Намеренно или случайно владыка Лонгин заявил, что в старинном волжском городе Саратове с населением 850 тыс. человек конкурса при поступлении в семинарию нет уже давно и «принимают практически всех желающих». Кроме того, митрополит сказал, что «установка на приём в семинарию выпускников средней школы себя изживает»:
– У нынешних 17–18-летних юношей запредельный уровень инфантильности. У них не то что нет жизненной мотивации – они вообще о ней не задумываются, совершенно не представляя, что это такое! Многие из них внутренне не готовы к перспективе принятия священного сана.
Обозначенную проблему глава епархии связывает, в частности, с тем, что «молодёжь практически перестала читать» и ставку надо делать на более зрелый семейный возраст, развивая заочный сектор. При этом Лонгин заметил, что «при дальнейшем нарастании этой неприятной тенденции придётся всерьёз озаботиться сменой принципов нашей работы со студентами-семинаристами».
Митрополит Лонгин (Корчагин) Фото: Саратовская ЕпархияЭто действительная и уже довольно назревшая проблема. Ведь юноши, поступая в 17 лет в семинарию, через 4 года должны сделать сложнейший выбор: или пойти в священники, пастыри церкви, а это непременно означает женитьбу и ещё целый ряд жизненных обременений, или стать монахом, отрекшимся от суеты мира. Как показывает практика, в большинстве случаев они к этому не готовы.
Другими словами, бензин в баке кончился, но машина ещё едет, пока дорога под уклон. Что же будет, когда возникнет нужда въехать на горку? Когда власть в РФ перестанет субсидировать церковь? Или, хуже того, начнёт применять к ней те же правовые нормы, которые сейчас обкатывает на протестантах, свидетелях Иеговы и сайентологах, когда люди получают штрафы, аресты и реальные сроки за веру, которую они исповедуют.
Резонно возникает вопрос: может быть, дело только в специфике Саратова, а в других городах России всё нормально?
Про советские семинарии сиделец и исповедник веры отец Сергей (Савельев) писал, что это «инкубаторы, в которых выращивают гнилых цыплят», в которых прилагаются все усилия, чтобы и «здоровые цыплята стали рахитиками, а когда они добиваются этого, то выпускают их как пастырей церкви».
Отдельно мы рассказывали историю священника Андрея Логинова, который 25 лет назад сам закончил такую духовную школу, а потом имел богатый опыт преподавания там же. Он писал о засилье советского духа в системе, армейской, если не тюремной, дисциплине и канцелярском подходе к семинаристам. Кроме того, он пишет, что «теперешние семинарии очень отдаляют учащихся от обычной жизни и быта людей, создают свой изолированный мирок, где культивируется специфическая дисциплина и осознание себя как особой касты людей иной породы. Вольно или невольно это разрывает церковь, превращает старших в ней в священных оракулов, наделённых властью над людьми. Из-за этого церковь всё больше походит на структуру, организацию, государственный департамент со своими классами-кастами».
В этом смысле владыка Лонгин в одном интервью говорит о проблеме пустеющих семинарий и незрелых студентов и тут же о том, как он и все саратовцы благодарны спикеру Госдумы Вячеславу Володину за решение ключевых вопросов в области. Понятно желание похвалить своего благодетеля, но есть роковая связь между государственным покровительством и пустеющими храмами. Ведь церковь живёт не на собственные средства, а на дотации от правительства, которые приходят различными траншами, уступками, скидками и так далее. Священник, который имеет перед собой задачу по строительству нового храма, ориентируется на лояльность власти и частных спонсоров, но никак не на своих прихожан. Поэтому в наших храмах общины – это большая редкость. И пропасть между верующими и духовенством продолжает увеличиваться. Священники, страдая от роста епархиальных сборов, всё больше заняты поиском инвесторов и обслуживания их интересов, а прихожане уже и не рассчитывают на пастырское окормление, они всё предпочитают решать сами, воспринимая церковь как бюро духовных услуг.
Московская духовная семинария. Конец XIX векаТакая позиция закладывается в будущих священников уже в семинарии. Добрые наставники, как правило, не таят от молодёжи сермяжной правды поповской жизни. И даже когда юноши в строгих френчах или в длиннополых подрясниках стайками выпускаются из своих духовных школ навстречу истовому и жертвенному служению Богу и человеку, через довольно короткое время романтическая спесь сходит на нет.
При этом, несмотря на кризис в этой сфере, именно семинария является на сегодняшний день необходимой ступенью на пути к рукоположению в священники. Почему так? Чтобы отфильтровать случайных? Или чтобы отформатировать нестандартных?
Как бы то ни было, искать выход из этого тупика надо. И кажется, что дело не столько в развитии заочного сектора в образовании (это скорее технология) – сколько в преемстве церковной традиции. Нет пастырей без общин. Да и церкви без общин не будет. А этих нечастных новых молодых священников, недавних бурсаков, всё пытаются приложить к приходам, да только редко когда срастается. Если бы живая церковная община отпустила учиться лучших от своего гнезда, а потом они вернулись бы обратно дьяконами, священниками и епископами, то застарелый вывих церковного клерикализма выправился бы со временем. В таком случае свободное общение и взаимная забота мирян, пастырей и епископов заменят административную вертикаль отношений в церкви, от которой все уже очень устали.
Где же взять такие общины? Верный вопрос. Взять их негде. Они могут только родиться. Но тогда епископам, священникам и самим прихожанам нужно научиться доверять Богу и друг другу. А для этого уж точно семинарию кончать не требуется.
