От «Весны» к «Прибою»
В конце мая 1948 года МГБ СССР вплотную занялось националистическими группировками в Литве. В той стране было сильно антисоветское движение, которое представляли печально известные лесные братья, а также многочисленные преступные группировки различного толка. Справиться с ними и улучшить обстановку в республике решили за счёт массового выселения всех «врагов партии». Соответственно, под эту категорию попали не только сами «братья», но и их семьи, все неравнодушные, а заодно и кулаки – зажиточные крестьяне.
Буквально за несколько дней из Литовской ССР было выселено немногим менее 40 тысяч человек. Причём это были не только литовцы, но и поляки, и белорусы.
Но операция «Весна», как её назвали чекисты, хотя и не сильно повлияла на общую обстановку в регионе, но показала Кремлю, что депортация – путь правильный. И уже 25 марта 1949 стартовало новое массовое выселение людей. Операция под кодовым названием «Прибой» на сей раз затронула не только граждан Литвы, но и Латвии, и Эстонии.
Депортация должна была позволить партии убить сразу двух зайцев. Во-первых, излечить больной регион от «паразитов», которые мешали интеграции прибалтийских республик в СССР. «Враги народа», даже несмотря на «Весну», были всё ещё очень сильны и многочисленны. К тому же они обладали внушительной «группой поддержки». Первые то и дело прибегали к террористическим методам демонстрации своего недовольства новой властью и новым строем. Вторые их мастерски покрывали. Соответственно, эта проблема требовала быстрого и радикального решения. Отправить всех за решётку или расстрелять было невозможно, поэтому оставался лишь один путь – депортация. Во-вторых, Иосиф Сталин, как и его окружение, считал, что именно выселение «вражеских элементов» позволит вдохнуть в коллективизацию в Прибалтике новую жизнь. Дело в том, что, несмотря на огромные усилия, она проходила крайне медленно и трудно.
Поезд для депортации на железнодорожной станции Стенде. 25 марта 1949 года.Решение о новой волне депортации было принято Иосифом Виссарионовичем ещё 29 января 1949 года. Тогда Сталин поставил свою подпись в секретном постановлении Совмина № 390-138сс: «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооружённых столкновениях и осуждённых, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».
Этот документ на корню изменил жизнь многих людей, которых против их воли отправили на спецпоселения в Сибирь. По приказу МВД № 00225 от 12 марта семья, которая подлежала депортации, могла взять с собой на новое место жительства до полутора тонн продовольствия и имущества. При этом их недвижимость конфисковывалась в пользу государства. Людей отправляли на Восток в относительно приемлемых условиях. Вагоны были оборудованы для транспортировки пассажиров. Кроме этого, депортированных сопровождали медики.
Кого оставить, а кого выселить – решали сотрудники республиканских МГБ. А они, в свою очередь, отталкивались от сведений, полученных от агентов, скажем так, «на местах». При этом информация проверялась скорее для «галочки», поскольку у чекистов банально не хватало физических сил и времени, чтобы справиться с огромными списками из имён и фамилий.
«Прибой» должен был продлиться трое суток. В столицах Литвы, Латвии и Эстонии первые группы переселенцев начали садиться в вагоны в 4 утра. В остальных городах – в 6 утра.
Уполномоченный МВД Владимир Рогатин в докладной записке «О проведении переселения из ЭССР» сообщил заместителю министра внутренних дел СССР Василию Рясному: «Поступление на пункты погрузки контингента выселенцев в первое время, за исключением Таллина, протекало медленно, и операция, которую намечалось провести в Эстонии в течение 25 марта, затянулась до поздней ночи с 28 на 29 марта. Отправление эшелонов началось во второй половине дня 26 марта, и последний эшелон убыл в 21 час 10 минут 29 марта, отправка эшелонов производилась по указаниям оперативного руководства МГБ, при этом первые эшелоны убывали со значительной недогрузкой выселенцев против намеченного по плану. Последние эшелоны фактически ушли сборными, собирая в пунктах погрузки дополнительно загруженные переселенцами вагоны».
В том же документе Рогатин сообщил: «Имущество выселенцев принималось беспрепятственно и в рамках норм, установленных инструкцией. Однако ряд семей и одиночек, особенно из городских местностей, прибывали с весьма незначительным багажом или вовсе без такового».
Известно, что только в Эстонии было задействовано свыше 2 тысяч чекистов, почти 6 тысяч военных и более 8 тысяч партийных работников. В общей сложности они отправили в Сибирь порядка 20,5 тысяч человек. При этом план выполнить не смогли, поскольку депортировать требовалось 22 326 человек. Эти люди сумели скрыться. Но о них, естественно, никто не забыл. Уже после «Прибоя» за ними началась полноценная охота по всей Прибалтике, продлившаяся несколько месяцев. То же самое коснулось беглецов из Литвы и Латвии. Оттуда, кстати, в общей сложности было депортировано около 74 тысяч человек (из Литвы примерно 32 тысячи, из Латвии – порядка 42 тысяч). Если сложить все цифры, то получится, что всего лишь за несколько дней Прибалтийские республики потеряли почти 100 тысяч своих граждан.
