Россия и Франция: голлизм, «мягкая сила» и ястребы 

Что это значит для России? Ничего. При любых раскладах внешняя политика Франции не поменяется. Впрочем, несколько лет подряд правые озвучивали весьма популистские лозунги. А Марин Ле Пен в вовсе в медийном пространстве воспринималась как чуть ли не союзник России. А её приход к власти мог перевернуть внешнюю политику Пятой Республики с ног на голову. Однако президентские выборы она проиграла. Прошло время, вероятность того, что премьер-министр Франции станет правым, обрела реальные очертания. Вот только сама Ле Пен, словно по щелчку, изменила риторику. Ни о каких глобальных изменениях во внешней политике речи уже не шло. Разве что она в противовес Макрону заявила о нежелании отправлять французских солдат на Украину в каком-либо статусе. А ещё обронила пару слов о дальнобойных ракетах. В общем, карты были вскрыты. Какого-то шока в информационном пространстве что Европы, что России её слова не произвели. Популистские лозунги на то и популистские, чтобы являться лишь сотрясателями воздуха. Такой метод использовали правые Италии и Нидерландов, чтобы получить власть. А вот во Франции не получилось. Громкие заявления Ле Пен, бурная реакция общества на итоги первого тура привели к тому, что «правого чуда» не произошло. В принципе, любые итоги выборов во Франции можно было охарактеризовать как «хрен редьки не слаще». Технически хрен, конечно, слаще, поскольку в нём содержится 6,27% сахара, а в редьке – 5,62%. Но разница так мала, что её невозможно почувствовать. Точно такая же картина и с политикой Франции, касающейся России. 

Марин ле Пен. Фото: Blandine Le Cain / Flickr

Всё осталось на своих местах. Особые отношения стали достоянием истории. И о них теперь вспоминают лишь самые упрямые фанатики – точнее, романтики. А когда началось критическое отдаление? Можно сказать, что 10 лет назад. Майдан, Крым, Донбасс, Сирия – это лишь видимая часть айсберга, который развёл некогда дружественные страны по разным углам ринга. 

Путь от вражды до дружбы

Жан-Поль Бельмондо и Ален Делон, Пьер Ришар и Жерар Депардье, Джо Дассен и Шарль Азнавур, Мирей Матьё и Брижит Бардо – список французов, которых обожали граждане СССР и России, можно продолжать ещё долго. У нас любили французскую музыку и фильмы. Вот могли они достучаться до русской души. Фильм «Такси» и вовсе стал чуть ли не культовым, поскольку в конце 1990-х годов у нас наступила эпоха расцвета «бомбил» на стареньких машинках. В 2000-х годах к нам приезжал писатель Жан-Кристоф Гранже и представил свой новый детективный триллер «Присягнувшие тьме». На тот момент Гранже был на пике популярности. Его книги экранизировались, а в главных ролях играли Жан Рено, Венсан Кассель, Моника Белуччи. Про французский язык и говорить не приходится – он долгие годы был вторым по популярности в Российской империи. Сейчас даже есть шутка, что роман Льва Николаевича Толстого «Война и мир» французу читать неудобно из-за вставок на русском языке. 

А потом всё рухнуло. Как будто в одночасье. Как будто кто-то невидимой рукой взял и всё сломал. Однако это не совсем соответствует истине. Противоречия между странами копились не один год. Народная любовь – это одно, а политика – совсем другое. 

В 2017 году Россия и Франция отметили 300-летие с момента установления дипломатических отношений. В Версальском дворце даже сообразили соответствующую выставку, которую посетил президент Владимир Владимирович Путин. А встречал его Макрон, который только недавно стал главой Пятой республики. То событие быстро окрестили символичным. Отношения двух государств, которые начали резко портиться после событий 2014 года, вроде бы стали налаживаться. По крайней мере конструктивный диалог не казался чем-то фантастическим. 

