Екатерина Клопотова. Фото: МГППУ– Екатерина Евгеньевна, можно ли давать советы по выбору игрушек?
– Можно, но только с учётом возраста, ситуации, контекста. Наш центр давно занимается психолого-педагогической экспертизой игрушек и игр. Мы в первую очередь ищем развивающий потенциал. Наш навигатор – это ориентир для родителей, педагогов, чтобы помочь взрослым сформировать представление о том, в каком возрасте такие игрушки будут для ребёнка наиболее полезны. На сегодняшний день он существует в форме курсов повышения квалификации в МГППУ и будет разрабатываться дальше. Но их может пройти кто угодно.
– Что полезно младенцу?
– В младенческом возрасте ребёнок только начинает взаимодействовать с миром, и его ведущая деятельность – общение со взрослым. С другой стороны, у малыша уже развиваются органы чувств, он готов и хочет взаимодействовать. Изучает то, что находится вокруг, учится дотягиваться, устанавливать отношения с окружающим миром. И нам важно, чтобы вся предметная среда позволяла взрослому взаимодействовать с ребёнком. Актуальны игрушки, которые привлекают и удерживают внимание, позволяют сосредоточиться: погремушки, трещотки. Ребёнок ещё не владеет речью, но уже реагирует на звук, координирует движения рук, пытается дотягиваться, хватать, держать. Погремушки первого полугодия жизни должны легко захватываться, то есть не быть тяжёлыми, и соответствовать морфологии детской ручки, иметь простое звуковое сопровождение. В этом возрасте ребёнка привлекают игрушки с изображением человеческого лица.
– Зачем? Разве младенец способен соотнести лицо человека с лицом игрушки?
– Были исследования, которые показывали, что – да, на нарисованном лице ребёнок сосредотачивается. Лицо человека очень важно для ребенка. Именно с человеческим лицом связаны все приятные ощущения: кормление, убаюкивание, – поэтому неваляшка привлекает детей. Когда шестимесячных малышей кладут на живот перед неваляшкой, они начинают гулить, реагировать на лицо, а потом – переворачиваться, дотягиваться, взаимодействовать. Тут и у игрушки функция возрастает. Активность ребёнка начинает вызываться игрушкой.
– В вашем перечне ничего нет про плюшевых мишек. Их не нужно дарить новорождённому?
– Мишки развивающего эффекта не несут. Они важнее взрослым: посадить в кроватку и умиляться.
– А популярные карусели, в которых овечки кружатся под музыку?
– Каруселька сделана под ребёнка первого года. Там есть предметы, звук, ребёнок может следить за движением. Но важно, как выглядят предметы, движущиеся в карусельке, насколько ребёнок может сосредоточиться на них, какой звук. Нервная система ребёнка первого полугодия жизни ещё только развивается, и регулировать процессы возбуждения-торможения он ещё не может. С карусельками очень часто бывает такая проблема. Их заводят много раз, и ребёнок в итоге не засыпает, а перевозбуждается, не может успокоиться.
– Характер музыки важен?
– Да. Я осторожно скажу, что лучше избегать резких и громких звуков. Но тут не так всё просто: музыка должна вызывать у ребёнка положительные эмоции. Чаще всего это та музыка, которая нравится маме. Ребёнок девять месяцев находился с ней в тесном контакте, слушал, что слушала она, и привык.
– Музыкальные вкусы – врождённые?!
– Скажем так: ребёнок ещё до рождения попадает в культурную среду своих родителей. Потом дети в детском саду напевают то, что слушают дома с родителями. Вкус формируется социальным окружением. Лучше всего во время беременности и младенческих лет ребёнка слушать музыку, максимально приближенную к классической и звукам природы, не возбуждающую нервную систему. Мы как-то проводили экспертизу разных каруселек и обнаружили, что их часто производят в пастельных тонах. Это хорошо, нейтральный цвет не перегружает ребёнка. Но если голубая каруселька с голубыми овечками висит над ребёнком в комнате голубого цвета, то ребёнок не сможет на овечках сосредоточиться. Они сольются с общим фоном. Игрушка должна контрастировать, привлекать внимание.
Фото: Jelleke Vanooteghem / Unsplash– Комнату малыша тоже не нужно делать однотонной?
– Ну почему. Очень хорошо, когда мамы подбирают монохромный интерьер, потому что визуальный шум создаёт дополнительную нагрузку на нервную систему. В комнате, которая слишком зашумлена, ребёнок быстро утомляется, у него нет сил на развитие – успокоиться бы. Важно соблюсти баланс, чтобы на однотонном фоне были игрушки или предметы, которые привлекают внимание ребёнка.
– А что после полугода?
