Учитывая специфику моего случая и образования, в наши дни каждая подработка приветствуется. Недавно я начал подрабатывать охранником на разных мероприятиях.
За годы сознательной жизни я сменил множество профессий, занимаясь всем, чем угодно. Поэтому тема сегодняшней колонки для меня не нова, это лишь первая рационализация моего опыта. В этом отношении Россия – гораздо более динамичная страна, чем Италия, да и вообще основные страны континентальной Европы.
В Италии даже нет такого понятия. Существительное «lavoretto» (диминутив «lavoro», то есть работы) обычно используется для обозначения подработки подростков или студентов, которая в любом случае не даёт экономической независимости. В отношении взрослых это слово не используется, так как теряет смысл, ведь lavoretto в Италии не может стать постоянным источником средств к существованию.
Напротив, в России можно жить на нескольких работах и подработках, даже допуская их неустойчивость и сменяемость. Это зависит от многих факторов, в целом отражающих специфическое сочетание социалистически-советских социально-экономических элементов, с одной стороны, и капиталистически-либеральных – с другой. Во-первых, это возможно из-за разницы в рабочем графике и темпе жизни. Во-вторых, из-за уровня технологизации и цифровизации общества и рынка труда. В Италии очень мало фрилансеров: некоторые сотрудники (то ли совсем молодые, то ли с многолетним опытом) обычно работают дома исключительно по особым случаям или по конкретным и непредвиденным обстоятельствам.
Фото: Ведяшкин Сергей / Агентство «Москва»Раньше, когда в Италии (и в Европе) было всё хорошо, необходимости в этом не было, а теперь, когда это уже не так, отсутствие возможности найти подработку становится виднее, несмотря на всеобщую инфантильную гедонистическую радость. Этим я отвечаю на аргумент о том, что подработка – показатель не самого лучшего уровня стабильности и доходности предлагаемых в той стране работ.
В том, что нужда в постоянном поиске новой работы и подработки также объясняется невозможностью жить за счёт своей работы или найти стабильную, есть доля правды. Осознание того, что мы живём не в самое лучшее экономическое время, или критика, неприятие и даже отвращение к определённым тенденциям, неизбежно характеризующим нашу повседневную жизнь, не должны становиться оправданием для того, чтобы не выходить из дома и вечно плакаться на судьбу, обвиняя только остальных и не соизмеряя себя с эпохой, в которую мы попали. Противоположная крайность – индивидуалистическое превознесение собственных способностей и потенциала, что порой приводит к идеализации несовершенной и потому улучшаемой экономической системы. Помимо фаталистического советского мировоззрения, согласно которому трудно поверить в стабильное, эффективное и «заслуженное» материальное улучшение, существует капиталистический консерватизм, который, будучи слишком ориентированным на прибыль, не может задумываться о социальных или системных проблемах, направленных на общие изменения. Именно этим объясняется затронутая идеализация: риторика самоутверждения и «возможностей» как полной самореализации в капиталистических странах часто скрывает недостатки соответствующей системы. Для полноты картины стоит прибавить постмодернистскую текучесть и технологическую автоматизацию общества.
В континентальной Европе, напротив, уверенность в удобствах и «привилегиях», напрямую зависящих от труда предыдущих поколений (особенно в послевоенный период), не поколебали ни пандемия, ни нынешний конфликт: живущим в гедонистическом инфантилизме «атомам» трудно поверить, что всё может существенно измениться. Таким образом, медлительность, характерная для либерализации и автоматизации европейского рынка труда и появления новых профессий, является не только выражением определённого культурного фактора, связанного с различными типами секуляризации, о которых мы уже говорили, но и лени.
Фото: Sara Darcaj / UnsplashВ любом случае, помимо этих общих размышлений, тот факт, что каждый в России может самостоятельно заниматься разными делами и подработками в соответствии со своими возможностями и способностями, является весьма позитивным, подтверждающим и итальянскую народную мудрость: «da cosa nasce cosa» (из дела рождается дело). В моём конкретном случае это даёт мне возможность знакомиться с разными слоями общества и общаться с соответствующим количеством «человеческих типов». Я всегда считал, что владение языком и культурой любого народа предполагает полноценное знание всех их проявлений.
