Как президент СССР сдал свой пост, подчинённых и страну

Ровно 35 лет назад, 15 марта 1985 года, генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачёв был избран президентом СССР – первым и последним в истории Советского Союза. Именно тогда и началась финальная глава в истории СССР, закончившаяся распадом страны всего через полтора года

Первый президент СССР Михаил Горбачев. Фото: Никита Инфантьев / Коммерсантъ

Первый президент СССР Михаил Горбачев. Фото: Никита Инфантьев / Коммерсантъ

Помнится, ещё лет пятнадцать назад в стране были популярны споры, почему это КНР смогли провести собственную перестройку с ускорением, а СССР пришёл к катастрофе. И один из кремлёвских руководителей объяснил разницу качеством политических лидеров; Дэн Сяопин и другие лидеры КНР прошли «великий поход», войну с японцами, но самое главное – они пережили ужасы «культурной революции» и террор «хунвейбинов». И поэтому прекрасно понимали, как происходят изменения в обществе. И как неосторожные решения центральной власти могут привести к самым непредсказуемым результатам. 

В СССР тоже был террор, который больше напоминал отрицательную селекцию кадров. В итоге к власти приходили люди без опыта, но зато с огромным бюрократическим опытом выживания: у них был не самый высокий уровень образования (чтобы не выделяться из массы), аккуратность в делах, но самое главное – типичная бюрократическая трусливость. Весь их жизненный опыт сводился к подсиживанию коллег и плетению интриг.  Горбачёв был плоть от плоти этой номенклатуры. 

И к власти он пришёл не в результате козней Запада или заговора спецслужб, а в силу самых «естественных причин». 10 марта 1985 года скончался предыдущий генсек СССР Константин Черненко, став третьим кремлёвским старцем, отошедшим в мир иной за последние три года. До этого в 1982 году умер Леонид Брежнев, за ним в 1984 году – Юрий Андропов. Из старый мастодонтов в Политбюро остались лишь двое тяжеловесов, желающих драться за власть, – Григорий Романов, первый секретарь Ленинградского обкома, и Виктор Гришин, первый секретарь Московского горкома КПСС. 

Михаил Горбачев (второй справа) на траурной церемония прощания с Генеральным секретарем ЦК КПСС Константином Черненко. Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости
Михаил Горбачев (второй справа) на траурной церемония прощания с Генеральным секретарем ЦК КПСС Константином Черненко. Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости

При этом даже сами старцы в Политбюро осознавали проблему возраста кремлёвских лидеров. И в ситуации грызни «ленинградцев» с «москвичами» решили сделать ставку на самого молодого секретаря Политбюро и воспитанника аппарата Черненко – Горбачёву только что исполнилось 54 года. Родом из Ставрополя, работал секретарём ЦК по сельскому хозяйству. Всем он казался слабой и управляемой фигурой, Горбачёва украинец Черненко приблизил к себе только из-за его манеры говорить – его сельский выговор, неправильные ударения и фрикативные «г», над которыми все посмеивались. 

Кстати, народу он тоже понравился именно своей манерой говорить – после закостенелого официоза и чтения докладов по бумажке живая и образная речь Горбачёва вызывала восторг у населения. Да, он говорил косноязычно, но при этом он говорил прямо, создавая иллюзию, что он действительно хочет и может изменить страну. 

* * * 

Позже выяснилось, что Горбачёв совершенно не имел никакого понятия, что же ему делать с доставшейся страной: полки магазинов были пусты, назревал продовольственный кризис – СССР покупал зерно за границей, были проблемы с мясом и не только. Доходы от нефти падали. Расходы стремительно росли. Население деградировало и спивалось. И никакие административные рычаги уже не работали или работали не так, как требовалось. Яркий тому пример – антиалкогольная кампания, которая только опустошила казну и озлобила народ.