– Физическая активность ребёнка возрастает: он уже переворачивается, может сесть, дотянуться до предмета. Тут и у игрушки функция возрастает. Активность ребёнка начинает вызываться игрушкой. После полугода игрушки должны быть такими, чтобы их хотелось взять, изучить, погрызть, оценить, тяжёлые они или лёгкие, шершавые или гладкие, холодные, колючие… Важна чувственная информация. От года до трёх наступает очень важный период взаимодействия с предметным миром – ранний возраст. У ребёнка формируется образы того, что находится вокруг. Это время, когда гаджеты наиболее вредны: они лишают человека ощущений от окружающего мира – вкусов, запахов, тактильной информации. Соответственно, и все игрушки должны быть направлены на то, чтобы разнообразить чувственный опыт ребёнка.
– Из этой логики выходит, что игрушки не обязательны. Малышу подходят любые предметы.
– Вообще – да. Игрушка – это предмет для игры. Ребёнок может играть и камушками, и шишками, и тряпочками, и кастрюльками. Это всё называется неструктурированным материалом, очень популярно у детей и полезно в детской игре. Вообще в детских садах часто самая ценная вещь – это коробка с «хламом», как его называют взрослые. Сюда приносят всё, что дома не нужно, и это лучшие игрушки. А взрослые часто покупают игрушки без учёта потребностей ребёнка: просто потому, что им самим они кажутся очень привлекательными.
– Ребенок без игрушек – ребенок без детства?
– Ну, в логике взрослых – да. Но очень часто игрушки, которые очень нравятся взрослым, у детей либо заброшены, либо становятся статусными объектами. Я под мышкой таскаю эту куклу, чтобы все знали, что она у меня есть. Для современного детства очень характерны модные игрушки, привязанные к медиаконтенту. Много переживаний было из-за Хагги-Вагги, но он быстро перестал быть актуальным – и не потому, что его запретили, а потому, что появился фильм «Чебурашка», и модным стал Чебурашка.
– Зачем ребёнку статусная игрушка?
– Это то же самое, зачем нам с вами нужны кроссовки определённые, сумка, часы, смартфон. Но играет ребёнок при этом со старым лысым пупсом. Лет семь назад мы проводили исследование комнаты среднестатистического московского ребёнка четырёх-пяти лет. Оказалось, в его комнате около 400 игрушек. Если его попросить перечислить, какие игрушки у него есть, он назовет 10–15, то есть всё остальное – зашумлённое пространство и предметы, которые не интересуют.
– Десять пирамидок мешают развиваться?
– Пирамидки бывают разные: с большими колечками, маленькими, круглыми, квадратными, деревянными, пластиковыми. Они вроде бы про одно и то же, но требуют от ребёнка разных действий. Собирать пирамидку с толстыми колечками или столбиками – разный захват рукой. Но это не значит, что все 20 разных пирамидок нужно дать сразу. Важно, чтобы каждая следующая требовала от ребёнка более сложных действий. Сначала – с пятью толстыми колечками, которые легче захватывать. Потом – увеличить количество колечек, дать более тонкие и т.д. Взрослый должен обеспечить смену игрушек. Также в этом возрасте важно создавать условия для двигательной активности – давать мячики, кегли , а для мелкой моторики – шнуровки, бизиборды и др.
Фото: Ryan Fields / Unsplash– И всё-таки сколько игрушек должно быть? 15? 50?
– Попросите ребёнка назвать, какие игрушки у него есть. Сколько и каких вспомнит, с какими играет – те и нужны. Те, о которых неделями не вспоминает, – лишние. Их лучше убрать, а через какое-то время снова дать, чтобы возникал эффект новизны. При этом убрать другие игрушки. Сменяемость должна быть. 50 игрушек – точно много. В раннем возрасте 10–15 достаточно. Помимо развития ощущений и восприятий у ребёнка от года до трёх развивается наглядно-действенное мышление: он постигает причинно-следственные связи в процессе действия с предметами. И тут наступает благодать для производителей сортёров, развивающих ковриков, панелей с замочками и липучками, игрушек-каталок, у которых в движении начинает что-то вертеться или пищать. После двух лет начинают становиться актуальными образные игрушки. Это как раз мишки, куклы, с которыми потом в дошкольном возрасте разовьются в сюжетно-ролевые игры.
– Как выбирается любимая игрушка?
– Это большая тайна, но совершенно точно она связана с переживаниями, впечатлениями, опытом. И заметьте: любимая игрушка не обязательно самая красивая. Это всегда какой-нибудь мишка без глаза, с которым ни за что никогда не расстаются. А ребёнок очень многое переживает в играх с ним. Мишки и куклы – образные игрушки. Их задача – помочь ребёнку моделировать социальные отношения. Ребёнок их катает, кормит , купает, укладывает спать – проявляет заботу, воспитывает и т.д. Это те важнейшие действия, которые лягут в основу развития игры в дошкольном возрасте. К трём годам у ребёнка появятся предметы-заместители. Кубик вместо мыла, карандаш, который используется как зубная щётка или градусник. И в этом развитии игры роль взрослого очень велика. Ребенок сам не догадается открыть для себя эти игровые возможности: их должен кто-то показать: более старший ребёнок или взрослый.