А сейчас предлагаю вернуться в лето 2014 года, точнее – в 28 июня. В тот день в Реймсе, Берже-де-Вертю и Фер-Шампенуазе были открыты памятники, посвящённые русским солдатам, погибшим в ходе Наполеоновской кампании 1814 года. Инициатором установки обелисков выступило Российское военно-историческое общество. 

Картина А. И.  Дмитриева-Мамонова "Сражение при Фер-Шампенуазе". Фото: Государственный Эрмитаж

Города выбрали осознанно. В битве при Фер-Шампенуазе войска Российской империи одержали важную победу. Тот триумф открыл армиям союзников дорогу на Париж. Вскоре столица была взята, а Наполеон отрёкся от престола. 

Памятник в Реймсе установили по причине того, что там на должности военного коменданта находился князь Сергей Волконский. Он отметился уважительным отношением к французам. И его примеру следовали рядовые солдаты. Когда русские покидали город, жители в знак благодарности подарили Волконскому его портрет. 

Обелиск в Берже-ле-Вертю установили в месте, где 10 сентября 1815 года император Александр I принимал парад союзнических войск в знак победы над Наполеоном. В торжестве участвовало более 150 тысяч человек. Но главным действующим лицом было, конечно, войско Российской империи. Веллингтон тогда сказал: «Я никогда не представлял, что армию можно довести до такого совершенства!». Александр I ответил: «Я вижу, что моя армия – первая в мире, для неё нет ничего невозможного!».

Спустя всего два года, в июле 2016-го, во французском Бресте появился ещё один памятник – обелиск Русскому экспедиционному корпусу. Открыт он был вновь по инициативе Российского военно-исторического общества. 

В 1916 году во Францию был отправлен экспедиционный корпус, состоящий из четырёх отдельных бригад. Произошло это по просьбе Франции, у которой дела на Западном фронте складывались неудачно. И Николай II согласился помочь. 

Русские и французы вместе обороняли Реймс и Шампань, отбивали у немцев стратегические высоты. Маршал Фердинанд Фош после войны заявил: «Если Франция и не была стёрта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству русских солдат».

Спустя ещё два года, в мае 2018, новый памятник появился в коммуне Алгилькур, точнее – на холме Мон-Спен. Посвящён он воинам 3-й бригады Русского экспедиционного корпуса, которые весной 1917 года вели ожесточённые бои с германскими войсками за стратегически важные высоты. 

Вообще в первой половине XX века Россия и Франция были полноценными соратниками. А предшествовал этому военно-политический союз между странами, заключённый в 1893 году. Потом две мировые войны. Если в Первой мировой во Франции сражался наш корпус, то во второй уже французы направили помощь СССР. Авиаполк «Нормандия-Неман» стал чуть ли не главным символом военного союза Парижа и Москвы. 

Летчики полка «Нормандия-Неман». Фото: normandieniemen.free.fr

Казалось, тогда государства забыли о былых конфликтах: Швейцарском походе Суворова, нападении Наполеона, Крымской войне. Да и во время Второй мировой советское правительство «забыло» о Вишистской Франции, сделав ставку на сотрудничество с Шарлем де Голлем. 

Однако уже после окончания Второй мировой войны отношения начали портиться. Тут и Суэцкий кризис 1956 года, и война в Алжире, где СССР встал на сторону Фронта национального освобождения, и разрыв Договора о союзе и взаимопомощи, который произошёл по инициативе Москвы. Но именно де Голль, Поэр, Помпиду, д’Эстен и Миттеран, несмотря на многие разногласия с политикой Советского Союза, старались поддерживать с ним тёплые отношения. В первую очередь это было связано с биполярным миром. Франция находилась между молотом США и наковальней СССР. И президенты Пятой республики старались вести независимую, равноудалённую политику от обеих сверхдержав. Прагматизм и выгода. Как говорится, бизнес, ничего личного. Такая политическая линия стала называться голлизмом. Франция таким образом демонстрировала свою силу, претендуя на главенствующую роль в Европе. 