Но к тому времени выяснилось, что болтун Горбачёв не так-то прост. За простоватым колхозником скрывался опытный интриган, который под предлогом борьбы с бюрократизмом и наследием эпохи застоя провёл полную ротацию Политбюро, убрав из власти как «романовцев», так и «гришинцев». И приблизив верных людей. 

Затем он объявил перестройку – с самого начала этот термин означал перевод промышленности с военного производства на гражданские рельсы в надежде снизить расходы на военные бюджеты. В итоге военные предприятия не понимали, чего от них хотят: делать кастрюли из деталей для самолётов-истребителей?! 

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев в президиуме I съезда народных депутатов СССР. Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости
Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев в президиуме I съезда народных депутатов СССР. Фото: Юрий Абрамочкин / РИА Новости

Но Горбачёва было уже не остановить. Действуя методом «научного тыка», он фонтанировал идеями, объявляя одну реформу за другой. 

В 1987 году, поддерживая дух перестройки, в СССР попытались перевести часть предприятий на «систему хозрасчёта», то есть внедрить в советскую плановую экономику элементы рыночных моделей работы. В итоге хозрасчёт не то чтобы провалился, но увёл огромный пласт советской экономики в «тень», а из массы директоров, сумевших сообразить, как убытки повесить на бюджет предприятия, а прибыль вывести себе в карман, вышло немало олигархов.

Следом за хозрасчётом появились и кооперативы – по сути, первая уступка рыночной экономике, с которой так отчаянно боролась наиболее консервативная часть компартии. 

Уже к 1989 году стало очевидно, что и перестройка, и сама компартия потеряли массовую поддержку населения, а попытки Горбачёва заболтать ситуацию и декоративными мерами улучшить то, что работать уже не могло в принципе, вызывали в народе только глухое раздражение. 

* * *

Появились и другие претенденты на политическое лидерство. В том же 1989 году во время знаменитого I Съезда народных депутатов, сформированного по итогам первых в истории страны свободных выборов, началась и борьба за отмену шестой статьи Конституции СССР, которая провозглашала однопартийную систему с монополией КПСС. Инициатор перестройки Михаил Горбачёв надеялся, что депутаты будут выступать с умеренными предложениями частичной и поэтапной демократизации СССР, но на съезде депутат Михаил Афанасьев заклеймил «сталинско-брежневский Верховный совет» вместе с его «агрессивно-послушным большинством» и противопоставил этому Межрегиональную депутатскую группу (МДГ), одним из лидеров которой был академик и диссидент Андрей Сахаров.

В 1990 году – накануне уже III Съезда народных депутатов – на Манежную площадь в Москве вышли более 200 тысяч демонстрантов в поддержку демократической антигорбачёвской оппозиции. Было заполнено всё пространство от гостиницы «Москва» до Манежа и от Моховой до Красной площади и Александровского сада. В толпе реяли лозунги: «Долой шестую статью!», «Долой партийную монополию на власть!», «Долой КГБ!» и «Помни о Румынии».

Во время митинга на Красной площади, организованного движениями "Трудовая Москва" и "Союз рабочих". Фото: Александр Поляков / РИА Новости
Во время митинга на Красной площади, организованного движениями "Трудовая Москва" и "Союз рабочих". Фото: Александр Поляков / РИА Новости

В смысле, демократы напомнили генсеку о судьбе Николае Чаушеску, который был сторонником классической партийной диктатуры, более жесткой, чем в самом СССР. Однако правление Чаушеску закончилось в ходе стихийного народного восстания, в ходе которого он вместе с женой был расстрелян восставшими солдатами. Тогда кадры бессудной казни семьи Чаушеску облетели весь мир.

Стало очевидно, что идти на уступки оппозиции всё-таки придётся.

* * *

Но если отменять монополию КПСС на власть, то что будет с властью самого Горбачёва? И Михаил Сергеевич решил переиграть оппонентов, представив отмену шестой статьи как часть более широкой реформы. На третий день работы съезда – 14 марта 1990 года – был принят закон «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР». Президентом на следующий день был выбран сам Горбачёв. 

