Предыдущие тексты можно прочитать здесь, здесь и здесь. Я бы надеялся, что, живя на земле с 1000-летней христианской традицией, мы всё-таки знаем, что такое любовь. Как бы это знание ни искажалось, ни отнималось, тем не менее у каждого человека есть это заветное место в сердце, где хранится любовь, – даже не просто чувство или система предпочтений, а нечто большее. Некое духовное явление, которое нас объединяет как в радости, так и в печали.
Священник Георгий КочетковНо что же такое полюбить свою землю? Для меня это, по существу, то же, что стать патриотом. Конечно, никто нас ни в каком живом реальном патриотизме не воспитывал. Вокруг был лжепатриотизм, ангажированный, фальшивый, часто мракобесный и ещё к тому же с двойным дном – такова реальность Советского Союза, но такова отчасти и сегодняшняя действительность. Чтобы стать патриотом, нужно сказать себе, что хочешь жить на этой земле, в каком бы состоянии она ни находилась: пусть ужасном, пусть даже безобразном.
Наша земля сегодня оставлена, осквернена, есть только отдельные живые островки, поддерживаемые трудом своих хранителей и самородков. Такие островки у нас, по счастью, есть и в разных сферах жизни: в культуре, в искусстве, в церкви. Но нигде нет ничего целостного. И поэтому на «островитянах» лежит большая ответственность: малая закваска квасит всё тесто. Хочешь быть патриотом – значит, живи, пожелай жить в этой стране, потому что тебя здесь поставил Господь, Он даровал тебе эту землю и никакую другую. Если бы я родился в другой стране, я был бы патриотом другой страны. Но я родился здесь и здесь поставлен. Для меня это значит отвечать за прошлое, настоящее и будущее своей земли. В полном объёме. Смотреть на наш путь нужно честно и открыто, нужно знать и славу этой земли, и её провалы, её вековые слабые места. Они есть у любого народа, у любой культуры и цивилизации – это нормально. И именно патриот должен уметь их различить. Мы редко говорим о своей земле как о русской земле, мы как бы стесняемся быть частью своего народа. А этого делать нельзя, даже если кто-то тебя назовет лжепатриотом или националистом – много есть всяких ярлыков, не надо их бояться, не надо отрекаться, если любишь. Надо любить свою землю как свой дом.
Другое дело, что дом может иметь разные измерения. Мой дом – это, с одной стороны, моё собственное сердце, моя жизнь, семья, круг моих друзей и соратников. Но, наверное, это и мой город, и какая-то часть моей страны, а может, и вся страна тоже. Для кого-то домом может быть весь мир – давайте предположим, что так. Однако как бы широки не были границы нашего дома, они всегда есть. Человек призван любить всех: и всю землю, и весь мир, и всё человечество, но мы редко это вмещаем. Что значит редко вмещаем? Редко живём так, как декларируем. Любящий не может сидеть сложа руки, любовь осуществляется в жизни. И нужно начинать с тех границ, в которых ты способен её вполне осуществить. Границы имеют волшебное свойство: они рождают в человеке ответственность. Где нет границ, там нет ответственности. Мне очень нравится этот тезис, и я часто его повторяю. Мы боимся границ, потому что боимся за свою свободу, – и правильно делаем! Свобода часто попирается. Но, с другой стороны, мы должны иметь эти границы, чтобы видеть свою «зону ответственности» и её постепенно расширять. Когда мы любим свою русскую землю, свой дом, народ, церковь, мы как-то собираемся в этом чувстве ответственности, готовы многое сделать, чтобы увидеть красоту своей земли. Я субъективно очень счастлив, что живу здесь, в наших широтах, которые так хороши для меня даже своим климатом, своей природой, и всегда хочется поделиться этой радостью, счастьем жизни на русской земле.
Другое дело, что посмотришь чуть дальше своего носа – буквально за ограду – и видишь огромные проблемы; видишь, что люди свою землю не любят. Они несут грязь именно туда, где следовало бы сохранять чистоту, порядок, красоту. Всё сдвинуто со своих мест! А ведь всякая вещь не на своём месте – это грязь. Люди не привиты к своей земле, легко могут её покинуть, легко отдать на разграбление, как это уже сто лет назад произошло. У нас так мало своего осталось в жизни! Мы голые, как соколы. Где наше наследство? Где наши дома, избы, поля, которые бы принадлежали нам, нашим предкам? Ничего этого нет, мы ничего не наследуем. В лучшем случае мы только в своих чувствах способны присоединиться к тому наследию, которое нам показывают в музеях или которого даже в музеях не найти, только на старинных открытках из запасников зарубежных музеев, архивов и библиотек… И для меня это то, о чём нужно кричать! Просто кричать!
Поэтому не получается в наше время, не полюбив свою землю, думать о её возрождении. Очень наивно поступают молодые люди, выходящие на улицы с абстрактными лозунгами, направленными против неправды и лжи современного дня, но не чувствующие своих корней. Они пылают гневом зазря, потому что всё, что без корня, не устоит. Это мы проходили уже в 90-е годы. А церковь наша молчит, к сожалению. Она сто лет привыкла молчать, а может, даже больше… И продолжает это делать, не чувствуя, какая трагедия за всем этим стоит для нашего народа, для всей нашей земли. У нашего Преображенского братства тоже есть свой островок русской земли, который мы пытаемся возрождать, – это гектар подмосковной земли вокруг усадьбы аж XVI века, известной со времён Ивана Грозного. Ну как усадьбы… её остатков. Когда мы её приобрели, она была, конечно, в ужасном состоянии. Что-то мы смогли облагородить, очистить, а главное – вернуть в саму усадьбу жизнь и смысл, открыв там культурно-просветительский центр. И в этот центр по нашему приглашению приехал из Парижа Никита Игоревич Кривошеин, внук знаменитого Александра Васильевича Кривошеина – последнего премьер-министра врангелевского правительства в Крыму.
Никита Игоревич КривошеинОн, если бы не случилось катастрофы 1917 года, мог бы быть законным наследником нашей усадьбы. И когда этот человек посмотрел, что мы сделали с его «имением» (а мы просто привели его в порядок, сделали нормальным домом, где есть место красоте, молитве, вере, духовному, культурному и научному общению), – он сказал: «Самая лучшая реституция – это то, что вы сделали». Для нас это были драгоценнейшие слова.
Конечно, это всё крошки. Это микроскопический объём. Но я думаю, что вот такая любовь к своей земле – она не просто ценна в какой-то иерархии ценностей, она животворит. Я вижу, что в обществе нарастает потенциал жизни, какое-то желание очнуться от обморока, посмотреть друг на друга, увидеть себя и свою землю. И это очень важно. Для церкви качество патриотизма – не самое высшее (хотя оно тоже должно присутствовать – не как превозношение своего, а как ответственность за вверенную землю), а вот для общества, народа, культуры патриотизм – это, пожалуй, ценность одна из высших, без которой просто нельзя ничего всерьёз на своей земле сделать.
Наши перспективы, как мне кажется, могут быть весьма туманны, если мы не исполним своего призвания на этой земле, в это время, в этой церкви, в этом народе. Русская земля сто с лишним лет стоит после 1917 года. Это ведь тоже чудо: её могло бы давно уже не быть. И сегодня она вверена нам в руки. Нужно её принять с любовью, без оглядки на кого-то «сверху», «сбоку» и так далее. Я думаю, мы справимся с этой задачей. Только меньше надо суеты, меньше надо терять и сил, и времени, и средств впустую. Меньше страхов, больше совести как голоса Божьего в нас. Всё! Тогда у нас всё получится.