Не друг ты мне… 

Придерживался голлизма и Жан Ширак, хотя ему это делать было непросто. Он пришёл к власти в 1995 году, то есть после распада Советского Союза. Биполярного мира уже не существовало. Франции пришлось подстраиваться под изменившуюся геополитическую структуру. И с каждым годом дружить с Россией становилось всё невыгоднее. Однополярный мировой порядок внёс коррективы во внешнюю политику Франции. Это особенно заметно по следующим президентам – Николя Саркози и Франсуа Олланду. Пятая республика окончательно стала частью большой и дружной европейской семьи, у которой была однозначная политика по поводу России. Сильное влияние из-за океана, усилившаяся Германия не оставили Парижу места для манёвра. Стало уже не до «мягкой силы», которой Франция на протяжении длительного времени окутывала Россию. Пришло время грозного оскала. Острые зубы невозможно было спрятать за красивыми песнями и культурным богатством. 

Франция поддержала Майдан, расширение НАТО на Восток, не признала итоги референдума в Крыму и сквозь пальцы смотрела на Донбасскую трагедию. Париж присоединился к осуждению Москвы, санкциям, а также разорвал контракт о поставке вертолётоносцев «Мистраль», отменил сотрудничество в научной сфере. Франция в едином хоре европейских государств обрушилась на Россию с критикой и ситуации в Сирии, и с переизбранием Владимира Путина на новый президентский срок. Париж придерживался общей западной стратегии – каждому государству по демократии. И мнения тех стран обычно не учитывались. Интересно, что Макрон, когда избирался на первый срок, заявлял о политике голлизма. Однако о какой равноудалённости может идти речь, когда за тобой стоят американские Ротшильды? 

Спуск на воду корабля управления и разведки «Мистраль» в Бресте. Фото: Antoine Morcello / Wikipedia

Правда, в те времена не все серьёзные французские политики считали курс своей страны в отношении России правильным. Те же бывшие президенты д’Эстен и Саркози заявляли, что нельзя игнорировать итоги крымского референдума. И вообще конфликт России и Украины необходимо пропускать через призму исторического контекста. Не рубить с плеча, разобраться. Им вторил и бывший премьер-министр Франсуа Фийон, а также парочка других политиков калибром поменьше. Впрочем, кто может дать гарантии, что это было действительно их мнением, а не популистскими лозунгами в пику действующей власти? 

Отчуждение произошло на всех уровнях. Удалились друг от друга и общества. 2010-е годы показали, что у французов и русских полярные взгляды на национальную политику. И у народов разные понимания термина «ценности». В 2012 году во Франции окончательно запретили обращение «мадемуазель», назвав его «сексистским» и оскорбительным. Табуированными оказались формулировки «девичья фамилия» и «фамилия в браке», поскольку они тоже ущемляли права женщин. Приветствие и продвижение людей нетрадиционной ориентации,а также тотальная поддержка ЛГБТ-движения (экстремистская организация, запрещённая в России) в целом лишь ускорили процесс удалённости. Россия с её традиционными ценностями стала демонизироваться во Франции. Права людей у нас ограничивают и нарушают, свобод никаких. Более того, во французской прессе стала подогреваться тема, что Россия – главный враг Европы и хочет уничтожить всех ядерным оружием. 

В этом плане очень интересным выглядит интервью зампреда Госдумы РФ Петра Толстого французскому телеканалу BFM France TV. Причём не сколько его ответы, а именно вопросы. Например, про ядерный удар по Парижу: «Как и почему вы хотите нас убить?». Получается, что французское общество всерьёз считает, что русские хотят сравнять их столицу с землёй. Вот только население России в большинстве своём вряд ли думало об этом. Даже недавние заявления Макрона о возможной отправке французских войск на Украину у многих вызвало мрачную усмешку. Со времён Верденской мясорубки прошло слишком много лет. И французов как грозных противников трудно воспринимать всерьёз. Не зря же на эту тему сразу появились мемы. Их много, но суть одна: из военной науки французы лучше всего освоили капитуляцию. 

Видимо, остаётся только сожалеть, что Франция для России превратилась в эдакого старого знакомого, с которым лучше не встречаться.