При этом сама шестая статья никуда не делась. Изменился лишь её текст: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, молодёжные, иные общественные организации и массовые движения через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и общественными делами».

Кто знает, может быть, Горбачёву и удалось бы удержать СССР от распада, если бы не прибалтийские республики, в которых отмену руководящей роли КПСС однозначно оценили как признак того, что власти компартии пришёл конец.

* * *

11 марта 1990 года только что избранный Верховный Совет Литовской ССР во главе с Витаутасом Ландсбергисом (сын сотрудника КГБ, заслуженный работник искусств Литовской ССР, который, как это водится, стал лицом националистического движения Sajudis) на первом же заседании принял Акт о восстановлении независимого Литовского государства и тем самым провозгласил выход Литвы из состава СССР.

Председатель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис (в центре), председатель Совета Министров Литвы Казимера Прунскене (слева) и первый заместитель председателя правительства Альгирдас Бразаускас (справа) на митинге, посвященном восстановлению независимости Литвы. Фото: Мариус Баранаускас / РИА Новости
Председатель Верховного Совета Литвы Витаутас Ландсбергис (в центре), председатель Совета Министров Литвы Казимера Прунскене (слева) и первый заместитель председателя правительства Альгирдас Бразаускас (справа) на митинге, посвященном восстановлению независимости Литвы. Фото: Мариус Баранаускас / РИА Новости

Но Горбачёв «подарок» к своему избранию на пост президента СССР не оценил. 

И на Съезде народных депутатов было принято специальное постановление, признающее незаконным решение Верховного Совета Литвы о восстановлении действия Конституции Литовской республики от 1938 года. Также Горбачёв подписал указ «О дополнительных мерах по обеспечению прав советских граждан, охране суверенитета Союза ССР на территории Литовской ССР», в котором предписывалось провести разоружение незаконных криминальных и националистических группировок, включая и Sajudis.

Верховный Совет Литвы отреагировал моментально, опубликовав обращение «К народам, правительствам и людям доброй воли мира»: дескать, Кремль готовит новые массовые репрессии, расстрелы и депортации против маленькой, но очень гордой республики. Также Ландсбергис подписал указ о создании некоего «Департамента охраны края» – прообраза будущей литовской армии. 

И уже на следующий день подразделения ДОК демонстративно развернули на границе – правда, на некотором удалении от советских погранзастав – свои «пункты контроля за границей». Что, впрочем, не помешало подразделениям Советской армии, дислоцированным в пригородах литовской столицы, взять под усиленную охрану все здания ЦК компартии Литовской ССР, а также Высшую партийную школу и дом Политпросвета.

И на какое-то время ситуация в Литве застыла как бы в подвешенном состоянии двоевластия, то есть Верховный Совет Литвы принимал свои решения от имени «независимой Литвы», тогда как ЦК КПЛ во главе с первым секретарём Миколасом Бурокявичюсом делали вид, что управляют союзной республикой, а на границах существовали двойные пункты пограничного контроля, которые, впрочем, осложняли жизнь только торговцам-«челнокам».

Горбачёв не предпринимал никаких действий, видимо, ожидая, что проблема с Литвой рассосется сама собой.

Но всё стало только хуже.    

 

* * *

Через 9 месяцев двоевластия правительство «независимой Литвы», возглавляемое Казимирой Прунскене, решив на деле осуществить свои властные полномочия, объявило о начале либерализации цен, пообещав уже завтра наступление полного капиталистического изобилия. Однако, как и следовало ожидать, товаров на полупустых полках магазинов не прибавилось, зато все цены на основные товары и продукты питания разом выросли в 3–5 раз.

