«Причиной смерти стала массивная двусторонняя тромбоэмболия лёгочной артерии», – заявил тогда главный патологоанатом Москвы Олег Зайратьянц. На тот момент это означало: успокойтесь, коронавирус здесь не при чём.
Между тем последние исследования медиков из разных стран мира, в том числе россиян, говорят о том, что тромбы как раз и являются основным «продуктом» коронавируса и причиной тяжёлых пневмоний. Сгустки крови забивают сосуды лёгких, вызывая даже не пневмонию, а физико-химический пневмонит – воспаление сосудистой стенки альвеол, сопровождающееся их рубцеванием. Закупорка сосудов происходит также в мозге и других жизненно важных системах организма, что в итоге приводит к полиорганной недостаточности и смерти.
Тромб под микроскопом. Фото: Андрей РомановОб этом, в частности, говорит реаниматолог из Италии Джованни Ландони. Свои выводы он основывает на наблюдении за 850 больными COVID-19, которые в марте-апреле этого года прошли через его реанимацию. Ландони отмечает, что с 19 марта они перестали использовать противовирусный препарат калетру и почти не используют антибиотики – стандартный набор лекарств при пневмонии. Вместо них итальянцы широко применяют антикоагулянты – вещества, разжижающие кровь и тем самым препятствующие образованию тромбов. Итальянцы даже предлагают переименовать COVID-19 в MicroCLOTS (microvascular COVID-19 lung vessels obstructive thromboinflammatory syndrome) – это название более точно отразило бы природу нового вируса: микрососудистый COVID-19 сосудов лёгкого с обструктивным тромбовоспалительным синдромом.
О том же 18 апреля пишет специалист из университета в Афинах.
А 21 апреля о высоком риске тромбозов и необходимости ранней антикоагуляции написали в соавторстве американские и итальянские врачи.
Независимо от них к тем же выводам пришли российские медики. Патоморфолог Лилия Селиванова занимается исследованием умерших пациентов с COVID-19. Она отмечает, что у большинства умерших от коронавирусной инфекции были тромбы: в лёгочной артерии, в мелких венах, в коронарных артериях. Ни в одном случае не было бактериальной пневмонии. Причём треть исследованных были молодые мужчины.
Терапевт приёмного отделения госпиталя COVID-19 в Первой Градской больнице им. Пирогова Василий Купрейчик пишет, что всё свободное время посвящает изучению историй болезни пациентов. Он обратил внимание, что если стандартную схему лечения из антибиотиков и противовирусных больному обогащают клексаном (антикоагулянт), отмечается явная положительная динамика: в анализах крови снижаются маркеры воспаления, происходят положительные изменения на КТ лёгких, больного переводят из реанимации в отделение. А при своевременном начале приёма антикоагулянтов пациент в реанимацию не попадает.
Опираясь на собственные наблюдения, подтверждённые публикациями коллег, Купрейчик пишет о том, как бы он стал лечить себя и свою семью в случае заражения коронавирусом:
«1. Как можно раньше начну антикоагулянтную терапию.
2. Не буду использовать гидроксихлорохин (противомалярийный препарат – прим. ред.). Оценка его эффективности привела к вынужденной остановке исследования в Бразилии ввиду высокого риска смертности от жизнеугрожающих аритмий.
3. Не буду использовать калетру (противовирусный препарат, используется для лечения ВИЧ – прим. ред.). Не понимаю, как она должна помочь, плюс она также увеличивает риски развития нарушений ритма сердца и токсического поражения почек.
4. Буду использовать антибиотики только в случае, если докажу наличие бактериального поражения. В противном случае не буду принимать антибиотики.
5. Не буду знать, что делать с антиагрегантами (препараты, препятствующие тромбообразованию – прим. ред.), – скорее не буду использовать, для того чтобы не наращивать риски возможного кровотечения (см. п. 1).
6. Остальной менеджмент – симптоматическая терапия.
7. И – да, пожалуйста, не подключайте меня к ИВЛ. В пользу этого говорит не только базовая медицина (см. фото из учебника Harrison's), но и пугает статья на JAMA, авторы которой удивили меня статистикой смертности у пациентов на ИВЛ. 89 % – это, конечно, многовато. Понятно, что методология подсчёта была нарушена (об этом можете почитать тут), но обилия плюсов от ИВЛ я всё ещё не могу найти. Поэтому скорее нет, чем да. Но тут как пойдёт».
Аппарат искусственной вентиляции лёгких. Фото: Philipp LensingВ России смертность пациентов на ИВЛ также высока. Больше половины пациентов с тяжёлым течением коронавируса, попавших на аппараты искусственной вентиляции лёгких, умирают, сообщил 29 апреля главный пульмонолог Минздрава РФ Сергей Авдеев.
Неэффективность ИВЛ может быть связана как раз с иной, чем думали ранее, природой вируса. Новые данные по коронавирусу учёл и Минздрав. В обновлённой (шестой) версии методических рекомендаций по профилактике, диагностике и лечению коронавируса специалисты ведомства особое внимание уделяют упреждающей противовоспалительной терапии для предотвращения тяжёлого течения заболевания и антикоагулянтной терапии, которая необходима для профилактики развития тромбоза и тромбоэмболии.
