Человечеству порядка ста тысяч лет, и из них, наверное, более 90 тысяч люди комфортно себя чувствовали, собирая какие-то корешки и охотясь на зверей. Тем человечеством, которое породило письменность, а потом и интернет, мы стали благодаря неолитической революции. Как люди пришли к тому, что нужно пахать землю, пасти овец и доить коров? Это, вообще-то, всё довольно тяжело. Толчком послужил, по-видимому, кризис: люди стали не вмещаться в прежние рамки, требовалось измениться. Не случайно существует даже особая теория оазисов: что вот, мол, была 90 тысяч лет плодородная земля Сахара, где можно было жить охотникам и собирателям. А потом началась засуха, всех сбило в какие-то оазисы, где земли не хватало и требовалось работать… Так возникли мы с вами.
Я позволю себе сказать, что современный вызов цифровой революции отчасти сопоставим с ситуацией 10-тысячелетней давности. До пандемии мы имели 80 % (а по некоторым оценкам, все 90) учителей и преподавателей в школах и вузах, которые не использовали цифровые технологии в обучении. А зачем? И так всё вроде работало. Но старое время уходит.
Наша стартовая ситуация в эпоху «цифрового кризиса» не слишком оптимистичная. ¼ домохозяйств в России не имеет персональных компьютеров, только смартфоны, учиться с помощью которых довольно сложно. ¼ школьников из многодетных семей с уровнем дохода ниже прожиточного минимума даже теоретически не может такой компьютер купить. Средний возраст педагога в стране – 50+. Наконец, 40 % школ страны имеют скорость интернета не более 2 Мбит/секунду, что не позволяет проводить никакого дистанционного обучения.
Поэтому главный герой случившегося дистанта – это, конечно, семья, которая осталась с проблемой один на один (школа помогала минимальным образом). 30 % родителей, по данным наших опросов, оценили общение со школой на 1 балл из 10: даже не на двойку! 38 % родителей считают обучение в дистанте стрессом, 40 % родителей младшеклассников отметили, что им пришлось буквально всё делать вместе с детьми. На мой взгляд, родители правы в своих оценках. Точно так же справедливо и утверждение, что онлайн для школы – это костыль, пожарная мера в период пандемии, которая не должна стать нормой. Хотя бы потому, что дистант в школе неорганичен, процесс обучения в младшем возрасте слишком завязан на эмоциональное взаимодействие. Даже в нашем вузе, переходя на онлайн, мы стараемся до последнего держать в офлайне лекции первокурсников, потому что для них это важно. Школе тем более не нужен дистант. Однако школе тоже нужна революция: школе нужна цифра.
Школа № 2097, г.Москва. Корпус «Школа старшеклассников». Фото: Д.Гришкин / Пресс-служба Мэра и Правительства МосквыЧто я имею в виду? Цифра – это симулятор технологий, который помогает найти таланты у тех детей, которые без неё остались бы в тени. Образовательные игры, замещение скучных домашних работ интерактивными задачниками, постоянная обратная связь – вот что нам нужно. Цифра может преодолеть ограничения классно-урочной системы, выстроить оригинальные траектории обучения для ⅓ учеников, которые заранее останутся неуспешными в школе при нынешней системе обучения. Я не спорю, что эту задачу можно решать и традиционными способами. Скажем, Финляндия подходит к вопросу просто: на каждый школьный класс там предусмотрено два учителя, один – для «ядра» учащихся, один – для тех, кто не попадает в ритм. Но Финляндия тратит на образование 8 % ВВП. Найдутся ли оптимисты, которые скажут, что для России в ближайшие годы это возможно? Я думаю, нет. Поэтому цифра может стать для нас демократическим выходом.
Что мешает её развитию? Первое – это элементарное непонимание. Огромное количество родителей (и педагогов) продолжают считать, что цифра – это дистант и нужна для «виртуализации» процесса обучения. Тогда как на самом деле цифра – это робот, некий движок, на который навешен образовательный контент в той оригинальной и увлекательной форме, которая делает урок в школе современным. Второе – дефицит интерактивных учебных материалов. Нет никакой технической проблемы в том, чтобы принести цифру в школу (даже движок десятилетней давности будет прекрасно работать), но есть проблема с содержанием: его никто не разрабатывает, потому что это дорого и сложно, а коммерческая выгода неочевидна.