И уже на следующий день у здания Верховного Совета Литвы собрался многотысячный митинг недовольных граждан, причём на улицы вышли и те, кто был за возвращение под крыло союзного центра, и те, кто продолжал агитировать за независимость. Представители крупных промышленных предприятий Вильнюса союзного значения, персонал Игналинской АЭС и железнодорожники заявили, что они готовы начать всеобщую политическую забастовку в случае, если парламент и правительство не объявят о самороспуске.

Угрозы возымели действие: уже вечером Казимира Прунскене заявила об уходе в отставку, но вот сам Ландсбергис выпускать власть из рук был никак не намерен. Заявив о «провокации Москвы», Ландсбергис призвал группировки националистов со всей республики не допустить захвата парламента и взять город под свой контроль.

* * *

Как вспоминал бывший начальник охраны Верховного Совета Литвы Артурас Скучас, вскоре в парламент республики из Каунаса прибыл первый отряд «добровольцев». Это был полный автобус коротко стриженных, татуированных мужчин с явно уголовным прошлым. Судя по всему, предположил Скучас, сторонники националистов в милиции Каунаса навербовали в местных тюрьмах уголовников, пообещав им свободу.

«Прибежала моя подчинённая и рассказала, что при выходе из туалета, находившегося в 30 метрах от моего кабинета, эти типы пытались затолкать её в туалет и изнасиловать, что вырваться ей удалось лишь благодаря случайно мимо проходившим людям, – писал Скучас. – Мои нервы не выдержали, и я обратился к людям из ДОКа... Мне объяснили, мол, пригласили тех, кого я называю бандитами, настоящих каунасских мужиков ради святого дела. Мол, если что случится, интеллигенты не будут резать глотки и мозжить головы, не смогут перейти дозволенного, а эти будут, они привычные».

Вскоре у «добровольцев» появилось и вооружение. Бывший начальник одного из спортивных клубов Вильнюса, где тренировалась олимпийская сборная республики по биатлону, вспоминал, как в клуб пришли некие лица из ДОКа и потребовали сдать оружие и патроны на нужды «литовской демократии».

Как показал директор, в клубе «добровольцы» конфисковали около сотни малокалиберных винтовок, пять пистолетов Марголина, винтовку системы Мосина.

Приготовления группировок националистов не укрылись от внимания советских органов власти, и в тот же день Рафик Нишанов, председатель палаты Национальностей Верховного Совета СССР, заявил, что в адрес союзного парламента приходят «многочисленные телеграммы жителей Литвы с призывом к союзному руководству навести в республике порядок». Поэтому, дескать, президент СССР приказал перебросить в Литву бойцов Псковской дивизии ВДВ и спецподразделения КГБ, которые должны были разоружить незаконные группировки националистов. 

* * *

Поначалу всё шло по плану: в полдень 9 января в аэропорту Вильнюса приземлился первый самолёт с 50 десантниками, которых встречал бурный митинг у здания Верховного Совета Литвы. Многотысячная толпа, состоящая преимущественно из представителей русскоязычного населения, скандировала: «Долой парламент! Да здравствует СССР!».

Через несколько часов пришло сообщение и о передвижении бронетанковых частей по трассе Паневежис–Вильнюс. В это время спецподразделения Псковской дивизии ВДВ уже начали занимать наиболее важные объекты литовской государственной инфраструктуры. Департамент охраны края был взят штурмом, в ходе силовой операции получили ранения 8 человек.

Десантники ВС СССР у здания Дома печати в центре Вильнюса. Фото: Мариус Баранаускас / РИА Новости
Десантники ВС СССР у здания Дома печати в центре Вильнюса. Фото: Мариус Баранаускас / РИА Новости

Вскоре ЦК Компартии Литовской ССР объявил о роспуске предательского Верховного Совета Литвы, вместо которого вся полнота власти переходила в руки Комитета национального спасения – «единственного легитимного органа власти в Литве».

Ландсбергис в ответ приехал в телецентр Вильнюса – он находился по соседству со зданием Литовского парламента – и в прямом эфире призвал литовцев «отстаивать независимость любой ценой».

