Минобрнауки предложило отодвинуть сроки трёх проектов «класса мегасайенс» на один-два года: речь идёт о центре «Сибирский кольцевой источник фотонов» (СКИФ), модернизации Курчатовского специализированного источника синхротронного излучения (КИСИ) и девяти станциях Международного центра нейтронных исследований на базе высокопоточного реактора ПИК в Гатчине.
Мегасайенс-проектами называют сверхмощные научные комплексы для уникальных исследований в области физики, химии, медицины, материаловедения. В таких центрах трудятся, как правило, исследовательские коллективы из разных научных организаций, в том числе международные. В России запланировано создание восьми таких комплексов.
Например, ЦКП «СКИФ» – проект класса «мегасайенс» с синхротроном поколения «4+», который строится в новосибирском наукограде Кольцово – проектировался как комплекс из 34 зданий и сооружений, инженерного и технологического оборудования, обеспечивающих выполнение научных исследований на пучках синхротронного излучения, самого мощного в мире. Предполагалась, что эта инфраструктура позволит помимо фундаментальных исследований проводить прорывные исследования в интересах предприятий реального сектора экономики.
Ещё в апреле представители Центра коллективного пользования «СКИФ» обсуждали в Минобрнауке варианты сотрудничества с индустриальными партнёрами и планировали проведение совместных исследований в центре, который, согласно указу президента, должен был быть введён в эксплуатацию уже в конце 2024 года.
Однако к осени стало понятно, что открытия «СКИФа» в назначенные сроки не будет. Как сообщил замминистра Денис Секиринский, «задержки связаны с уникальностью и строительной сложностью проекта», и выделил отдельной проблемой введённые ограничения на поставку импортного оборудования.
Заместитель министра науки и высшего образования РФ Денис Секиринский. Фото: Киселев Сергей / Агентство «Москва»«Было импортозамещено более 30 позиций оборудования, в том числе уникальные, как, например, СВЧ-клистроны мощностью 50 МВт, которые ранее производили только в Японии, США и Франции», – написал Секиринский в докладной записке. Некоторые из этих деталей российские инженеры научились производить сами, другие приобретают у стран, которые не признают экономических санкций, введённых в отношении России (например, у Китая).
Но этого оказалось недостаточно, поэтому ведомство просит перенести крайние сроки ввода в эксплуатацию первых двух блоков «СКИФа» с 31 декабря 2024 года на 31 декабря 2025 года.
Задержки второго проекта напрямую связаны с первым – для исследовательской работы Курчатовского специализированного источника синхротронного излучения (КИСИ), который планировалось модернизировать до 31 декабря 2026 года, нужна бесперебойная работа «не менее одного» источника синхротронного излучения в России. Поэтому модернизацию КИСИ предлагается перенести до конца 2028 года, если к тому времени «СКИФ» начнёт работать полноценно.
Запуск же 20 исследовательских станций реактора ПИК, который, по указу президента, должен состояться до 31 декабря 2024 года, министерство предлагает сделать поэтапным и закончить к 31 декабря 2026 года.
Таким образом, на самом высшем уровне было признано, что международные санкции тормозят даже самые амбициозные государственные проекты, имеющие «высшую степень значимости для развития современной науки». А как же в таких условиях выживают рядовые учёные, исследователи, университеты, которые столкнулись с беспрецедентными в истории мировой науки ограничениями?
Да, проблемы, связанные с экономическими санкциями (потеря доступа к современному оборудованию и реактивам, программному обеспечению, сервисным услугам и т.п.), стали весьма болезненными, особенно для представителей естественных, технических и медицинских наук, для которых материальная база исследований играет ключевую роль. Но это далеко не самые разрушительные последствия исключения российской науки из мирового сообщества.
До 2022 года научные санкции накладывались крайне редко, а на таком уровне и вовсе впервые. Такой вывод сделали в Центре независимых социальных исследований в обзоре «Что ждёт российскую науку под санкциями».
Фото: Кузьмичёнок Василий / Агентство «Москва»Исторически в научном сообществе господствовала и поощрялась идея Science4Peace, то есть «наука для мира», а совместные фундаментальные исследования даже в самые сложные времена рассматривались как движущая к объединению сила. Но после начала СВО всё изменилось: большинство западных научных организаций приостановили научное сотрудничество с Россией. Российская наука оказалась под давлением беспрецедентного числа прямых и косвенных санкций.
«Например, Иран – в отличие от России – за почти 45-летнюю историю санкций не был отключен от информационных баз Web of Science и Scopus. Только четыре иранских университета, непосредственно связанных с Министерством обороны, были включены в американский санкционный список Управления по контролю за иностранными активами (OFAC Specially Designated Nationals List - SDN). В России постоянно растёт число университетов и научных организаций, включённых в список SDN», – сообщают авторы доклада.
Ширится и список российских научно-исследовательских организаций, попавших под международные санкции, в него уже входят десятки научных центров, в том числе инновационный центр «Сколково», МФТИ, Институт проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН, Курчатовский институт и так далее.
Но в первую очередь изоляция, ограничения включенности российских исследователей в международную научную кооперацию бьют по самым передовым отраслям: в частности, по учёным, работающим на тех самых установках мегасайенс, запуск которых в России откладывается. Причём работает это в обе стороны. «Прекращение сотрудничества на таких научных объектах ударило не только по российским учёным и научным группам, но и по коллективам, в которых участвовали исследователи из России. Не случайно учёные из DESY и ЦЕРН обратились с открытым письмом с просьбой прекратить санкции в отношении российских учёных, занимающихся фундаментальными исследованиями на установках класса мегасайенс», – подчёркивается в обзоре Центра независимых социальных исследований.
Фото: Roͬͬ͠͠͡͠͠͠͠͠͠͠͠sͬͬ͠͠͠͠͠͠͠͠͠aͬͬ͠͠͠͠͠͠͠ Menkman / FlickrНе меньшим препятствием продуктивной научной работе стали и внутренние ограничения, возникшие в ответ на внешние санкции. Многие российские учёные стали опасаться поддерживать контакты с западными коллегами. Обнадёживающая идея, что даже если институциональное сотрудничество прекращается, то на индивидуальном уровне оно может продолжаться, на практике оказалась утопией.
Опрос Центра независимых социальных исследований показал, что больше всех пострадали от изоляции самые мобильные учёные, молодые исследователи, а также ведущие НИИ и вузы, которые располагали ресурсами для того, чтобы расширить международную кооперацию, создать международные лаборатории, пригласить зарубежных преподавателей и исследователей.
«Удар по сильным организациям – это ослабление потенциала российской науки», – делают выводы социологи. Они также предупреждают, что если значимость материальных последствий санкций может в перспективе снизиться, то разрыв связей с передовыми научными институтами сложно компенсировать даже расширяющимся сотрудничеством с Китаем и Индией. Поэтому именно ограничение международной кооперации, изоляция могут со временем нанести самый значительный урон российской науке. Каким образом мы будем справляться с этой проблемой – наука пока не знает.
