Существует множество способов решения проблемы бесплодия. При традиционном экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) извлеченная женская яйцеклетка оплодотворяется искусственно в пробирке (in vitro), после полученный эмбрион содержат в условиях инкубатора, где он развивается в течение 2–5 дней. Далее эмбрион переносится в полость матки, где он развивается как при естественном зачатии. Существует донорство яйцеклетки, при котором здоровая яйцеклетка берётся от женщины-донора. В случаях мужского бесплодия или отсутствия партнёра используют донорство сперматозоидов.
Интрацитоплазматическая инъекция спермы (ИКСИ). Фото: Wikimedia Commons / DovidenaЕщё одним из видов репродуктивной медицины является суррогатное материнство – наиболее скандальный метод решения такой деликатной проблемы. Данный вид решения проблемы бесплодия входит в противоречие с «Основами социальной концепции РПЦ». Представители церкви считают, что при применении этой методики чувства женщины, вынашивающей ребёнка, «попираются», а дитя может «испытывать кризис самосознания». Церковь также опасается, что подобный метод репродукции может провоцировать коммерциализацию деторождения, превращение детей в товар.
Врачи-репродуктологи – Юлия Вознесенская, Александр Гзгзян и Алеся Львова – сходятся во мнении, что появление в семье ребёнка – всегда благое событие, и способы его обретения совершенно не важны. «Разумеется, нет разницы, каким способом рождён ребёнок, но важен вопрос желаемости», – говорит Гзгзян.
Усилия, которые прикладывают люди с бесплодием к рождению ребёнка, различны. Те, кто обращается в центры репродукции, проходят определённый нравственный путь, который поднимает их в духовном отношении, отмечает Гзгзян. Такие люди наиболее духовно готовы, поэтому рождение ребёнка, вне зависимости от того, каким путём он был получен, – это радость и благо, считает он.
«Посыл, которым руководствуется пациент, имеет колоссальную силу, – говорит акушер-гинеколог клиники GMS Алеся Львова. – Ранним утром я шла на работу в клинику и увидела людей, которые приехали из другого города и везли чемодан с вещами. Было видно, что они последние свои деньги собрали. И, глядя на это, я поняла, насколько они сильны: они преодолели все трудности и приехали в клинику, чтобы получить шанс на рождение ребёнка. Это подвигает меня относиться к своей работе не только как к коммерческой деятельности».
Священник о. Георгий Кочетков указывает на ответственность родителей. «Нравственные вопросы должны волновать родителей, они задают картину того, каким они хотят видеть этого ребёнка. Родители должны думать, можно ли брать материал вне семьи или он должен быть из семьи», – говорит он.
«Воспринимать экстракорпоральное оплодотворение как технологическое облегчение недопустимо, но когда бездетная пара не имеет другого выхода по медицинским показаниям и не прибегает к суррогатному материнству, то этические вопросы не должны возникать», – отмечает преподаватель кафедры биоэтики РНИМУ им. Н.И. Пирогова Сергей Шевченко.
В результате подсадки нескольких эмбрионов во время процедуры ЭКО, в надежде на выживание сильнейшего, велики шансы на многоплодную беременность. Фото: pixabayПринятие решения об искусственном оплодотворении не единственная этическая проблема, с которой сталкивается супружеская пара. Пациенты нередко обращаются с желанием выбрать конкретного ребёнка. Но ЭКО, настаивает Гзгзян, не инструмент, с помощью которого можно «заказать» у медика ребёнка с определёнными личностными или внешними качествами.
Кроме того, ЭКО может иногда заканчиваться серьёзными осложнениями, поэтому часто врач вынужден отказывать возрастным пациентам, которые вышли из репродуктивного возраста. (Репродуктивный возраст женщины длится до 49 лет.)
К помощи репродуктивной медицины прибегают и те, у кого погиб супруг или человек просто не нашёл себе партнёра. «Мы слышим часто кошмарные истории из жизни пациентов. В такие моменты понимаешь, что отсутствие закона, запрещающего дать шанс этим людям, – определенно благо», – говорит репродуктолог Юлия Вознесенская.
«Средний возраст пациентки, которая обращается к нам, – 39–42 года. В таком возрасте выносить и родить ребёнка (неважно, каким способом было оплодотворение) достаточно сложно», – отмечает Вознесенская. Во многом врач подобной специализации выступает и в роли психолога, который помогает пациенту оценить риски и принять окончательное решение в его индивидуальной ситуации.
В российской репродуктивной практике не возникает этических проблем с выбором пола ребёнка: в России выбор пола законодательно запрещён. Выбор пола возможен, только если в семье существует риск генетических заболеваний, связанных с полом, например гемофилии (болеют только мальчики).
Весьма сложным с этической точки зрения остаётся вопрос «отбраковывания» перед имплантацией эмбрионов с выявленным генетическим заболеванием. «Человек начинает выбирать: кому рождаться, а кому нет. С нравственной точки зрения эта история наиболее щепетильна», – отмечает Гзгзян. В такой ситуации врач берёт на себя принятие непростого решения: не дать шанс появиться на свет младенцу с хромосомной патологией. «Главный вопрос: насколько это правомочно? Этический вопрос здесь существует настолько, насколько он может существовать в любой медицинской технологии, – размышляет Гзгзян. – Я считаю, если существует технология, способная предотвратить рождение инвалида, её нужно внедрять».
Это значит, что показания диагностики могут предопределять качество субъекта, который ещё не родился. Шевченко вспоминает случай, произошедший в Великобритании, когда медики решили диагностировать на гипофизарный нанизм, или карликовость, являющуюся наследственной патологией. Тогда люди, которые жили с этой патологией, подали в суд на подобное решение медиков и выиграли судебную тяжбу. «Поэтому здесь вопрос об основаниях, дающих возможность признать конкретную патологию снижающей качество или длительность жизни», – заключает Шевченко. Врач и священнослужитель должны в такой ситуации меняться ролями, считает о. Георгий.
Эмбрион на УЗИ. Фото: imagebunker.netКлирика волнует и вопрос утилизации эмбрионов. «Ведь мы рассматриваем, что становление человека происходит с момента зачатия. Этот вопрос очень долго дискутировался в христианской среде», – говорит о. Георгий. Церковь приравнивает эмбрион к человеку, утилизация эмбриона в таком случае приравнивается к убийству.
Врачи не согласны. «Я не могу понять заключение церкви о том, что эмбрион является человеком. В донорстве тоже не вижу этической проблемы. Это шанс для человека получить ребёнка, а для эмбриона – стать человеком», –возражает Гзгзян.
Разногласия по данной теме неизбежны и требуют тщательного осмысления с разных сторон. Новые технологические прорывы в медицине будут обязывать принимать нестандартные решения в каждом конкретном случае. От людей требуется лишь не терять себя и помнить о моральных принципах, без которых невозможно существование даже самого прогрессивного человеческого сообщества.
