Историческим минимумом ставки ЦБ было 4,5%, такой она была в пандемийные 2020-21 годы. В феврале 2022 года ключевая ставка поднялась до 20%, но потом опять опустилась – к сентябрю 2022 года до 7,5%. Новый цикл повышения пошёл с июля 2023 года: 8,5%,12%,13%,16%, 18%, 20%, 21%.
Главными причинами повышения ключевой ставки стали ускорение инфляции, рост инфляционных ожиданий, увеличение бюджетных расходов и повышенная индексация тарифов ЖКХ, которая предстоит в начале 2025 года. На этом фоне регулятор ухудшил прогнозы инфляции: в 2024 году он ждёт роста цен в диапазоне 8-8,5%, а в 2025 – 4,5-5% (хотя по ощущениям рядовых покупателей цены выросли в этом году процентов на 20, и продолжают расти).
Чем выше ставка, тем меньше денег в обороте, что и приводит в конечном счёте к укреплению национальной валюты. При снижении ключевой ставки банки скупают иностранную валюту, поскольку им выгодно «скинуть» рублевую массу. В результате рублей в обороте становится больше, и они дешевеют, то есть курс ослабляется.
От ключевой ставки зависит и процент, под который выдаются кредиты, и процент по вкладам в банке. При нынешней ставке, наверное, выгодно класть деньги на долгосрочные вклады – для тех, у кого они есть. (По статистике, лишь 15% россиян имеют сбережения в размере трёх месячных зарплат, и наверное, эти люди могли бы рискнуть, и положить свои деньги на депозит).
Но экономическая активность резко останавливается. Уже при ключевой ставке 18% начались разговоры о том, что жизни при такой ставке не будет. Тогда резко подорожали ипотечные кредиты, что перечеркнуло будущее целой строительной отрасли, а заодно – будущее множества молодых семей. Подсчитано, что с нынешней ставкой по ипотечным кредитам за квартиру стоимостью 5 миллионов через 30 лет будет выплачено 23 млн рублей – и это с учетом первоначального взноса.
Председатель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина. Фото: Новосильцев Артур / Агентство «Москва»Потребительские кредиты становятся недоступными. Проценты по кредитным картам выскакивают вообще за грань приличия, а ведь многие россияне набрали кредитных карт в пандемию, когда эти проценты были совершенно не страшными, и теперь эти люди не знают, как погасить долги. Я пишу это, а у коллеги названивает телефон – ей звонят коллекторы, долги по пяти её кредитным картам, когда закончился беспроцентный период, стали такими, что ежемесячные минимальные платежи сжирают львиную долю её зарплаты. Она пыталась рефинансировать эти долги по более низкой ставке, но теперь эта ставка непомерно выросла, и как выйти из тупика, коллега не знает.
Кредитование – это не только и не столько про физических лиц. Целые отрасли экономики живут на кредитах, которые теперь становятся недоступными. От того же строительства до продовольственного ритейла. А те, кто работают по госконтрактам, берут кредиты на выполнение контрактов – и теперь прибыль от выполнения контрактов и процент по кредиту становятся примерно одинаковыми. Смысл работы теряется.
Деньги – это кровь экономики. Кредитные деньги – несколько искусственная кровь, но все же они поступают в артерии, курсируют, от них разбегаются волны в разные стороны… Тут кто-то автомобиль купил, тут – диван, тут – шубейку.
Уровень кредитной нагрузки на среднего россиянина сейчас очень высок. Вообще, в нулевые и десятые годы XXI века в первый раз в российской истории мы оказались в ситуации, когда на фоне товарного изобилия можно стало жить не по средствам. А весь мир так живет с начала XX века, процитируем Ильфа и Петров, «Одноэтажную Америку»:
«Рассрочка – это основа американской торговли. Все предметы, находящиеся в доме американца, куплены в рассрочку: плита, на которой он готовит, мебель, на которой он сидит, пылесос, при помощи которого он убирает комнаты, даже самый дом, в котором он живет, – всё приобретено в рассрочку. За все это надо выплачивать деньги десятки лет. В сущности, ни дом, ни мебель, ни чудные мелочи механизированного быта ему не принадлежат. Закон очень строг. Из ста взносов может быть сделано девяносто девять, и если на сотый не хватит денег, тогда вещь унесут. Собственность для подавляющего большинства народа – это фикция. Всё, даже кровать, на которой спит отчаянный оптимист и горячий поборник собственности, принадлежит не ему, а промышленной компании или банку. Достаточно человеку лишиться работы, и на другой день он начинает ясно понимать, что никакой он не собственник, а самый обыкновенный раб вроде негра, только белого цвета. А удержаться от покупок никак невозможно».