Депортированных отправляли как можно дальше от родных земель. «Врагам народа» (а это не только эстонцы, латыши и литовцы, но ещё и финны, поляки, белорусы и другие) выделили места жительства в Башкирии, Якутии, Бурятии, Красноярском крае, Иркутской, Новосибирской и других отдалённых областях, а также в Казахской ССР. Там, по распоряжению Кремля, людей должны были обеспечить жильём и работой. Кроме этого, за всеми переселенцами требовался контроль со стороны милиции.
Депортированные эстонские дети в Иркутской области, 1952 годПуть в неизвестность
Конечно, далеко не все люди, которые подлежали депортации, отличались покорностью. Одни, как уже было сказано выше, сбежали, как только узнали о переселении. Другие пытались скрыться прямо перед посадкой в поезд, думая, что в огромном потоке им будет проще убежать. Но большинство беглецов попадало в руки чекистов или военных прямо на вокзале. Рогатин сообщал, что «существенных нарушений общественного порядка и уголовных проявлений зафиксировано не было, однако имели место ряд проявлений политического и диверсионного характера».
А так отчитался о проведении операции глава латвийского МВД Август Эглит министру внутренних дел СССР Сергею Круглову: «Благодаря бдительности участвовавшего в операции курсанта Рижской офицерской школы МВД товарища Румписа было предотвращено вооружённое сопротивление изымаемого опергруппе. В момент, когда он выхватил пистолет системы «Парабеллум», товарищ Румпис решительными действиями его разоружил, не дав возможности применить оружие. В ряде уездов работниками МВД, выполнявшими задания по обеспечению общественного порядка, в порядке личной инициативы были задержаны на дороге и в населённых пунктах подозрительные лица, которые при проверке оказались скрывшимися от выселения. На основании имеющихся у нас отдельных фактов можно подозревать, что о предстоящей операции население, возможно, предупредили и некоторые сотрудники МГБ. Это привело к тому, что операция затянулась. Только четыре эшелона представилось возможным отправить в течение суток после начала операции».
Конечно, без жертв «Прибой» обойтись не мог. Но количество погибших «вражеских элементов» точно не известно. Одни историки считают, что за несколько дней было убито около 8 тысяч человек, другие склоняются к версии, что жертв в разы больше. Естественно, никаких документов, подтверждающих то или иное мнение, нет. А если они и сохранились до наших дней, то находятся под грифом «секретно».
На «Прибое» кровавая история депортации граждан Прибалтийских государств не завершилась. Всего лишь спустя два года была устроено ещё одно массовое переселение людей. На сей раз на Восток было отправлено примерно 23 тысячи представителей зажиточного крестьянства.
На короткое время Сталин добился цели. Националистическое движение в Прибалтике сошло на нет. Но это было лишь временное затишье. Всех «враждебных элементов» депортировать, конечно, не удалось. Они просто затаились. И когда Иосиф Виссарионович умер, антисоветские движения начали потихоньку возрождаться. Способствовал этому и Никита Сергеевич Хрущёв, хоть он и преследовал благие цели. В ходе развенчания культа личности Хрущёв позволил всем депортированным гражданам Прибалтийских республик вернуться домой. Те, кому посчастливилось выжить, поехали обратно. Вот только никто из них не забыл и не простил депортацию. И никакая десталинизация не помогла.
В 2012 году на острове Ольхон, расположенном на Байкале, был установлен мемориальный крест с надписью: «Это место помнит страдания жертв репрессий середины XX века». А хроники жизни прибалтийцев, которых поселили на Ольхоне, сейчас находятся в Хужирском краеведческом музее.
Мемориальный поклонный Крест на ОльхонеВсе прибалтийские государства и по сей день очень болезненно воспринимают те давние события. Для них это был страшный эпизод в истории, который не забывается. После обретения независимости в Литве, Латвии и Эстонии началась «охота на ведьм». Сотрудники спецслужб отлавливали всех тех, кто когда-то участвовал в процедуре насильственной депортации, и отдавали их под суд. Например, глава республиканского комитета государственной безопасности Латвийской ССР Альфонс Новик в 1995 году получил пожизненный срок «за участие в репрессиях». Он умер в тюрьме через год, на тот момент Новику было 88 лет. А бывший сотрудник латвийской МГБ Трофим Якушонок получил обвинение в геноциде латышского народа. Он умер в 2003 году во время следствия. И таких случаев было много. Прибалтийцы мстили. Как могли, так и мстили.