Уже утром 12 января вокруг телецентра стали собираться многочисленные толпы жителей столицы, привлечённые агитацией националистов. Также к телецентру были переброшены несколько подразделений ДОКа, которые предусмотрительно покинули казармы и офис за несколько часов до штурма.

Вечером 12 января на заседании Комитета национального спасения, которым руководил первый секретарь ЦК КПЛ Миколас Бурокявичюс, был принят приказ о штурме Вильнюсского телецентра. Командовал операцией, в которой главная роль отводилась сборному отряду ВДВ и спецподразделению КГБ СССР «Альфа», сам заместитель министра обороны СССР генерал-полковник Владислав Ачалов.

Операция была проведена как по нотам. Ровно в полночь к центру Вильнюса приблизилась колонна бронетранспортёров и танков. 

Уже через час здание литовского парламента было окружено танками, которые, расчистив заграждения из автомобилей, создали коридор для «альфовцев».

Штурм занял не более получаса. Уже в 2 часа ночи спецназ занял здание – операция транслировалась в прямом эфире литовского телевидения. 

Одновременно спецназ ВДВ захватил и Вильнюсское телеграфное агентство.

И тут на площади перед телевышкой вдруг началась хаотичная стрельба по людям, общая неразбериха и паническая давка. Вскоре выяснилось, что в ходе этого непонятного инцидента погибло 14 человек: 13 защитников телебашни и офицер группы «Альфа» Виктор Шатских. Свыше 600 человек получили ранения.

* * *

Лишь годы спустя в организации провокации в Вильнюсе признался сам Витаутас Петкявичюс, бывший лидер литовских националистов.

– Провокации начались с нашей стороны, – вспоминал Петкявичюс. – Наши люди не давали военнослужащим пройти по городу, плевали им в лица, всячески оскорбляли. А когда делегация военных отправилась к Ландсбергису, её остановили и избили.

Одним словом, путч начался. Буткявичюс (министр обороны Литвы) носился по Вильнюсу и кричал: «Не бойтесь, солдаты будут стрелять холостыми…». 

Действительно, танки были снабжены только холостыми снарядами. И ни один снаряд в Вильнюсе не разорвался. У солдат тоже были учебные патроны.

Это подтвердили и ветераны «Альфы», которые в 2011 году опубликовали специальное заявление по поводу событий в Вильнюсе: «Сотрудники “Альфы” не использовали при штурме здания вильнюсского радиотелекомитета и телебашни ни одного боевого патрона. Их действия ночью 13 января 1991 года не стали причиной гибели ни одного литовского гражданина».

Слова «альфовцев» подтверждаются и материалами уголовного дела, которое вела Прокуратура Литвы: несколько погибших были убиты пулями из мосинской винтовки-трёхлинейки образца 1903 года. Именно такое оружие и было в руках радикалов-националистов, ограбивших базу биатлонистов.

Прощание, проходившее во Дворце спорта, с одним из погибших при штурме телебашни в Вильнюсе отрядами спецназа и группой "Альфа" в ночь на 13 января 1991 года. Фото: И. Носов / РИА Новости
Прощание, проходившее во Дворце спорта, с одним из погибших при штурме телебашни в Вильнюсе отрядами спецназа и группой "Альфа" в ночь на 13 января 1991 года. Фото: И. Носов / РИА Новости

* * *

Убийственные воспоминания оставил и  националист Ромуальдас Озолас, бывший вице-премьер в правительстве Прунскене.

«Цинизм Ландсбергиса не имел границ, – писал Озолас. – Известно и о планировании ночных событий. Поэтому люди были созваны специально. Организаторы хорошо знали, что на американцев действует один аргумент – убийство безоружных. Вот и были брошены под танки безоружные люди».

