Актриса Лаверн Кокс на фестивале PaleyFest 2014. Фото: Dominick D / Wikimedia CommonsИздание The American Conservative пишет: «Шрайер потребовалось настоящее мужество для того, чтобы написать и издать эту книгу, которая представляет собой взвешенную и беспощадную оценку того вреда, который трансгендерное движение нанесло юному поколению за невероятно короткий промежуток времени. Её уже обвинили в трансфобии, а Amazon отказался запустить рекламу её книги».
В итоге практически все книжные магазины отказались продавать книгу Шрайер – во избежание погромов, которые им пообещали устроить активисты из Американского союза защиты гражданских свобод, а ряд профессоров Калифорнийского университета в Беркли призвали «сжечь книги Абигейл Шрайер на костре». Сама же журналистка стала настоящей «персоной нон-грата» в большинстве СМИ.
Чего же так испугались защитники гражданских свобод?
Всё просто. Официальная медицинская статистика такова: ещё совсем недавно только 0,02 % девушек в Соединённых Штатах называли себя трансгендерами. Теперь же доля девушек, решивших сделать себе операцию по смене пола, выросла до 3 %. При этом доля юношей, решивших стать девушками, не превышает 1 %. Интересно, что прежде трансгендерами себя чаще всего называли мужчины, но теперь всё изменилось: в 2019 году, к примеру, в Соединённых Штатах 70 % операций по смене пола были сделаны девушкам.
Причина такого роста – искусственно культивируемая подростковая гендерная дисфория, недовольство подростка своим телом и полом, которое из обычного комплекса пубертатного периода превратилось в «социальную заразную болезнь». Причём распространению трансгендерной мании способствуют государственные школы, где детям – зачастую втайне от родителей – преподают новую гендерную идеологию. В итоге подростки начинают получать блокаторы полового созревания раньше, чем им по закону разрешается пить спиртное, курить, водить автомобиль. Юноши и девушки, повзрослев, понимают, что их просто обманули, заставив стать бесплодными и навсегда изуродовать свои тела.
Впрочем, куда красноречивее об этом расскажут сами девушки, чьи истории собрала Абигейл Шрайер. «Стол» публикует несколько кратких историй из книги «Необратимый вред», которые ясно раскрывают природу и механизм действия греха в современном обществе. И не надо думать, что недуг «гендерной дисфории» останется где-то за океаном, а у нас с вами ничего подобного и быть не может.
* * *
Джули
Для большинства девочек перспектива стать профессиональной балериной – несбыточная мечта, но Джули к окончанию средней школы практически исполнила свою мечту. Она танцевала на пуантах, напряжённо тренировалась в танцевальном классе, занимая в группе первые места.
Её матери – лесбиянки со Среднего Запада (юрист по недвижимости и школьный консультант) – принимали и поддерживали увлечения дочери.
– Мы всегда считали Джули нормальной, и это нас более чем устраивало, – сказала мне Ширли, одна из мам Джули, прежде чем внезапно рассмеяться:
– Есть такое слово – «нормальный»!
Они обучили Джули дома до третьего класса. В четвёртом классе мамы отдали ее в частную школу для девочек, где она сразу же преуспела в учёбе и столкнулась с трудностями в социальном плане. У Джули было несколько друзей, но их было немного.
– Она всегда была очень физически развитым ребёнком. Одной из причин, по которой она захотела танцевать, был переизбыток физической энергии.
В девятом классе всем девочкам было предложено принять участие в школьных мероприятиях, а Джули вступила в популярный студенческий клуб Gay-Straight Alliance (GSA). Её матери расценили это как долгожданный знак солидарности с сообществом, в которое входили и её матери.
Активисты GSA. Бостон, 2016 Фото: Lorianne DiSabato / www.flickr.com– Насколько я знала, она определилась как натуралка, – говорит Ширли. – Она была довольно мягкой и женственной. И уж точно Джули не страдала гендерной дисфорией – ни в детстве, ни даже в период полового созревания, когда она носила бикини в бассейне. Как нормальная 15-летняя девчонка.
Но в GSA была девушка постарше, Лорен, второкурсница, и Джули, как оказалось, попала по влияние Лорен.
– Всё было связано с Лорен, – говорит Ширли. – После школы Джули часто встречалась с Лорен, которая знакомила её с аниме. Я и понятия не имела, что это было связано со всей транс-культурой.