– Если взрослые этого не сделают, что произойдёт?
– Хорошо, если старший ребёнок покажет. Когда сравнивают игры детёнышей животных и человеческих детёнышей, всегда говорят: животные тоже играют. Это так, но игры зверей и людей похожи ровно до символической функции. Все игры животных – это тренировка. А у человека есть так называемая символическая функция – способность увидеть в одном предмете другое, представлять и изменять ситуацию. И эта точка развития начинается с появления предметов-заместителей – предпосылок для развития воображения. Пока ребёнок маленький, человеческая культура передаётся через игру другим ребёнком или взрослым.
Фото: Hugues de BUYER-MIMEURE / Unsplash– Получается, если не научить ребёнка замещать предметы, общество деградирует?
– Это очень смелое предположение. В дошкольном возрасте закладывается основа всего. Способность действовать во внутреннем плане даже на бытовом уровне обеспечивает успешность человека. Чтобы перейти дорогу и не попасть под машину, вам нужно представить, где будет машина в то время, когда вы дойдёте до середины дороги. Я уже не говорю про обучение. Способность предвосхищать ситуацию, моделировать будущее начинает формироваться в конце раннего возраста и проявляется в дошкольном. Есть дети, которым для этого нужно мало игрушек, другим – мишки, зайчики, посудка, еда, разложить это всё… Но постепенно ребёнок сможет конкретные предметы заменять другими, более универсальными. Кубик станет столиком, тортиком, мылом... Мы в навигаторе много говорим о том, что хорошая игрушка захватывает несколько линий развития, направлена на разные процессы. В три года начинается дошкольный возраст. Ребёнок овладел предметным миром, катает кукол в колясках, имеет образные игрушки. Он очень многое умеет делать, готов помогать на кухне, протирать пыль и уже очень хочет водить машину вместо папы, расплачиваться в магазине и от всего получать удовольствие. И вдруг …
– С ним случается кризис трёхлетнего возраста.
– Да, и у него есть причина. Наш великий деятель может и хочет очень многого, но тут появляется взрослый и говорит: «Острым ножом я тебе резать не дам. Держи свой пластиковый нож, режь деревянную морковку. Ну, или шампиньоны на кухне. А морковку не дам». Но ребёнку надо именно морковку – как мама. И происходит диссонанс, кризис. Спасти ребёнка из этого состояния помогает сюжетно-ролевая игра, в которой можно то, что невозможно в реальности. Когда ребёнок понял, что мишку можно кормить бумажкой, как печеньем, а уколы – делать карандашом, он начал открывать для себя возможности ситуации «как будто», в которой реализуется всё задуманное. И если правильно организована ситуация развития, созданы условия для развития воображения – ребёнку становится доступно всё: создать эликсир или проплыть в подземной реке.
– И тогда надо перестать покупать все игрушки, которые ребёнок попросил?
– Это невозможно. Мишку и куклу не заменишь тряпочкой. Набор посуды тоже часто у девочек вызывает очень положительные эмоции. Тут важно найти баланс. Когда у ребёнка есть набор овощей: огурцы, помидоры, баклажаны, перцы, ещё они все на липучках режутся, пицца, 20 видов пластиковых пирожных, – это не полезно. Пиццу можно заменить кусочком бумажки, кабачок и огурец – брусочком от конструктора и т.д. Важно находить то, чего не хватает, в том, что у ребёнка уже есть. Важно понимать, что не игрушки развивают игру. Сколько бы игрушек мы ему ни дали, игра от этого не появится. Игра в дошкольном возрасте – очень сложная история. Ребёнка нужно учить видеть возможности игры. Раньше это происходило в дворовой культуре, в разновозрастных группах, где двух-трёхлетки играли с семи-восьмилетними детьми. Малыши, конечно, выполняли роли очень второстепенного плана, но зато перенимали игровой опыт. И в пять-шесть лет они уже реализовывали развёрнутые игры. Сегодня нет свободных сюжетно-ролевых игр, и часто нет возможностей для этого. 15 минут на игру – ничто. Нужно время и дети, умеющие играть. На сегодняшний день мы оказались в ситуации, когда основным транслятором игрового опыта становится воспитатель в детском саду.
Фото: Ведяшкин Сергей / Агентство «Москва»– А воспитатель учит буквам и математике на английском.
