У Ивана Сергеевича Тургенева есть красивая и печальная повесть «Первая любовь» (1860) – история первой влюбленности 16-летнего мальчика и последней любви его отца, в которой они неожиданно оказываются соперниками. Желая произвести впечатление на студентов, я решила прочитать им кульминационную сцену повести. Юноша становится невольным свидетелем объяснения своего отца с его возлюбленной Зинаидой. Он может только догадываться об истории и природе их отношений, он не слышит их слов, но то, что он видит, остается в его памяти на всю жизнь:
«Я стал глядеть, я силился прислушаться. Казалось, отец настаивал на чем-то. Зинаида не соглашалась. Я как теперь вижу ее лицо – печальное, серьезное, красивое и с непередаваемым отпечатком преданности, грусти, любви и какого-то отчаяния – я другого слова подобрать не могу. Она произносила односложные слова, не поднимала глаз и только улыбалась – покорно и упрямо. По одной этой улыбке я узнал мою прежнюю Зинаиду. Отец повел плечами и поправил шляпу на голове, что у него всегда служило признаком нетерпения... Потом послышались слова: «Vous devez vous séparer de cette...» Зинаида выпрямилась и протянула руку... Вдруг в глазах моих совершилось невероятное дело: отец внезапно поднял хлыст, которым сбивал пыль с полы своего сюртука, – и послышался резкий удар по этой обнаженной до локтя руке. Я едва удержался, чтобы не вскрикнуть, а Зинаида вздрогнула, молча посмотрела на моего отца и, медленно поднеся свою руку к губам, поцеловала заалевшийся на ней рубец. Отец швырнул в сторону хлыст и, торопливо взбежав на ступеньки крылечка, ворвался в дом... Зинаида обернулась – и, протянув руки, закинув голову, тоже отошла от окна».
Реакция второкурсников была моментальная: он – абьюзер, она – жертва абьюза. Пришлось разбираться, насколько современные понятия могут быть применимы к реалиям русской классики XIX века.
Итак, налицо все внешние признаки абьюза: мужчина не просто чего-то требует от женщины, но ведет себя как агрессор, совершает физическое насилие; женщина подавлена абьюзером настолько, что не только не оказывает сопротивления, но и испытывает благодарность к агрессору. Можно усмотреть даже признаки цикличности: за напряженным разговором следует вспышка насилия, после которой наступает примирение: «Агрессор пытается вернуть доверие жертвы. Просит прощения, заставляет жертву поверить, что она все не так поняла».
И все же, мне кажется, Тургенев понимал в человеческих отношениях несколько больше, чем американские психологи, заразившие нас понятием «абьюз».
Иван Тургенев. Фото: общественное достояние***
Знакомство с широко распространенными советами психологов и психотерапевтов по распознаванию абьюзивных отношений убеждает в том, что чтение и применение к себе некоего чек-листа позволит распознать токсичные отношения практически со стопроцентной точностью, а значит, возможно, и избавиться от них. Тургенев оставляет ситуацию интерпретации человеческих отношений принципиально открытой. В отношениях между отцом и Зинаидой есть тайна, объяснить которую не берется рассказчик ни в юности, ни с позиции уже прожитой жизни: «…и все-таки я никак не мог понять, что я такое видел...».
Теория «абьюза» исходит из ситуации изначально нарушенной нормы. Агрессорами и жертвами становятся люди, страдающие комплексами, низкой или завышенной самооценкой, детскими психическими травмами и т.д. Тургенев предполагает изначально высокую природу как самого человека, так и чувства, соединяющего двух людей. Герой-рассказчик у Тургенева, встретившись с любовью Зинаиды и отца, благоговейно отступает, чувствует величие их и незначительность своего чувства: «…и моя любовь, со всеми своими волнениями и страданиями, показалась мне самому чем-то таким маленьким, и детским, и мизерным перед тем другим, неизвестным чем-то, о котором я едва мог догадываться и которое меня пугало, как незнакомое, красивое, но грозное лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке...». У Тургенева была своя теория и свой опыт любви – врывающейся в жизнь трагической и таинственной силы, которая открывается далеко не каждому человеку. Безусловно, такое понимание природы любви не универсально и не единственно возможное, но верным кажется то наблюдение писателя, что человеку важно выдержать «испытание любовью», а не бежать любых трудностей, оправдывая себя токсичностью партнера.
Кадр из фильма «Первая любовь». Фото: МосфильмВсе инструкции по распознанию абьюза заканчиваются двумя утверждениями: изменить абьюзера невозможно; избавиться от последствий абьюза поможет только психолог. Герои Тургенева, несмотря на иные, казалось бы, гораздо более ограниченные социальные роли, люди гораздо более свободные, чем герои ныне описываемых «абьюзивных сценариев». В них нет обреченности на порочный круг, на негативный сценарий, на неразрывность связи агрессора и жертвы. А потому встреча с этими отношениями не становится для рассказчика детской травмой, а открывает опыт чего-то высокого и значительного: «Но я тут же почувствовал, что, сколько бы я ни жил, забыть это движение, взгляд, улыбку Зинаиды было для меня навсегда невозможно, что образ ее, этот новый, внезапно представший передо мною образ, навсегда запечатлелся в моей памяти».
***
Я не могу, увы, отрицать наличия разного рода насилия в отношениях между людьми. Но мне хотелось бы, чтобы понятия из психиатрии, работающей с аномалиями, с меньшей легкостью применялись бы к реалиям и русской классики, и русской жизни. Мне кажется, что более плодотворно не утверждать нормальность ненормального, а восстановить норму и человека, и человеческих отношений. А эти отношения – сложный, драматический, но и творческий путь, который нужно и можно пройти, если не терять свободу и достоинство, изначально всё-таки присущие любому человеку.