На втором курсе Джули сыграла Золушку в одноимённом балете. Она пригласила на спектакль всех своих друзей и двух учителей. И, конечно, она пригласила Лорен, которая уже стала «трансгендеркой», хотя матери Джули ещё не знали об этом. Они также не знали, что Джули тоже задумывалась о смене личности.
Матери Джули не знали и о том, что в классе Джули провели урок о гендере и сексуальной идентичности. Ученикам показали схематично изображённого человека из пряников, где стрелками было показано, как избавиться от «неправильных» пряников гендерной идентичности и получить более вкусные «пирожные».
Джули была очарована.
– И на втором курсе она сказала нам, что хочет изменить пол.
Её матери быстро нашли для Джули терапевта, который сразу же поставил диагноз гендерной дисфории и направил Джули к эндокринологу для гормональной терапии.
– Это была первая и последняя встреча, скажем так.
Её матери нашли другого терапевта, который встречался с Джули два-три раза в месяц:
– Это было всё, что мы могли себе позволить, ведь мы платили за дорогую частную школу и балет.
Но и второй терапевт выбрал для Джули мужское имя.
– Мы увидели, как Джули разочаровалась в балете и увлеклась другой мечтой: стать мальчиком. Она остригла волосы и потребовала использовать её новое имя и местоимения. Мы сопротивлялись этому какое-то время. А потом мы подумали: «Ну, может, попробуем и посмотрим, как получится».
Несколько месяцев мамы Джули называли её выбранным мужским именем.
– Но она стала злее и более эмоционально отстранённой. Мы понятия не имели, что её на всех этих видео на YouTube настраивают против родителей.
Её другая мать вспоминает, как однажды за обедом зашёл разговор о различных гендерных идентичностях:
– Я тогда сказала ей, что она ошибается, полагая, что гендер определяется поведением: «Биология, а не гиперфеминизированные стереотипы, – вот что делает женщину женщиной». Тогда Джули выбежала из-за стола в полной панике. И мы вынуждены были отвезти Джули в больницу.
После этого родители решили прекратить практику «игры в мальчика», Ширли встретилась со школьными администраторами, которые заверили её, что пока Джули учится в их школе для девочек, они будут относиться к ней как к девочке и будут использовать её имя и женские местоимения.
– Но этого не случилось.
Без ведома и разрешения матери все учителя, администраторы и друзья Джули согласились на её просьбу и стали называть её новым мужским именем.
После окончания колледжа Джули была принята на частичную стипендию в университетскую программу изящных искусств. Но, засвидетельствовав превращение Джули в угрюмого подростка с нестабильным психическим здоровьем, её матери попросили её взять отпуск на год. В восемнадцать лет Джули переехала из дома и начала курс тестостерона.
Митинг в поддержку равного здоровья и средств к существованию транс людей. Вашингтон, 2013 г. Фото: Ted Eytan / www.flickr.comБенджи
Как и многие молодые женщины, которые внезапно идентифицируют себя с трансгендерными людьми, Бенджи была не по годам развитой в интеллектуальном плане и очень тревожной девушкой. В пять лет она начала играть на скрипке, вскоре она добавила арфу, фортепиано и альт.
Она была ненасытной читательницей, но в девять лет у неё начала развиваться грудь, что сделало её ужасно неуклюжей и застенчивой.
Она стала анорексичкой, иногда теряла сознание в классе.
У неё диагностировали депрессию от одиночества. Врачам она сказала, что чувствует себя самым одиноким человеком в мире.
В тринадцать лет Бенджи в YouTube обнаружила видео, где женщины в восторге от своего превращения в мужчин. Чувствуя себя неженственной, неловкой в своём теле и несчастной дома, Бенджи восхищалась возможностью побега из своего тела.
И она никогда не сомневалась в точности чисто положительных отчётов о благотворном влиянии медицинских операций.
– Дети нашего поколения могут быть искушёнными в использовании технологий, но мы поразительно наивны в отношении правдивости информации, – говорит Бенджи. – Мы уверены, что все новости по телевизору наполнены ложью и мусором, но когда новости исходят от независимых источников, то мы верим всему безоговорочно – как абсолютной и достоверной истине. И вообще постмодернистская квир-культура считает чужой опыт сверстников более приоритетным, нежели любые научные факты старшего поколения, и наше поколение как губка впитывает потоки лжи из Интернета.
В какой-то момент Бенджи решила, что её история совпадает с видеоотчётами транс-мужчин в Интернете: она тоже трансгендер. Она завела свой первый аккаунт и заявила зрителям о себе как о трансе. Она не была уверена, что её никто не заметит, но, к её удивлению, незнакомцы устроили ей настоящую «любовную бомбежку».
