Призрак 90-х
Для нынешнего поколения правителей иметь огромную заначку не просто экономически – это политически важно. Они хорошо помнят 1990-е годы, когда приходилось просить деньги у МВФ и директор-распорядитель МВФ Мишель Камдессю был более влиятельным человеком, чем российский министр финансов. Причём просить приходилось суммы не очень большие по нынешним временам, и всё равно их давали только на определённых условиях. Сейчас это воспринимается как что-то недопустимое.
Маленьких спасать не будут
Влияет и оценка роли бизнеса. Мышление здесь носит ярко выраженный индустриальный характер. Что такое бизнес для государства? Это нефть, газ, военно-промышленный комплекс. Важны и новые структуры, связанные с цифровой экономикой, но тоже большие, системообразующие.
Государство здесь исходит из приоритетов и будет спасать те институции, которые считает системообразующими, а остальное как-нибудь проживёт. Значительная часть инфраструктуры сервисной экономики воспринимается как факультативная. Есть кафешки и барбершоп – хорошо, не будет их – ну и ладно. Парикмахерские нужны? Значит, появятся какие-то новые люди и отрасль восстановится.
Фото: pixabayВсё равно благодарности не дождёшься
Есть ещё один интересный момент, если рассуждать с позиции людей, принимающих решения. Раздадим деньги – а будут ли люди благодарны? Правительство Грузии решило помочь гражданам с оплатой коммунальных услуг. Грузия – страна небогатая, там нет нефти и газа, но где-то они деньги нашли. И что же? Население не в восторге: считает, что государство могло бы расщедриться и на большее.
Люди живут прецедентами. У нас было два случая – в 1998-м и 2008 году, – когда всё рухнуло и было ощущение, что наступил глубокий кризис. Но потом всё пошло вверх, и те люди, которые кричали: «Всё! Конец!» – закрутились, стали зарабатывать и составили основу нашего среднего класса. После 2008 года, когда было падение нефтяных цен, тоже произошёл отскок, всё более-менее выровнялось, появились новые бизнесы, в том числе малые, которые сейчас оказались под ударом.
Видимо, государство исходит из того, что сейчас тоже рухнем, а дальше ситуация восстановится. Но здесь всё может быть сложнее. После 1998-го был резкий рост нефтяных цен плюс эффект девальвации. В 2008-м тоже был отскок нефтяных цен. А сейчас ситуация идеального шторма: нефтяные цены упали одновременно с началом пандемии, произошло это из-за конфликта с Саудовской Аравией. Если даже они будут восстанавливаться, то вряд ли на том же уровне, что раньше. Поэтому мы оказываемся в ситуации, когда отскока может и не произойти. Вот тогда бизнесу действительно будет плохо, тогда нас ждет депрессия. Это вариант крайне негативный со всех точек зрения.
Ждать ли социальных бунтов?
Как отреагирует общество – рано говорить. Всё будет зависеть от того, как общество выйдет из этой ситуации, как будет ослабляться карантин, кто уцелеет. Бывает, изначально во время катастроф, эпидемий, кризисов общество льнёт к власти: может, она недостаточно эффективна, но другой нет. А потом, когда напряжение несколько спадает, всё зависит от обстоятельств. Если есть возможности для развития, если экономика идёт вверх, то люди концентрируются на этом: снова начинают работать, зарабатывать. Если этого нет, то общество адресует свои претензии власти.
