Интересные новости появились о проблемных должниках. Ещё интереснее они вплетаются в дискуссию о семейных ценностях и падении рождаемости. На этот раз всех удивила Федеральная служба судебных приставов: она представила общественности портрет типичного проблемного должника.
Если вы думаете, что типичный такой должник – это абстрактная мать-одиночка, взявшая кредит на ремонт, но не рассчитавшая силы, или условный пенсионер, не смогший выплатить заём на лечение или ставший жертвой мошенников, или какой-нибудь 20-летний повеса, не спешащий отдавать долг за машину, то вы думаете так зря. Главным должником оказался мужчина 30–45 лет, женатый и с одним ребёнком. Другими его отличительными признаками также являются отсутствие постоянного дохода, машины и часто даже жилья. Как одно сочетается с другим? Загадка! Но, с другой стороны, противоречия – наше всё. И можно попытаться этот клубок всё же распутать.
Тем более что просто взять и отмахнуться от этой новости невозможно. Не получится уйти в отрицание: это, дескать, только кто-то кое-где у нас порой, а большинство – нормальные люди, ответственные мужья и отцы. С большинством-то оно, может, и так, только и число безответственных (а брать кредиты, не имея постоянной работы и каких-то активов, не платить по счетам – это, конечно же, невероятная незамутнённость сознания, фантастическое безрассудство) в абсолютном выражении уже поражает воображение.
По данным ФССП, по состоянию на 1 января 2025 года общее количество исполнительных производств о взыскании задолженности в пользу кредитных организаций составило 15 млн. Разумеется, число дел не равно числу граждан с просрочками по кредитам, поскольку на одного должника может быть (а часто именно так и бывает) открыто несколько исполнительных производств, причём не только по невыплате займов, но и по неуплате штрафов ГИБДД, налогов, по задолженностям за услуги ЖКХ. Но даже если речь идёт, например, о пяти миллионах граждан – это ведь всё равно очень много. Да, не все это мужчины, к тому же мужчины семейные, детные. Пусть представителей, с которых написан судебными приставами упомянутый уже типичный портрет должника, три миллиона. Это ведь Ростов-на-Дону, Самара и Пермь вместе взятые. Это примерно такому числу женщин не хватило хороших мужей, такому числу детей – хороших отцов.
Фото: Андрей Бресонов / КоммерсантъА знаете, что ещё поразительно? У нас появилась куча каких-то агрессивных – если не сказать экстремистских – движений, адепты которых обвиняют во всех смертных грехах наших женщин: в общем падении нравов, в развале института семьи, в нежелании рожать детей. Причём идеология эта давно вышла за пределы этих маргинальных сообществ, отравив сознание не только обывателя, но и условных лидеров мнений. Уже и с высоких трибун мы слышим, что это женщины в большинстве своём разрушают семьи, потому что наживаются на делёжке имущества после развода, богатеют на алиментах. В народных сегментах интернета уровень токсичности так и вовсе зашкаливает. В соцсетях постоянно можно увидеть обвинения женщин в легкомыслии и глупости, меркантильности и транжирстве. Какие-то аксакалы советуют юнцам держаться подальше от ЗАГСа, от словосочетания «мужчина должен» у них случается падучая, они учат, что разговоры о семье, об ответственности – это женские манипуляции, что все эти коварные хищницы спят и видят, как бы найти простачка и повесить на него свои проблемы: кредиты, взятые исключительно на путешествия, косметологию, тряпки, кредиты, которые сами они платить, конечно, не могут, по которым уже куча просрочек.
И вот, значит, действительность: миллионы женщин живут с мужчинами, которые не приносят в семью ничего, кроме проблем, которые никому ничего не должны, даже если иначе считают сотрудники банков и судебные приставы. Сотни тысяч женщин рожают от таких мужчин детей. И вот вопрос: когда у нас говорят об укреплении семейных и вообще всяких традиционных ценностей, сокрушаются о росте числа разводов, имеют ли в виду говорящие, что союзы, «во главе» которых стоят вот такие безответственные граждане, такие вот «кормильцы», лучше, чем ничего? И неужели никому не кажется, что вот такие семьи не противопоставлены проблеме разводов, что это буквально материал, топливо феномена под кодовым названием «разрушение института семьи». Что вот эти вот горе-мужья – потенциальные алиментщики.
Ведь как бывает? Женщина выходит замуж за мужчину, не хватающего звёзд с неба, но верит в него. Первые неудачи списывает на обстоятельства, непонимание окружающими талантов супруга, помогает, поддерживает. Время идёт, ничего не меняется: у женщины, уже ставшей матерью и раненой по этому случаю повышенной тревожностью, копится раздражение, она начинает догадываться, что поддержка супруга – это не то же самое, что тянуть лямку одной, она уже не может надеяться, что когда-нибудь они переедут из старой и тесной однушки, доставшейся ей от бабушки. Да, такое может длиться годами, десятилетиями. Но верно, впрочем, и то, что оборваться эта вечность может в любой момент, последней каплей может быть всё что угодно. Например, случайно открывшийся факт о ещё одном кредите супруга, который он взял непонятно на что.
Фото: Виктор Коротаев / КоммерсантъСимптоматично, что портрет типичного проблемного алиментщика почти один в один совпадает с портретом типичного должника вообще. Это мужчина 30–42 лет, в 58% случаев не имеющий официальной работы, часто без жилья и каких-либо других активов. Чудес не бывает.
Спросят: зачем женщины сами в такое лезут. Ну, во-первых, верят всё-таки в чудо, в любовь, в будущее. А как без этой веры? Во-вторых, хотят простого понятного счастья: детского смеха в доме, запаха пирогов – не все ведь мечтают о карьере, каком-нибудь сложном творчестве, путешествиях. Таких женщин, к слову, гораздо больше, чем «независимых и самодостаточных», грезящих о какой-то яркой, невероятной судьбе. Вот только далеко не всем из них везёт встретить хорошего надёжного человека в пару. Не потому, что хороших нет, а потому, что не складывается.