– Да, но таков запрос от родителей. Очень сложно объяснить родителям: чтобы ребёнок был успешным в школе, он в детском саду должен очень много играть, рисовать и лепить. А не читать и писать.
– У вас есть исследования по тому, что происходит с игрой в детских садах?
– Дети играют. Они играют всегда. Но не всегда игры доходят до высокого уровня развития: когда дети самостоятельно задумывают игру, развивают сюжет, взаимодействуют с партнёрами. Вот игр высокого уровня развития сейчас крайне мало. На это влияет и отсутствие времени на игру, и отсутствие умеющих играть старших детей, и неиграющие воспитатели, и – как это ни странно – современный медиаконтент, который занимает большое место в жизни современных детей. Дети ведь всегда играют в социальные отношения. Раньше в играх детей были обобщенные образы врачей, учителей, принцесс, а теперь – конкретная Эльза, София, что ограничивает содержание игры. Дети пытаются максимально повторить знакомый сюжет. Но тут опять же… Понимаете, если у ребёнка высокий уровень развития игры – он оттолкнётся от медиаконтента и разовьёт ситуацию по-своему. Его Эльза уже попадёт в новые истории. Но таких детей мало.
– С какого возраста высокий уровень игры уже развить нельзя?
– Не то чтобы нельзя – на первый план выйдет другая деятельность. В младшем школьном возрасте основной деятельностью ребёнка должна стать учебная. Это способность действовать по правилам и осваивать новые знания. Как ни парадоксально, но произвольность, которая помогает ребёнку быть успешным в школе, формируется в игре. Игры – это умение следовать роли, правилам. Например, ему очень хочется бегать и кричать, а роль у него – сидеть в засаде и ждать. И он ждёт. Вообще после того, как у ребёнка развилась сюжетно-ролевая игра, у него прямо появляется потребность в играх с правилами. Он понял, что своей произвольностью, поведением может управлять. И только тогда идёт дальше, становится успешным. А если не сформировалась способность управлять своим поведением в игре, то мы получаем детей, которые играют в школе, вместо того чтобы учиться.
– У них надо отобрать игрушки или – наоборот – дать доиграть?
– Отбирать игрушки бессмысленно. Дети же будут играть со стёрочками, карандашиками. У них в игре должно сформироваться умение и готовность подчиняться правилам. В такой ситуации родителям лучше отменить дополнительные кружки и вечерами с ребёнком играть, пока не наиграется вволю. Один из показателей наигранности ребёнка – желание играть в настольные игры и точно следовать правилам. Как раз в конце дошкольного возраста наигравшиеся дети начинают отдавать предпочтение настольным играм.
– Тем более что в началке ещё нет серьёзной учёбы.
– Ну, там много серьёзного, но у ребёнка достаточно свободного времени и есть возможность доиграть. Как раз в конце дошкольного возраста высокого уровня развития достигает и режиссёрская игра, для которой нужны мелкие игрушки и которая остаётся со многими детьми ещё и в качалке.
Фото: Тихонова Пелагия / Агентство «Москва»– Режиссёрская?
– Да. Сюжеты становятся очень сложными: не просто мама-зайчиха дала морковку зайчонку. Такие сюжеты уже, играя самому, сложно реализовать. Не просто найти и партнёров по игре, атрибуты. И дети начинают режиссировать: создавать ситуации, когда в коробках из-под обуви строятся домики, в них живут целые семьи драконов, разворачиваются сложные сюжеты. Ребёнок играет за всех. Это важная игра, которая ребёнку позволяет реализовать задуманное и управлять всем процессом самому. Об этом особенно не говорят, но она сохраняется долго: у детей в пеналах какие только игрушечки ни живут. Их достают на переменах. К концу дошкольного возраста эти игры постепенно сворачиваются и на первые места выходит взаимодействие друг с другом, подвижные игры, настольные.
– К семи годам родители должны перестать скупать весь игрушечный магазин?
– А эта проблема не имеет отношения к возрасту ребёнка. Тут важно понять, почему ребёнок хочет скупить весь магазин. Как правило, это бывает у детей с неразвитой игрой. Ребёнок с развитой игрой играет с тем, что есть. Тот, кто просит весь магазин, пытается вещью побороть скуку, а так не получится. Если вы видите, что ребёнок купил игрушку и её бросил, нужно показать возможности, как с ней действовать дальше. Он же думает, что после покупки будет весело и здорово.
– Какой вы видите роль взрослых в выборе игры?
– Прежде всего нужно время выделять ребёнку на игру, а не на то, чтобы он читал, писал и считал. И создавать такие условия, при которых ребёнок видел бы игру, получал опыт. Объединять играющих детей, самому играть. В общем-то, хорошие воспитатели так и делают.
