь: психолого-педагогическая экспертиза, с нашей точки зрения, это система оценивания развивающего потенциала игрушек. Причём такая экспертиза должна носить рекомендательный характер.
– Кто в России занимается информационной экспертизой?
– Мне неизвестно, есть ли на сегодняшний день такие центры и кто системно занимается такого типа экспертизой.
– В чём, если кратко обозначить, состоят важнейшие проблемы с миром детских игрушек сейчас?
– Основная проблема, на мой взгляд, – это недостаток компетенций родителей, которые, приходя в магазин, часто не знают, на что ориентироваться и как выбирать игрушки для своих детей. Не секрет, что многие опираются на выбор ребёнка…
– Так чаще всего и бывает…
– Да, но тогда, скорее всего, будет выбрана именно популярная, престижная игрушка – та, которая есть у друзей или которую видели в мультике, компьютерной игре, которая тянет за собой тот самый информационный шлейф. И тогда именно рекомендательная экспертиза могла бы помочь родителю как-то сориентироваться в этом море игровой продукции, повысить родительскую компетентность.
– А мне кажется, что главная проблема в том, что дети в игрушки перестали играть. Игрушек много, но в них не играют.
– Действительно, проблема игрушек нас неизбежно выводит на проблему детской игры. Уже доказано, что игровая деятельность современных детей существенно «беднее», чем у их сверстников предыдущих поколений. Игрушек много, а детская игра уходит, становится беднее по содержанию, сюжетам, характеру ролей. Этот вопрос мы неоднократно поднимали на различных совещаниях и встречах. Сегодня очевидно, что необходима поддержка детской игры! Осенью прошла замечательная конференция «Сила игры», в конце которой была принята принципиально важная резолюция. Резолюция охватила сразу несколько направлений повышения компетентности родителей и педагогов, а также продвижения в обществе идеи значимости детской игры. Сейчас в дошкольном детстве часто происходит подмена игровой деятельности игровыми формами обучения. Мы стараемся детям передать какие-то знания (например, начинаем рано изучать иностранный язык), вместо того чтобы создать условия для полноценной игры, способствующей развитию в этом возрасте.
Фото: Тихонова Пелагия / Агентство «Москва»– Из-за чего умирает игровая деятельность?
– С нашей точки зрения, есть несколько причин для этого. Корень всего – это обесценивание игры и её роли в детском развитии. Многие родители считают, что игра – это «пустое» времяпрепровождение, трата времени. Однако так может рассуждать только человек, который не знает основы психологии детского развития. Игра – это ведущая деятельность детей дошкольного возраста, в ней развиваются центральные возрастные новообразования: речь, воображение, произвольность и др. И пока у ребёнка не сформируются развитые формы игровой деятельности, ему будет нелегко учиться в школе. Почему у нас сейчас такие проблемы с детьми в начальных классах? Да потому, что их игровая деятельность до конца «не раскрылась», а значит, они не могут эффективно приступить к учебной деятельности. Обесценивание детской игры сегодня – это животрепещущая социальная проблема. Вот почему так нужна просветительская работа с родителями и воспитателями. Современных детей надо учить игре, грамотно выстраивать их игровые пространства. И, конечно, давать детям время на игру – свободную творческую деятельность. Ещё одна проблема нашего времени – это, конечно, цифровые технологии, которые вторгаются в жизнь ребёнка с первых месяцев жизни. При первой же возможности ребёнка стараются «занять» – дают телефон, планшет, которые ограничивают свободную игровую деятельность. Ещё одна проблема связана с тем, что современные дети лишены разновозрастных сообществ. Раньше, когда дети играли во дворах, между детьми разных возрастов разворачивалась настоящая сюжетно-ролевая игра. Сегодня её надо специально выстраивать, ведь в ней заключён мощный развивающий потенциал.
– Как нужно просвещать по теме игры, чтобы получилось эффективно?
– Для воспитателей нужны адресные программы, курсы повышения квалификации по организации игровой деятельности. Необходимо продвигать ценность самой игры. У нас в реестре профессий даже нет такой специальности – специалист по детской игре. Есть аниматоры, но они часто не имеют психолого-педагогического образования и не владеют навыками организации игровой деятельности, направленной на развитие детей в определённом возрасте
– И конечно, всё упирается в деньги и государственную волю.
– Да, нам нужен грамотный компетентный родитель, который бы понимал, какая игрушка будет полезной и как в неё с ребёнком играть. Нам также нужен специалист, умеющий грамотно организовать детскую игру. Очень не хотелось бы, чтобы получилась ситуация, когда мы долго и мучительно обсуждали стандарты экспертизы игрушек и при этом ничего не делали для поддержки игры, просвещения родителей и подготовки специалистов в области игровой деятельности.