Данные опроса Института образования НИУ ВШЭ показали, что среднемесячное число посещений цифровых образовательных ресурсов в период до пандемии (сентябрь 2019-го – февраль 2020 года) и после (март – май 2020 года) принципиально изменилось. Ресурсы, которые снабжали какой-то информацией, стали посещаться на 160 % чаще, а тренажёры и средства отработки различных навыков – аж в 4 раза чаще. То есть востребованность есть, даже несмотря на то, что все эти ресурсы пока очень низкого качества.
Чтобы рассказать, как может быть устроена цифра в школе, приведу примеры других стран. Например, в США действует система AleKS – двуязычная (английский и испанский) образовательная платформа, которая посвящена математике и естественным наукам. Что она умеет? Она составляет граф состояния знаний обучающихся на основе единой межпредметной карты. То есть она знает набор тем, стандартов обучения, которые школьник должен освоить, и по мере его успехов помещает учащегося в определённую точку этого графа, каждая из которых открывает перед ним некую траекторию дальнейшего обучения. Что самое важное: эта траектория не только различная для каждого конкретного состояния знаний школьника, она ещё и выстраивается не по заранее заданному шаблону и стандарту, а постоянно донастраивается, корректируется в зависимости от индивидуальных особенностей школьника (система учитывает, медленно или быстро он осваивает знания, насколько у него развито творческое мышление, логика и т.д.). Таким образом, это реальная помощь ученику и учителю.
Такие системы появляются не только у англосаксов, но и по всему миру. Скажем, у Китая есть система SQUIRREL.AI, которая работает в 700 школах в 200 городах КНР. Она проводит компьютерное тестирование школьников, выявляет их образовательные пробелы, формирует персональные карты знаний, анализирует работу ученика и оптимизирует подбор упражнений для него, выявляет потенциал учащегося и, само главное, находится в постоянном диалоге с учеником. После прохождения отдельных модулей система фиксирует освоение программы или, напротив, даёт сигнал учителю, что с этим учеником надо заниматься дополнительно (а в некоторых случаях сама даёт ему дополнительные задания).
В России, на мой взгляд, должен появиться свой цифровой учебно-методический комплекс (ЦУМК) для школы. И сделать его можно только в рамках национальной программы, которая включала бы и разработку контента, и адресную помощь школьникам с приобретением компьютеров, и обеспечение школ быстрым интернетом, и переобучение педагогов. Потому что будущая школа – это школа смешанной системы обучения, откуда не исчезнет учитель и очное присутствие, но где будет активно задействован цифровой верифицированный искусственный интеллект.
Школа № 2097. Корпус «Школа старшеклассников». Фото: Д.Гришкин / Пресс-служба Мэра и Правительства МосквыВузы тоже изменятся под действием цифры. Искусственный интеллект, как ни странно, им нужен в меньшей степени, чем школам: там хватает естественного интеллекта и естественной же мотивации студентов. Зато вузам как раз может очень помочь дистант, только хорошо продуманный и качественно сделанный. Дистант в вузах способен безгранично расширить выбор каждого студента, потому что учащийся будет иметь доступ не только к лекциям преподавателей, которые есть в его институте или даже стране, но к лучшим курсам мировых светил. Типичный преподаватель массового вуза в России сегодня читает в среднем пять курсов. Можно ли быть специалистом в пяти разных предметах? Нет. Поэтому на лекциях очень часто просто пересказываются учебники, чужие программы и так далее. Это можно исправить, если будет разработана национальная программа поддержки смешанной системы обучения в вузах страны, когда студент может слушать авторские курсы учёных с мировым именем, отрабатывая полученные навыки на семинаре со своим преподавателем. Разумеется, чтобы эти курсы были доступны каждому студенту, их нужно будет закупить и открыть к ним доступ не только ведущим вузам, но всем, и сделать это можно только за государственный счёт.
Подытоживая: нам нужны новые цифровые ресурсы для школы и новая модель обучения в вузах. Это позволит России выйти из цифровой революции, не опоздав в историческом развитии.