Приведу пример: русский язык надо знать, начиная с вершин Пушкина и доходя до фени. Данное утверждение заслуживает нескольких пояснений. В Европе кризис глобализации привёл к появлению и распространению политических движений и партий, определяемых как «популистские» (несмотря на то что либеральные СМИ сразу же заклеймили их в блоке как экстремистские, а значит, крайне правые, использование категории «популизм» совершенно необоснованно, поскольку изначально она возникла в контексте южноамериканских профсоюзных движений). Другими словами, чтобы быть хорошей, политика должна быть пронародной и антиэлитной: эта идея остаётся актуальной и сегодня.
Поэтому, с одной стороны, знание страны нельзя сводить к общению с представителями «высших» классов («состоявшимися» или «успешными»), проживающими в центре столицы (как это делают западные журналисты мейнстрима и все, кто согласен с их подходом), но, с другой стороны, настоящую Россию (и то же самое относится к любой другой стране) тоже нельзя сводить исключительно к деревням или провинциальным городкам (именно в этом заключается ошибка народных антиглобалистских движений). Необходимо включать в неё и Москву, и деревню, и Петербург, и провинциальный город, признавая взаимовлияние этих реалий (новинки обычно распространяются по стране начиная с крупных городов, а первые всё больше зависят от переехавших жителей вторых, которые их таким образом обновляют и оживляют).
Эта подработка позволяет мне познавать до сих пор неизвестную мне (как в России, так и в Италии) среду. В Италии обязательная военная служба была отменена в 2004 году, поэтому сейчас редко можно встретить подобные «мужские» отношения среди молодых (или уже не очень молодых) итальянцев. Помимо стереотипов, каждая социальная группа состоит из элементов (индивидов), наделённых уникальными и исключительными характеристиками. Следовательно, как и в любой другой работе, можно встретить людей с более или менее «высокими» интересами и по-разному стремящихся к самосовершенствованию. Пример: 50-летний коллега рассказал мне, что учился на режиссёра, и более того, как я заметил, он читал стихи и театральные пьесы на английском языке. То же самое касается и языка: одни матерятся, другие нет.
Фото: Eve Woodhouse / UnsplashМне нравится то, что в этой среде очень важны личные отношения. Если человек делает то, что говорит, особо не самовольничая, то есть применяя мудрость, выраженную фразами «пацан сказал, пацан сделал» и, в перефразированном виде, «инициатива вредит инициатору», – устанавливаются отношения взаимопонимания и поддержки: все готовы сотрудничать ради общего блага (повышения зарплаты для всех), включая и самого начальника. Это не означает дедовщину или сектантство, которые начинаются, когда группа оправдывает любое действие своих членов. Другие действия или поведение, позволяющие присоединиться к группе, – это взаимное уважение (пожимание руки каждому, когда здороваются и прощаются), мало говорить и по делу (что очень сложно даже для сильно обрусевшего итальянца), понимать и отвечать взглядом, не быть слишком внимательным к своей внешности (ещё одна трудность для итальянцев), есть, если тебя кормят (даже два или три раза за близкое время), и не жаловаться в противоположном случае, быть практичным, отзывчивым, но не слишком, и, наконец, уметь слушать, особенно старших. Если эти правила соблюдаются, то к тебе ни у кого не будет никаких претензий, что в такое сложное время радует.
Важность человеческих отношений, доверие и сознание принадлежности к группе – ценности, которые сегодня не могут характеризовать крупные компании и предприятия, предлагающие самые высокооплачиваемые работы. На самом деле эти ценности противоречат не столько капиталистической логике выгоды, сколько логике оптимизации и автоматизации, вызванной технизацией и цифровизацией общества и рынка труда. Современный ландшафт можно охарактеризовать как сосущестование и в то же время противостояние рабочих сред, с одной стороны, всё ещё представляющих собой островки человечности, а с другой, отрицающих эту логику, таким образом утверждающих ценности нашего времени, а именно эффективность в смысле ускорения и рационализации, другими словами – аперсонализм.
И вот, представьте, некоторые подработки позволяют почувствовать себя персоной, которая весьма «грата». Ну и ещё один вывод по итогам «охранных» будней: российское общество интересно не только своими «верхами» или актуальными элитами, какими бы они ни были, но и самой гущей народной жизни, где одна подработка сменяет другую и где в перерывах между выполнением команд доводится немного поговорить даже о театре.