– Положительных оценок было так много, что для критики или мысли о том, что может произойти что-то плохое, в голове просто уже не остаётся места.
Сначала она изучала свою новую личность исключительно в Интернете, общаясь с транс-взрослыми – людьми, которых она считала своими «настоящими друзьями», которые безоговорочно поддерживали её, осыпая её похвалами.
Часто разные взрослые – в основном мужчины, идентифицирующие себя как транс-женщины – предлагали заняться сексом. В тех случаях, когда она возражала, они обвиняли её в «извращении стыда», заставляя их самих плохо себя чувствовать по поводу своих сексуальных пристрастий – это первый смертный грех в этих онлайн-сообществах. Часто, когда Бенджи пыталась установить сексуальные границы, её взрослые собеседники обвиняли её в трансфобном притеснении.
– Мир гендерной идеологии стал настоящим «культом», потому что, находясь внутри, вы перестаёте верить в реальность.
Когда она жаловалась в Интернете на своих родителей, взрослые квиры часто учили её убегать от семьи.
– В то время я считала, что интернет-наставники, а не мои родители, по-настоящему заботятся о моих интересах. Они говорили мне, что нельзя эмоционально или психологически зависеть от своей семьи или любых «цис-людей» (то есть цисгендерных гетеросексуалов), потому что они не могут понять вас, сочувствовать вам или любить вас таким, какой вы есть на самом деле. Но сейчас я понимаю, что на самом деле они использовали меня, желая втянуть меня в свое сообщество и отвлечь меня от всех, кто мог бы дать мне рациональные взгляды на мою жизнь.
Бенджи в 2017 году сбежала из семьи и сделала операцию по перемене пола. Через два года Бенджи пожалела о содеянном и попыталась «вернуть всё на место». Хирурги уже пообещали вернуть ей грудь (в виде имплантатов) и внешний вид гениталий, но вот восстановить естественные детородные функции уже невозможно.
Люси
Люси всегда была «девчушкой», клянётся её мать.
– В детстве она надевала туфли на высоких каблуках и платья с оборками, и переодевание было её любимой игрой – у неё был сундук, полный платьев и париков. Особенно она любила играть в Русалочку, а позже она стала изображать героиню «Сумерек».
Но когда Люси перешла в среднюю школу, её старшая сестра впала в наркотическую зависимость, которая пронеслась через семью, как ураган, поглощая внимание обоих родителей. У Люси также обнаружили депрессию. Её обеспеченные родители водили её к психиатрам и психотерапевтам для лечения, но никакие разговоры или препараты не смогли побороть её нервного истощения.
В конце концов Люси поставили диагноз биполярного расстройства.
Она поступила в гуманитарный колледж в Калифорнии, где прослушала лекцию о гендерной дисфории. Обещание новой личности стало её настоящим наркотиком. В течение года Люси начала курс тестостерона, обрила голову и взяла себе мужское имя. Затем она согласилась на операцию по мастэктомии.
И только тогда родители обратили внимание на изменения в облике дочери.
Но попытки объяснить врачам, что они не имели права оперировать без ведома родителей подростка с биополярным расстройством психики, не имели успеха. В Калифорнии, как выяснилось, был принят закон, запрещающий врачам под страхом тюремного заключения не исполнять гендерные пожелания пациентов.
Более того, за счёт медицинских страховых компаний создана целая сеть «наставников» – трансгендеров, которые обучают подростков искусству проскальзывания в новую гендерную идентичность: что носить, как ходить, что говорить. Какие интернет-компании продают лучшие грудные биндеры – компрессионную одежду для груди, которую носят под одеждой; какие организации производят лучшие кросс-половые гормоны и гарантируют неброскую упаковку, чтобы родители никогда не узнали. Как убедить врачей сделать «медицинский переход» – так на языке транс-гендерного сообщества именуется операция по изменению гениталий. Как обмануть родителей, если они сопротивляются вашей новой личности. И как полностью порвать с прежней семьёй и вступить в прекрасную интернет-семью будущего.
Так Люси и поступила: когда родители отказались считать свою дочь юношей, она прервала всякое общение с ними.
Мать же Люси поговорила с Абигейл Шрайер на условиях анонимности: если её личность будет раскрыта, она рискует потерять работу в престижном адвокатском бюро, которое возглавляют два открытых гея, поддерживающих транс-движение. И бороться с ними уже невозможно: они уничтожат любого, кто встанет у них на пути.
