Майские выходные в России традиционно являются днями весны и труда в прямом смысле этого слова – труда дачного, объединяющего, оздоравливающего психику и реабилитирующего после долгой зимы.
Первомай вместо Пасхи
В 2024 году на первые числа мая пришлась Пасха – 5 мая. Однако Праздников Праздник и Торжество из Торжеств не вписывается в советский канон, унаследованный от советских же предков. Поэтому с выходными в этот раз получилась какая-то нелогичная неразбериха.
Почему бы не сделать рабочими днями 29–30 апреля и не отпустить людей на отдых с 1 мая, приходящегося на Страстную среду, и до Светлого понедельника, 6 мая? По количеству нерабочих дней получилось бы то же самое, и даже советская привычка праздновать первомай не пострадала бы. Однако ж, кажется, нет у нашего руководства грамотных консультантов по истинным традиционным ценностям…
Два рабочих дня, четверг и пятница, приходятся на самый напряжённый богослужебный отрезок года. Те православные, кто могут, берут отпуска и отгулы. А те, кто не могут, напряжённо работают, зарабатывают деньги для следующего этапа каникул, с 9 по 12 мая включительно. Уже на Светлой седмице, после Дня Победы.
Память предков
Но если вместо воспоминаний о страданиях Христовых народу предлагается поработать, то вместо храма в майские праздники люди едут на свою святую дачу.
Дача для советского и постсоветского человека – это такой квазирелигиозный институт, и майские каникулы даны для осуществления обрядов дачепоклонства. Это, конечно, ироничная гипербола, однако ж вспомните своих бабушек! Поколение, рождённое после Октябрьской революции, – многие из них и крещены были внуками в возрасте 70–80 лет. Дача заменяла им храм, закрутки на зиму были сродни священнодейству.
Россия до начала 20-го века была крестьянской страной. Три четверти страны жили в деревнях, традиционным укладом, не менявшимся тысячелетиями. Этот уклад был привязан к природным циклам, за которыми и свой-то человеческий возраст не считаешь. Созданный людьми календарь здесь мало что значит.
Фото: Сергей Васильев / КоммерсантъК этим природным циклам благополучно привязали православные вехи. На Георгия Победоносца скот выводили на первую травку после зимы. На святого Зиновия, прозванного Зимовеем, охоту начинали. До Летнего Николы надо картошку посадить. И так далее.
После революции на этом месте традиционного русского двоеверия возникла дыра.
Надо сказать, советская власть первые десятилетия успешно заполняла ту пустоту своими культами. Создавали пантеон новых «святых», от белогвардейцев и кулаков умученных, обещали «царствие земное» в виде коммунизма, при котором всё будет бесплатно, еды будет от пуза и, как пел Егор Летов, «вообще не надо будет умирать».
Раскрестьянивание, лавинообразная индустриализация имели под собой вот эту вот новую идеологическую базу. Людей срывало с насиженных веками мест и несло куда-нибудь строить Магнитку, удобрять своими косточками вечную мерзлоту под Норильском и Сусуманом, заселять бараки на окраинах стремительно строившейся Москвы.
Семьи оставались без мужиков, землю забирали в колхоз, оставив мизерные наделы.
Одна моя родственница, пережившая послевоенный голод 1946–1947 годов в воронежской деревне с племянницей-сиротой, взятой на воспитание, рассказывала: подсчитали они оставшуюся после того, как у них выгребли всё «для города», картошку и поняли, что должны есть по картофелине в день. Иначе не дожить до того, как пойдёт первая травка и можно будет перейти на сныть и лебеду. До весны дотянули, но вкус тех картофелин запомнили на всю жизнь.
Фото: Андрей Соломонов / РИА Новости