Следом разоткровенничался и сам непосредственный организатор «событий в Вильнюсе» – бывший министр обороны Литвы Аудрюс Буткявичюс, который в те дни был одним из свиты Ландсбергиса. В беседе с британскими журналистам он признался,  что с крыш домов у телебашни по митингующим стреляли боевики ДОК и «добровольцы» из националистических группировок. 

Позже Буткявичюс подтвердил свою причастность к массовым убийствам в Вильнюсе и в беседе с литовским журналистом:

«– Жертвы январских событий Вы планировали?

– Да.

– То есть Вы сознательно шли на эти жертвы?

– Да.

– И Вы не чувствовали угрызений совести ну… за то, что Вы людей, в общем-то, подставили?

– Чувствовал. Но и мои родители тоже там были. Я не имел никакой личной гарантии. Вот это единственное моё оправдание. Там стояли мои папа и мама. Я не охранял себя даже бронежилетом. Я не имел какой-то личной охраны. Я просто играл, ясно сознавая, что произойдёт...».

Если верить словам Буткявичюса, то ответственность за разработку провокации в Вильнюсе лежит на американцах, которые в Литве обкатывали приёмы психологических военных операций против Советской армии.

«Я работал долгое время с американцами, – признался Буткявичюс. – Я планировал, как поставить Советскую армию в очень неудобную психологическую позицию, чтобы любой офицер стал стыдиться того, что он там находится...»

Аудрюс Буткявичюс. Фото: Visual Information Specialist Eric Steen, U.S. Army / Wikipedia
Аудрюс Буткявичюс. Фото: Visual Information Specialist Eric Steen, U.S. Army / Wikipedia

* * *

Но куда больше провокация ударила по самому Горбачёву, которому генералы обещали провернуть всё в Литве без лишнего шума и крови. Он был ошарашен, получив новости о ночном «инциденте» у телецентра. 

И президент сделал самое худшее, что только может сделать глава государства в подобной ситуации: он немедленно дал «отбой». Более того, он трусливо заявил, что он ничего не знал об акции советских Вооружённых сил в Вильнюсе – дескать, ему об операции «доложили лишь утром».

Министры внутренних дел и обороны СССР, осознавшие, что сейчас их сделают крайними за пролитую кровь, также включили «несознанку» и заявили, что не имеют никакого отношения к штурму телевышки. Дескать, это всё самодеятельность местных товарищей.

Деморализованные и оставшиеся без поддержки Москвы литовские коммунисты сдали националистам все позиции. И висевшая буквально на волоске независимость Литвы стала свершившимся фактом: через две недели Литовскую Республику признало первое иностранное государство – Исландия.

А затем по СССР прокатился «Парад суверенитетов». Все региональные элиты боялись опоздать: если позволено Литве – то почему не нам?! 

* * *

Вскоре в Литве началась и расправа над побеждёнными: словно чувствуя опасность, что афера с «событиями 13 января 1991 года» будет раскрыта, литовские националисты стали усиленно цементировать свою версию истории. 13 января был объявлен государственным праздником, в стране был принят закон об уголовной ответственности за «отрицание оккупации».

В ноябре 1996 года в Вильнюсе начался процесс по делу «О государственном перевороте 13 января 1991 года». Сегодня в это трудно поверить, но бывший первый секретарь ЦК КПЛ Миколас Бурокявичюс был с полного одобрения российских и белорусских коллег похищен в Минске литовскими спецслужбами вместе с четырьмя партийными товарищами. Его доставили в Вильнюс, где он был осуждён на 12 лет лишения свободы. 

Бывший заведующий идеологическим отделом ЦК КПЛ Юозас Ермалавичюс получил 8 лет, секретари рангом поменьше – от 3 до 6 лет. 

Интересно, что в начале 2000 года президент Литвы Валдас Адамкус предлагал Бурокявичюсу скостить срок заключения при условии, что тот признает свою вину и обратится с просьбой о помиловании. Но Бурокявичюс отверг предложение, заявив, что у него нет вины перед Литовской ССР. И отсидел весь срок.

Читайте также